Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ) - Ройс Мэри

Моему ошеломлению нет предела, когда жаркий огонь возмущения охватывает меня с головой. Заикающийся вздох буквально вырывается из вздымающейся груди. Откуда он все это знает, черт возьми?

— Это… не то… я не…

— Говорите как есть, мне не нужна ваша скромность, Чудакова. Это лишь плюс, а в вашем случае, один из немногих, которые действительно делают вас важным сотрудником.

Ах вот оно что. Высокомерный осел!

Внутри все дрожит, и мне требуются все силы, чтобы не разбросать жалкие остатки своей гордости у его ног.

Тяжело сглатываю, вздергиваю подбородок и произношу, глядя в проклятые глаза Айдарова.

— Не понимаю, при чем здесь я.

В эту же секунду в его взгляде вспыхивает угрожающее предупреждение, из-за которого мое сердце оказывается запертым в метафорической клетке, и теперь я жалею, что смотрела на Хакима.

— При том, что вы, Алевтина Александровна, действительно имеете на этого старикашку весьма существенное влияние. Хотя, не буду скрывать, я крайне удивлен, что вам вообще удается провернуть подобное с мужским полом.

Брошенные слова, подобно ядовитому угольку, плавят кожу, проникают до костей и причиняют боль, но я игнорирую ее, стараясь говорить как можно высокомернее:

— Мне кажется, вы переходите…

— Довольно, — командный тон Айдарова заставляет мое глупое сердце забиться чаще. — Ты поедешь со мной. И сделаешь все, чтобы контракт на пятьдесят миллионов достался нам. Вылетаем через два дня. Билеты и проживание за счет фирмы, разумеется.

Понимание того, что он бросил мне свои слова как обглоданную кость собаке, в мгновение ока заставляют мою кровь закипеть, порождая внутри самую настоящую злость, что, подобно червю, медленно пробирается через каждый сантиметр моей плоти. И я в шаге от того, чтобы перепрыгнуть через стол и вцепиться ногтями в это чертово идеальное лицо. Признаться честно, подобная картина немного успокаивает, и я нахожу в себе силы выдохнуть. Ненадолго.

— И еще ознакомьтесь с документами. Вы должны понимать, что просите.

Передо мной на стол опускается папка бумаг, но я не спешу к ней притрагиваться. В горле нарастает такой ком, что становится физически больно терпеть этот дискомфорт. Он ломает остатки моей решительности, и я прячу взгляд вниз, нервно заламывая пальцы.

— Я отказываюсь, — едва слышно шепчу, не в силах скрыть свою уязвимость. Этот ублюдок даже не смог нормально попросить меня о помощи. Какой же мерзавец…

— Где ты услышала просьбу?

Прилетает в ответ хлыст, и я тут же поднимаю взгляд, словно ожидая, что Айдаров подскочит с места. Но этот сноб сидит на своем троне, надменно постукивая длинным пальцем по колену и наблюдая за мной как хищник. Ради забавы.

Мои челюсти пульсируют от боли, так сильно я сжимаю их. Но знаете что? С меня хватит.

— А с чего вы взяли, Хаким Тазиевич, что моя новая должность, до которой вы меня понизили, включает в себя подобного рода услуги? Архив — мой предел. Разве нет? Но вы всегда можете обратиться к Сусанне Валерьевне. Уверена, она ни в чем и никогда вам не отказывает.

Мне стоит жалеть о своих словах, но внутри меня ликует злорадство, которое я только что короновала на глазах у Сатаны.

— Интересно, — хмыкает Айдаров, а я теряю последние крупицы самообладания и подскакиваю с места.

— Это мне интересно, что, черт возьми, происходит! То ты игнорируешь меня! То нарочно цепляешь! Теперь же решил использовать как тряпичную куклу и взять с собой на важную сделку только из-за того, что это представляет для тебя своего рода выгоду! И это после того, как ты игнорировал мое присутствие в гребаном офисе. — Подаюсь в его сторону, хлопая ладонями по столу. — Настолько нравится издеваться надо мной? Не хватило того, что сделал со мной в бане? — Отталкиваюсь и вплетаю пальцы в волосы, готовая вырвать их. — Ты… это… Я даже не знаю, как реагировать. Ты просто пришел, — я вся киплю, — трахнул, — вскидываю руки, — и ушел! Ты хоть представляешь, что было со мной после? Что я думала? А ты в итоге ведёшь себя как ни в чем не бывало! Почему ты так сделал?! Почему?!

Он прерывает мою тираду одним щелчком пальцев. Вот так просто. И я, запыхавшись, отступаю назад, не готовая к следующему удару:

— Чудакова, это был просто секс. И не припомню, чтобы ты сопротивлялась.

— Ты… — Кусаю язык и сжимаю кулаки, уговаривая себя уйти и больше не унижаться. Но это выше моих сил. Шагаю к нему. — Ты просто подонок, Айдаров! Гад! И врун. И я ненавижу, что, несмотря на все твои подлости, я позволила этому случиться! Позволила себе хотеть тебя! Хотя не должна была! И я не верю тебе, ясно! Ты пришел ко мне сам, хотя мог трахнуть ту же Алабаеву! Или свою гребаную Сусанну! Но ты пришел ко мне, даже понимая то, что Паша сломал бы тебе челюсть, если бы узнал! Хватит мучить меня, Хаким. Прошу, хватит!

Какого-то черта я обхожу стол и забираюсь к Айдарову на колени, вынуждая его окаменеть. И мне плевать, если сейчас кто-то зайдет в его кабинет. Я слабачка. Знаю. Но ведь в бане был не просто секс. Он пришел именно ко мне… Это последняя мысль, а затем я прижимаюсь губами к его губам. Я больше не отдаю отчёт своим действиям. Я устала.

— Я виновата перед тобой… но больше не могу так, — качаю головой и обнимаю его колючие щёки. — Пожалуйста, Хаким, прекрати уничтожать меня своим безразличием. — Молчит, а я таю от желания почувствовать этот чертов поцелуй, как и тогда, в бане. — Почему ты пришел ко мне?

Ощущаю, как под ладонями напрягаются его челюсти, и то, как яростно сокрушается грудная клетка, но, когда он говорит, я замерзаю от холода.

— Прекрати романтизировать секс, Чудакова.

Затем Хаким пытается скинуть меня с коленей, но я намертво впиваюсь в его шею лишь для того, чтобы отравить своей яростью.

— Ненавижу тебя, — шиплю в безразличные ко мне губы, а после спрыгиваю на пол и пускаюсь наутек, пока меня не останавливает тихий, но полный сарказма голос:

— Я твой босс, Чудакова. Ненавидеть меня — часть твоей работы.

Сжимаю и разжимаю кулаки, умоляя себя уйти.

Не слушай. Не реагируй.

Не могу.

— Это поправимо.

Слова срываются с моего языка колючим порывом. Но именно в этот момент я понимаю, что в моей голове назревает одно из самых правильных в жизни решений.

Я больше не хочу здесь работать.

— Я слышал, ты нуждаешься в отпуске?

Медленно оборачиваюсь в каком-то неверии.

— Примешь мое предложение, и я дам тебе его.

Пошел. Ты. На хрен.

— Я предпочту захлебнуться пылью в офисе, чем поехать с тобой.

Глава 32

Знаете, когда я говорила, что предпочту захлебнуться пылью в офисе, то совершенно не планировала, что мой босс-мудак воспримет эти слова настолько буквально и воплотит их в реальность.

С того самого дня, как я отказала Айдарову в этой гребаной поездке, моя жизнь превратилась в бесконечные американские горки. На работе, разумеется. Дома я практически не бываю, а если и бываю, то даже не помню об этом. Господи. Мой бедный Живоглотик еще никогда не был настолько обделен вниманием своей непутевой хозяйки. Можно начинать представлять, как мой кот гордо собирает свои вещи и уходит от меня без оглядки и каких-либо сомнений. К сожалению, я даже не увижу этого и не смогу хоть как-то воспрепятствовать его решению. Потому что я снова на работе.

Пошла вторая неделя, как я беспрерывно варюсь в адской карусели, после остановки которой готова выблевать свои внутренности, вот только я так устаю, что у меня не хватает сил даже на это…

И, помимо снобистских замашек Айдарова, мне приходится терпеть нытье Завгороднего, который никак не хочет понять, что я просто-напросто не могу ему помочь. По крайней мере, сейчас. Я, блин, себе-то помочь не в силах, лишний раз стараюсь не попадаться на глаза Хакиму, но Костик, видимо, хочет, чтобы во благо его спасения я собственноручно положила голову на гильотину перед своим боссом. А ведь этот Сатана с удовольствием бы воспользовался таким превосходством и стал моим палачом. Боюсь даже представить, насколько яркой была бы его реакция, если бы я попросила отозвать иск на своего бывшего…