Клятва Ненависти (ЛП) - Халлман К.

— Ты хоть понимаешь, что ты только что сделал?

— Я точно знаю, что я сделал. Это ты не понимаешь, какую ошибку ты совершил, — выплюнул я в ответ, толкая его в плечи. — Я же тебе говорил! Я говорил тебе, что я, блять, сам со всем справлюсь, но ты должен был вмешаться. Ты должен был позаботиться о том, чтобы добиться своего.

Мы знакомы с Мэддоксом уже пять лет, и я могу по пальцам одной руки пересчитать количество раз, когда мне удавалось наблюдать какие-либо эмоции на его лице. Сейчас нет никаких сомнений в том, что он чувствует. Полнейший шок. Он абсолютно шокирован моими словами.

— Когда я не держал свое слово? Когда я хоть раз не сдержал свое слово? За пять лет я ни разу, не единого раза не дал тебе повода усомниться во мне, и все равно тебе пришлось пойти против меня.

— Я делаю то, что лучше для клуба, — говорит он, теперь немного более спокойно. — Это все, о чем я забочусь.

— Возможно, в этом твоя проблема. Я тоже забочусь о клубе, но это не значит, что я не могу заботиться о чем-то еще вместе с ним.

— Ты хочешь сказать, что ставишь ее выше клуба? — Мэддокс указывает на кабину моего грузовика.

— Я говорю, что защищаю то, что принадлежит мне. Это касается и клуба, и ее.

— Ты слеп. Это не более чем баба, которая наебала тебя один раз. Она собирается наебать тебя снова, и на этот раз я дам тебе сгнить в тюрьме, — Мэддокс отворачивается от меня.

— Пошел ты, — я открываю дверь и забираюсь в грузовик. Включив двигатель, я смотрю, как мой лучший друг возвращается в бар без меня, и не могу не задаться вопросом, не совершил ли я только что самую большую ошибку в своей жизни.

* * *

Мы едем в полной тишине, и это хорошо, потому что я не доверяю себе, чтобы сказать что-нибудь прямо сейчас.

Я подъезжаю к мотелю на другом конце города и паркую машину. Когда я выхожу, Пенни следует за мной в обветшалый вестибюль.

Она стоит рядом со мной, пока я оплачиваю номер.

Получив на стойке ключ-карту, я поворачиваюсь и двигаюсь вперед по дорожке, пока мы не подходим к нашему номеру. Мне не нужно оглядываться, чтобы убедиться, что Пенни следует за мной. Я чувствую ее, даже если мы не касаемся друг друга. Даже если я не слышу ее шагов, я знаю, что она рядом.

Войдя в комнату дерьмового мотеля, я включаю свет и сажусь на кровать, опускаю голову на руки и провожу ногтями по коже головы. Мне хочется вырвать свои гребаные волосы.

Я облажался. Действительно облажался сегодня, но какой у меня был выбор? Или это, или смотреть, как парни трахают Пенни у меня на глазах. Одна только мысль об этом подстегивает мой гнев. Мои мышцы вибрируют, руки трясутся, и все, что я хочу сделать, это ударить что-нибудь. Отпустить этот гнев.

Дверь закрывается, и я слышу, как задвигается засов. Кроме моего неровного дыхания и сердца, злобно бьющегося о грудную клетку, в комнате царит тишина.

Я чувствую, как Пенни становится передо мной, ее маленькие руки осторожно касаются моих предплечий.

— Скажи мне, что я могу сделать? Что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше?

Ее вопрос застает меня врасплох. Что она может сделать? Ничего. Она снова застает меня врасплох, когда становится на колени между моих ног.

— Райдер, пожалуйста, скажи мне, что я могу сделать? Я сделаю все, что угодно, — ее голос наполнен эмоциями, и я знаю, сколь значимы ее слова.

— Если ты не хочешь, чтобы я выпустил свой гнев на тебя, тебе стоит отступить прямо сейчас.

— Тогда сделай это… делай все, что хочешь. Сделай мне больно. Выпусти это наружу. Делай со мной все, что хочешь.

Убрав руки от лица, я смотрю на нее. Она стоит на коленях, но ее голова высоко поднята, взгляд решительный, плечи расправлены, спина прямая. Если она и напугана, то не показывает этого.

— Делай со мной все, что хочешь? — я повторяю ее слова. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты не хочешь, чтобы я принял твое предложение, — предупреждаю я, но ее решимость не ослабевает.

— Хочу. Я могу выдержать это, и я верю, что ты не зайдешь слишком далеко.

Подняв руку, я обхватываю пальцами ее тонкое горло, как делал это раньше. Она не вздрагивает, не двигается и даже не моргает.

— Ты уверена, маленькая сова? Ты уверена, что сможешь справиться с этой моей стороной?

— Да, — она слегка кивает, ее глаза не отрываются от моих. Я чувствую ее учащенный пульс под моим прикосновением, но я не уверен, связано ли это со страхом или волнением.

Одним быстрым движением я перемещаю ее на кровать, а сам нависаю над ней. Не убирая руку от ее горла, я использую свободную, чтобы раздеть ее. Ее грудь вздымается и опускается, но она не сопротивляется. Ее руки неподвижно лежат рядом с телом, в то время как я срываю с нее одежду, пока она не оказывается полностью обнаженной подо мной.

Подобно подношению, она лежит на кровати. Полностью подчиняясь мне, она отдает мне свое тело во всех отношениях. Она предоставляет мне всю власть, и это именно то, что мне сейчас нужно. Вернуть себе ощущение контроля.

Я чувствую, как гнев вытекает из моего тела, оставляя после себя сильное желание трахнуть ее до бесчувствия. Трахнуть ее любым способом, каким захочу.

Наклонившись, я захватываю губами ее упругий сосок, провожу языком по нежной коже, а затем резко всасываю его. Она подавляет стон, и ее спина слегка выгибается, прижимая ее сиськи к моему лицу.

Проведя зубами по ее нежной плоти, я легонько прикусываю, достаточно, чтобы причинить немного боли. Пенни хнычет, но не двигается и не отталкивает меня.

Скользя свободной рукой по ее животу, я проникаю между ее ног, раздвигая пальцами ее складочки. Она уже мокрая, и мои два пальца с легкостью проникают в ее киску, пока я продолжаю дразнить ее грудь, покусывая, посасывая и облизывая все, что мне нравится.

Отпустив ее сиськи, я приподнимаюсь, чтобы видеть ее лицо, пока я трахаю ее пальцами. Я ожидал увидеть хотя бы намек на страх, но все, что я обнаружил, это раскрасневшиеся щеки, слегка приоткрытые губы и расфокусированный взгляд.

Я крепче сжимаю ее горло и ввожу третий палец в ее тугую киску. Ее глаза встречаются с моими, но затем резко закрываются. Она хватает руками простыни рядом с собой, словно ей нужно за что-то ухватиться.

— Уже жалеешь о своем предложении?

Она качает головой, но глаза остаются закрытыми.

— Делай все, что хочешь.

Я не знаю, почему она подталкивает меня сейчас. Я также не понимаю, почему я хочу надавить на нее в ответ. Почему я хочу испытать ее границы. Я просто хочу.

— Развернись, — приказываю я, вытаскивая пальцы из ее киски и отпуская ее шею. — Я хочу, чтобы ты стояла на руках и коленях.

Она немедленно повинуется, разворачиваясь, она встает на четвереньки.

— Раздвинь ноги шире. Попка в воздухе, — и снова она беспрекословно следует моим указаниям. Ее ноги широко расставлены, попка выпячена, открывая мне полный обзор.

Я раздеваюсь донага в считанные секунды. Мой член настолько тверд, что это причиняет боль. Я сажусь на кровать позади нее, хватаю ее за ягодицы и раздвигаю их еще больше.

Наклонившись, я провожу языком по всему пути от ее клитора до сморщенной дырочки. Она напрягается, но ничего не говорит.

Я продолжаю дразнить ее в этом месте, погружая язык в тугое колечко мышц, пока не чувствую, как она расслабляется.

Выпрямившись, я беру свой член в руку и направляю к ее киске. Скользя головкой по ее киске, я собираю всю влагу, прежде чем прижаться к ее входу.

Со стоном я глубоко проникаю в нее, заполняя ее киску одним толчком.

Блять… Она чувствуется так хорошо. Моя голова плывет. Я могу потеряться в этих ощущениях, потеряться в ней.

Я отстраняюсь, чтобы снова погрузиться в нее, снова и снова. Каждый толчок заставляет ее тело подаваться вперед.

Протянув руку между ее лопаток, я толкаю ее вниз, прижимаю ее верхнюю часть тела к матрасу, а другой рукой крепко сжимаю ее бедро. С вновь обретенным рычагом трахаю ее так, как всегда хотел, жестко и быстро.