Татьяна Герцик - Роман в утешение. Книга первая
Я пыталась припомнить, когда меня настолько плотно осаждали представители так называемого сильного пола, и не смогла. Но прежде со мной рядом всегда был Георгий, одним своим присутствием охраняя от вторжения на его территорию других самцов.
Даже если его не было рядом физически, то всем моим знакомым было известно, кто мой муж, и за мной никто не волочился. Во всяком случае, так явно. И я уверилась, что никакого интереса для мужчин не представляю. И, как в последнее время выяснилось, была не права.
Поманив к себе официанта, я расплатилась за свою половину, сочтя, что новоявленный поклонник вполне может заплатить за Шурину часть. Экономия для нее выйдет приличная.
Поймав рассеянно-эйфорический взгляд Шуры, я помахала ей рукой в знак прощания и поощрения. Она было приподнялась, но сидящий рядом полковник положил руку ей на плечо, и она с удовлетворением опустилась обратно, тоже помахав мне в ответ.
Быстро двинувшись к выходу, я боковым зрением заметила Эдика, уверенно почапавшего следом. Это мне не понравилось. Подойдя к швейцару, я сунула ему в руку стольник и величественно попросила поймать такси.
Сотня его не особо воодушевила, но возможность оставить с носом вышедшего за мной нагловатого богатенького молокососа произвела в душе жаждущего равенства пенсионера настоящую революцию.
Выбежав на улицу, он тотчас остановил проезжавшую мимо Ауди и призывно помахал мне рукой. Эдик рванул было за мной, но швейцар мужественно перегородил ему дорогу.
– Дама желает ехать без вас!
От бесподобной наглости какого-то жалкого старикана парень просто обалдел и замер на месте, замедленно соображая, то ли откровенно сказать тому, что он о нем думает, или уж сразу, не демонстрируя никому не нужной интеллигентности, наподдать.
Его заторможенность дала мне возможность нырнуть в распахнутую дверцу авто и плюхнуться на переднее пассажирское сиденье. Водитель, посмеиваясь, тут же рванул с места и влился в поток проезжающих мимо машин, оставив незадачливого ухажера с носом.
С облегчением вздохнув, я повернулась к водителю. Это был немолодой, приятного вида мужчина в серой водолазке и черных джинсах. Мне понравились его крупные, спокойно лежащие на руле ладони и красивая седина на висках.
– Извините, но мне недалеко. Только вон до того угла.
Он скосил на меня насмешливые зеленовато-карие глаза.
– А вы уверены? Может быть, до следующего ресторана?
Мне почему-то стало всерьез обидно.
– Я что, в самом деле так похожа на шлюшку?
В моем голосе прозвенела настоящая досада, и мужчина уже серьезно посмотрел на меня. Я ответила ему сердитым взглядом, и он внезапно открыто улыбнулся.
– Нет, извините, конечно, нет. Так вы сказали, вам сюда? – он указал подбородком на дом Александры, и я с облегчением закивала головой.
Он притормозил у торца дома и снова с некоторым сомнением посмотрел на меня. Пока я копалась в сумочке, что-то обдумывал. Когда я вытащила очередную сотку и попыталась ему ее дать, он протянул руку, но не за деньгами, как я думала.
Накрыв своей большой ладонью мою руку с купюрой, он мягко предложил:
– А может всё-таки в ресторан? Со мной? Обещаю, что удирать от меня вам не придется.
На мгновенье меня обуял чарующий соблазн. Почему-то в этом спокойном мужчине почудилась родственная душа и захотелось поехать с ним хоть к черту на кулички. Но я тут же опомнилась и решительно отказалась.
– Что вы, я замужем!
Он пренебрежительно вскинул правую бровь.
– И чему это мешает? Я же вас не в постель тяну, а в ресторан приглашаю. И продолжения, если не захотите, не будет. – Это прозвучало достаточно твердо, чтобы поверить.
Чего греха таить, мне хотелось пойти с ним. Очень. Не знаю даже, почему. Может быть, он напомнил мне того отца, которого у меня никогда не было? Преодолевая себя, вновь отказалась, на сей раз решительнее.
Он протянул:
– А жаль…
Прагматично взял сотню, которую я продолжала держать на весу. Дождавшись, когда я покину машину, быстро вписался в поворот и исчез.
Уже давно стемнело, и Шурин двор показался мне чужим и опасным. С замирающим сердцем я открыла металлическую дверь подъезда и вошла внутрь. Не пользуясь лифтом, быстро поднялась на седьмой этаж и принялась примерять к дверям ключи.
Наконец с энной попытки мне удалось справиться с незнакомыми замками. Тяжко отдуваясь, как после спринтерского забега, я ввалилась внутрь.
Убедившись, что ноги держат меня не слишком уверенно, чуток пригорюнилась. Интересно, это от излишне выпитого или излишне съеденного? Нет уж, подобные загулы не для меня. Приняв контрастный душ, от которого мне полегчало совсем немного, я бухнулась в свою постель и постаралась расслабиться.
Хотелось спать, но уснуть от целого сонма упорно лезших в мою усталую голову неприятных мыслей я не могла. Одной из главных было: всегда ли я буду избегать мужского общества? Результат ли это мамулиного воспитания или измены Георгия?
Припомнив, что я в свое время и Георгия всеми силами избегала и его интерес мне нисколько не льстил, поняла, что фундамент такого поведения заложила мамуля. Хотя, вполне возможно, это сидит в моих генах. Я где-то читала, что подобное поведение есть результат не закомплексованности, а наследственности.
Поняв, что начинаю по-научному раскладывать себя по полочкам, пьяно захихикала. Что ж, сразу видно, что я жена настоящего ученого, пусть и бывшая.
Смех внезапно перешел в истерические рыдания, и я долго не могла остановиться, рыдая над своей изгаженной любовью. Мне казалось, что я потеряла себя, что эта дерганая дамочка с вечно мокрыми глазами и хлюпающим носом вовсе не я, что я вот-вот проснусь, и в моей жизни всё будет по-прежнему, и прекрасно при этом понимала, что так, как прежде, уже не будет никогда.
Когда заснула, не заметила. Проснувшись утром, обнаружила, что Шура так и не приходила. Прошел день, а она так и не появилась. На следующее утро, не зная, радоваться за нее или наоборот, огорчаться, я позвонила на железнодорожный вокзал и заказала билет на «Стрелу» до Питера. Конечно, мои полупьяные ресторанные опасения встретить тут Романа были глуповаты и безосновательны, но всё-таки береженого Бог бережет.
Шуры всё не было, и я уже хотела написать ей прощальную записку с извинениями и уехать, но тут раздался негромкий скрежет поворачиваемого в замке ключа, и я кинулась к двери. Золовка внешне выглядела немного помято, но от нее шли флюиды чисто женского удовлетворения. Стыдливо посмотрев на меня, спросила:
– Осуждаешь?
Я поразилась.
– С чего бы это? Наоборот, полностью одобряю. Наконец-то ты сошла с жертвенного костра, забыв Анатолия. Молодец!
