Даниэла Стил - Обещание
— Через две недели. Но я оставлю тебе телефон, по которому ты, в случае необходимости, сможешь со мной связаться.
На самом деле Фэй беспокоилась за Нэнси гораздо больше, чем ей хотелось показать. Как психиатр она хорошо знала, что рождественские праздники чреваты обострениями угнетенных состояний, да и статистика показывала неуклонный рост числа самоубийств в этот период. Впрочем, Нэнси это, пожалуй, не грозило: Фэй просто не хотелось, чтобы она слишком уж сосредоточивалась на своем одиночестве. Конечно, вышло не очень удачно, что на это Рождество и она, и Питер должны были уехать из Сан-Франциско, однако и Нэнси пора было обретать хоть небольшую самостоятельность и независимость.
— Давай назначим наше следующее собеседование ровно через две недели, — предложила Фэй. — А когда я вернусь, ты покажешь мне фотографии, которые сделаешь за каникулы. Уверена, меня ждет приятный сюрприз.
— Ой, хорошо, что ты мне напомнила!.. Нэнси вскочила с кресла и вышла из кабинета. Через секунду она вернулась, держа в руках большой плоский сверток. Смущенно улыбаясь, она протянула его Фэй.
— Это тебе. Счастливого Рождества, Фэй!.. Фэй бережно развернула плотную оберточную бумагу, и ее лицо осветилось восхищенной улыбкой. В руках она держала свой собственный портрет. Изображение было слегка расплывчатым, туманным, как на полотнах импрессионистов: оно точно передавало и духовный мир, и характер, и вместе с тем сообщало лицу Фэй какую-то недосказанность и тайну. Чтобы сделать такой портрет, другому фотографу потребовалось бы несколько часов студийной работы, а между тем Фэй даже не могла припомнить, когда Нэнси сделала этот снимок. На портрете она стояла на балконе в доме Нэнси, и ветер трепал ее волосы, а розовая блузка играла и переливалась отблесками заката за спиной, но вот в какой день это было?
— Когда… когда ты сделала этот снимок? — спросила Фэй, все еще не до конца оправившись от изумления.
— Тайком от тебя, — с довольным видом ответила Нэнси.
Она действительно была довольна этой работой. Ей удалось уловить в высшей степени удачный ракурс, а потом она сама увеличивала снимок и мудрила с отпечатками, добиваясь того, чтобы портрет получился чуточку не в фокусе, выбирала для него самую подходящую рамку. И это занятие показалось ей не менее увлекательным, чем живопись.
— Какой замечательный подарок, Нэнси! Ты… у тебя получается просто замечательно!
— У меня была замечательная натура, Фэй. Две женщины обнялись на прощание, и Нэнси с сожалением поняла, что пора прощаться.
— Желаю тебе хорошо покататься, Фэй.
— Спасибо. Хочешь, я привезу тебе в подарок полный термос снега?
Они снова обнялись, пожелали друг другу счастливого Рождества, и Нэнси ушла. Когда дверь за ней закрылась, Фэй почувствовала, как сердце ее дрогнуло. У Нэнси была добрая, нежная, чувствительная душа. А это и было главным.
Глава 12
— Мистер Каллоуэй на проводе, сэр. Соединить?
Улицы Нью-Йорка уже давно покрылись серой слякотью, но снег все шел и шел. Он сыпался с низкого, затянутого свинцовыми тучами неба уже часа четыре подряд, но Майкл ничего этого не замечал. Сегодня он пришел на работу в шесть утра, а теперь было почти пять, и тяжелая, тупая усталость разливалась по всему телу.
Левой рукой он снял трубку телефона, не переставая при этом подписывать одно за другим письма и уведомления, стопкой лежавшие перед ним на столе. Слава богу, проблемы со строительством торгового центра в Канзас-Сити были в основном позади. Теперь на очереди был Хьюстон, а на горизонте маячило строительство медицинского центра в Сан-Франциско — задача неимоверно сложная, способная свести с ума кого угодно. Но только не его. Майкл уже смирился с тем, что его работа — сплошная головная боль и горячие угли под ногами, и относился к этому спокойно, машинально подписывая сметы, заключая контракты, проводя встречи и переговоры.
— Джордж? Это Майкл. Что у тебя?
— Твоя мать все еще на переговорах, но она просила меня позвонить тебе и предупредить, что, если погода позволит, мы вернемся из Бостона сегодня вечером. Если же снег не прекратится, мы вылетаем завтра утром.
— У вас там снегопад? — В голосе Майкла прозвучало легкое недоумение, словно на дворе стоял июнь и никакого снега не могло быть просто по определению.
— Нет. — Настал черед, Джорджа удивляться. — Снег идет у вас, в Нью-Йорке. Разве нет?
Майкл бросил взгляд за окно и невесело усмехнулся:
— Вообще-то, ты прав. Я только что заметил. «Парень просто горит на работе, — тревожно подумал Джордж. — Как и его мать. Может, это у них в крови? Может быть, непримиримая требовательность к себе и к тем, кого любишь, передается в этой семье по наследству?» Впрочем, Джордж догадывался, что в случае с Майклом дело не в этом. Не только в этом.
— Ладно, этот вопрос мы, кажется, решили. — Джордж кашлянул. — Кроме того, Марион просила сказать, чтобы завтра вечером ты непременно был дома. Она пригласила на рождественский ужин нескольких друзей, и ей хотелось бы, чтобы ты тоже…
Слушая его, Майкл подавил зевок. «Нескольких друзей…» Это означало человек тридцать или сорок, в большинстве — незнакомых или глубоко антипатичных Майклу. И, разумеется, среди них будет какая-нибудь юная особа из хорошей семьи с большим капиталом. Специально для него. Поганый способ встречать Рождество… Впрочем, как и любой другой день.
— Мне очень жаль, Джордж, но я не смогу. Меня уже пригласили в другое место. Извинись за меня перед матерью, ладно?
— Пригласили? — В голосе Джорджа явственно прозвучало сомнение.
— Да. Я хотел предупредить маму еще на прошлой неделе, но совершенно забыл. Я был так занят хьюстонским проектом, что все остальное вылетело у меня из головы. Надеюсь, она поймет.
Майкл и в самом деле сотворил чудо, в рекордно короткий срок договорившись с заказчиком из Хьюстона обо всех деталях, и Марион не могла этого не оценить. За одно это он имел полное право пропустить десять рождественских приемов.
— Марион, конечно, будет разочарована, но, я думаю, ей будет приятно слышать, что у тебя есть свои планы. — «Наконец-то появились… — добавил он мысленно. — Впрочем, если ты не врешь, голубчик…» — Надеюсь, ты приятно проведешь время.
— Я тоже надеюсь.
— Что-нибудь случилось? — мгновенно встревожился Джордж, и Майкл досадливо поморщился. На них не угодишь!..
— Да нет, просто… Расслабиться, отдохнуть и все такое.
— Ну и отлично. Ладно, Майкл, счастливого Рождества тебе и всех благ.
— И тебе того же. Кстати, поздравь от меня маму. Впрочем, завтра я ей сам позвоню.
— Я ей все равно скажу.
