Недотрога для тирана (СИ) - Кей Саша
– А Марат тебя точно заберет потом? После головомойки он способен на подвиг? – скептически уточняю я, видя, что коктейльчик уже ополовинен.
– Куда он денется? – пожимает она плечиком. – Карма существует.
Ну не знаю… С моим братом может и не прокатить, вспоминаю я наш теплый разговор по телефону.
– Ну чего там? Не томи? Ты обещала, что я упаду. Видишь, я обезопасилась, а ты все не будоражишь.
– О! – закатывает глаза Алсу. – Марат сегодня был в ударе! Но, главное, что я поняла, Мишель не совсем не свободен.
– Это как? – вылупляюсь я на нее, пытаясь устаканить в своей голове интересную формулировку.
– Ну, из воплей брата я поняла следующее: свадьба будет у Юдина-младшего.
Что? Есть еще какой-то Юдин-младший?
– А Михаил и Юдин-младший не одно и то же лицо? – проясняю для себя.
– Нет, я его плохо знаю. Глеб Юдин – младший брат Мишеля, и это он скоро женится.
Опачки!
– А еще, ты все-таки упадешь! Он женится на беременной невесте Миши…
Я залпом допиваю «Маргариту». Вписаться в сюжетную линию мне удается непросто, хотя уж кто-кто, а я прочитала тысячи бредовых любовных романов.
– Подожди. Младший брат отбил беременную невесту у Юдина?
– Ну да! Год назад!
– Стопэ? Она же не слониха… Значит, тогда она еще не была беременна?
– По всей видимости – да.
– А потом Юдин ее обрюхатил?
Алсу задумывается.
– Вроде нет.
– То есть ребенок не Юдина?
– Глебовоч будет, или Глебовна.
Ужас какой. Как с таким отчеством жить? И с таким дядей?
– Ну у вас там и страсти…
От нервов я искусала губы, теперь их раздражает соль с фужера, и я постоянно облизываюсь. Мужик за соседним столиком смотрит на меня чересчур заинтересовано.
Не мужик, даже будь ты в моем вкусе… Мы на сухом пайке. Я обещала некоторым целибат и отдых.
– А Марат чего орал?
– Да истеричка вообще. Он посрался с Юдиным. Походу из-за того, что его очередная баба решила, что это он женится, и устроила ему семь казней египетских.
Пф-ф-ф!
Если речь обо мне, то ничего я ему не устраивала, просто кто-то слишком нервный. А главный сюрприз так и остается неоцененным! Не порядок!
Но что-то мне подсказывает, как только оценят, я об этом сразу узнаю.
– Чего-то я не понимаю: они там в своей семье развели бардак матримониально-романтического пошиба, говорилка и объяснялка не работает у Юдина, а виноват Марат?
– Нет, – вздыхает Алсу. – Виновата я, потому что у меня язык без костей. Я ж не знала, что это тайна! Тогда бы я осторожнее пересказывала… Я с понятием. Тайна, значит, тайна! Ума не приложу, откуда Мишель узнал, что это я растрепала… Я и сказала-то всего пяти людям. Ну, может, десяти…
Действительно, как это Миша вычислил?
Про женитьбу на беременяшке я ему в лицо сказала, а дальше цепочка простая: я, Алсу, приглашение на свадьбу…
И все равно козлина.
Даже больше, чем раньше!
Юдин не собирается жениться, а мне, значит, все равно только в любовницы можно?
– Придурок, – озвучиваю я результат своих размышлений.
– Ага, – кивает Алсу. – Зато свободный.
– Ты же говоришь, что не совсем свободный? – тут же ощетиниваюсь я, хотя с чего, непонятно.
– Ну… Какая-то непонятная баба, которая уже все неправильно поняла… Я думаю, подвинется. Сейчас Мишель расстроится, а тут я нарисуюсь. Вся красивая и утешу.
Я закашливаюсь и отпиваю из бокала Алсу.
И закашливаюсь еще сильнее. Блин, там водка!
– А как.. кхе.. Таир посмотрит на это? – уточняю я.
Кто-то с именем Таир не представляется мне понимающим кавалером. Тут скорее мешок на голову и под венец…
– У него нет права голоса! – отмахивается Алсу, но я-то вижу, что она хватается за телефон.
Заглядываю под руку и успеваю заметить отправленные сердечки.
– Ну-ну. Мне кажется, этот варик более реальный.
Это уже моя задница волнуется. Чего волноваться, спрашивается? Она свое получила, а чего не получила… Очень сомнительно, что ей придется по вкусу.
Хотя…
Так! Не думаем об этом. Не вспоминаем не собирающиеся жениться на беременной невесте руки, плечи, пресс и … Тьфу!
Пока я размышляю, нам приносят еще коктейли. Видимо, Алсу озаботилась, чтобы мы не умерли от жажды.
Вкусно!
Блин!
– Алсу! – возмущенно шиплю я.
– Ты мне в глаз попала!
– Что в этом пойле?
– Водка, имбирное пиво, лед, имбирь… и э… веточка мяты… – вспоминает она, пытаясь проморгаться.
Это песец! После текилы – водку и пиво!
– Ты пей, вкусно. А я тебе сейчас такое расскажу…
Глава 46
Какой-то мудрый человек сказал, что утро добрым не бывает.
Абсолютно согласна.
Отвратительно себя чувствую, как будто мне уже семьдесят, и я последние три недели без просыху кутила в борделях Пуэрто-Рико, заливаясь мерзейшим пойлом.
С трудом поворачиваю голову, но заставить себя открыть глаза пока не могу.
Что-то мне подсказывает, что голова разболится еще больше.
– Не дыши на меня, чудовище, – хриплый со сна Юдинский голос вводит меня в состояние шока.
Мамочки! Не хочу открывать глаза!
Я просто хочу убить Алсу!
Я, что? Много прошу?
Напряженно прислушиваюсь с закрытыми глазами в надежде, что мне просто померещилось, но нет. Тело рядом начинает шевелиться. Я точно в койке не одна.
Блин!
Я – взрослая, ответственная, самодостаточная женщина! Я найду в себе силы открыть глаза!
Убеждаю себя, но трусливо приоткрываю только один.
– Вот скажи мне, женщина, – Юдин смотрит на меня укоризненно. – Ты – алкоголичка?
– Нет, – мрачно отвечаю я.
– Что ты такое пьешь, что тебя разматывает как катушку?
– Всего понемногу… – еще больше мрачнею, припоминая Алсушные коктейльчики.
– Двадцать пять, а мозгов нет, – вздыхает Михаил.
– Мне еще только двадцать четыре! – я дотягиваюсь до Юдина и, собрав силенки, бью его в живот.
– Очень по-взрослому, да. Ну что, убогая? Аспирину?
В моей душе мелькает что-то подобное благодарности, но ненадолго. Светлые чувства смывает волной ужаса, когда я обнаруживаю, что я совершенно голая.
– Мерзавец! – подскакиваю я на постели, прикрывая обнаженную натуру одеялом.
Организм осуждает мои резкие телодвижения и награждает меня ударом изнутри черепушки. Будто шар для боулинга с разгона врезается мне в переносицу.
– Ну не хочешь, как хочешь, – Юдин равнодушно закрывает глаза, собираясь продолжить свой сон. – Время пять утра, спи, женщина.
– Ты! – моему возмущению нет предела. – Ты меня поимел? Пока я была в несознанке! Ты понимаешь, что это изнасилование?
– Марин, я не буду на тебя заявлять. Успокойся и спи.
Я захлебываюсь эмоциями.
– Почему это ты на меня должен заявлять?
– Потому что вчера именно ты настаивала на… э… как там было? «Страстных объятиях, пробуждающих вожделение», во?
– Чего? – луплюсь на Михаила оторопело.
Он поворачивается ко мне плечом и демонстрирует четыре четкие царапины, оставленные на его плече, походу, мной.
– Но я не дался.
Возмутительно!
– Мерзавец!
– Ты повторяешься, дорогая.
– А почему я голая? – наседаю я.
– Потому что кто-то вчера возомнил себя тигрицей и гонял меня по квартире, раздеваясь на ходу. Кстати, шмотки будешь собирать сама. Надо бы тебя за устпренный бардак в угол поставить.
Ну конечно! Аккуратист Юдин и суровое испытание для его психики – лифчик на полу. В угол он меня поставит! Ага, щаз-з-з!
И тут меня озаряет. Что задница у меня как-то странно побаливает.
– Ты, что? Меня… вчера… порол?
Юдин приоткрывает глаз.
– Белая горячка?
– У меня попец болит! Не отопрешься!
– Марин, ты вчера раза три на него упала, естественно, он болит!
Господи, я пьяная ворвалась к Юдину, пыталась его изнасиловать, расцарапала ему плечи и отбила себе жопу. Я думала, падать уже некуда, и тут со дна постучали…
