Екатерина Вильмонт - Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры
Даше он подарил тоненькую золотую цепочку с крохотной буквой Д, а мне довольно красивый шелковый платок с видами Иерусалима. Подарок с намеком!
– Дашенька, торт лучше поставить в холодильник, а то, боюсь, он может растаять!
– Это что, мороженое? – ужаснулась я.
– Да, я заказал у Семена, – гордо заявил он. – Семен шлет тебе привет.
– Спасибо ему!
Дашка подхватила торт и унеслась с ним на кухню.
– Кира, дорогая, позволь тебя поздравить… Как же ты сегодня хороша… совсем как тогда…
– Когда?
– Когда мы встретились на углу, у магазина, после разлуки. Нет, пожалуй, ты сейчас даже еще красивее, в тебе появилось что-то новое, и потом, ты так элегантна…
– Онегин, я тогда моложе и лучше, кажется, была…
– Я и в самом деле чувствую себя как отвергнутый Онегин.
– Марат, к чему тут литературные реминисценции, я просто хотела сказать, что в молодости, как ни крути, женщины все равно лучше…
– Нет, ты сейчас так красива, что комок в горле…
– Ну, это не от моей красоты, а от некоторой неловкости, которую Ты, вероятно, испытываешь? Расслабься и успокойся, никто тебя тут не съест. Вот, друзья, позвольте вам представить моего очень давнего знакомого Марата Ильича Русакова. Мы с ним двадцать лет не виделись и случайно столкнулись в Иерусалиме. Прошу любить и жаловать!
– И я тоже должен его любить? – поинтересовался Котя, подходя ко мне вплотную. – А меня ты не хочешь представить публике?
– Да ты уже со всеми перезнакомился…
– Ах так, тогда я сам представлюсь. Господа! Господа, прошу минутку внимания!
Но тут опять раздался звонок. Слава Богу, а то он наверняка заявил бы, что я его невеста или что-то в этом роде. Сейчас это было бы не слишком уместно.
– О Кира, сколько лет, сколько зим!
Любимая сватья явилась. И впрямь, как всегда, последняя.
– Добрый день, Генриетта, – нарочно сказала я, и мы с нею смерили друг друга не слишком нежными взглядами – точь-в-точь две кобры.
– Кирочка, но мы же теперь родственницы, а в этом качестве еще не виделись! Давайте поцелуемся!
– Давайте, – с омерзением согласилась я, – но только по-русски мы не родственницы, а свойственницы.
– Ах, я уже забываю русский!
Русский она, видите ли, забывает, а на иврите – мне Дашка говорила – ни в зуб ногой. Значит, есть надежда, что вскоре она будет просто мычать.
– Кира, а вы отлично выглядите! И какой туалет!
Это вы, конечно, уже здесь купили?
– Да нет, привезла из Москвы!
– Быть не может!
– Ну почему же? В Москве сейчас магазины со всего света, – хорохорилась я в патриотическом запале.
– Что вы говорите! – Неискренне удивилась она, обводя взглядом гостей. Взгляд ее остановился на Коте. – Кира, а кто этот интересный мужчина?
– Мой жених, – не удержалась я, – но это пока секрет, Генриетта, прошу вас, никому ни слова!
– Кирочка, я здесь отбросила первую часть имени, меня теперь зовут просто Етта, здесь это звучит естественнее.
– Хорошо, буду знать!
– Мамуля, все в сборе, можно садиться за стол!
Садитесь, садитесь! – закричала Дашка.
Началась обычная суета, но наконец все расселись.
Я сидела между Котей и Любой. Марат оказался напротив, Дашка села рядом с ним.
– Кто у нас будет тамада? – кричали гости.
– Я! – вызвался Шац.
– Ничего подобного! – заорал Стае. – Тамадой всегда и везде бываю я. У меня есть грузинские корни!
– Ввиду отсутствия грузинских корней предоставляю эту обязанность вам, – согласился Шац.
– Итак, друзья мои, первый бокал мы поднимем за двух наших новорожденных – мою старинную подружку Киру и ее замечательную дочку. Ура!
– Грузинские корни, видно, очень глубоко зарыты, – проворчал Котя.
Пока все было отлично – народ насыщался.
– Дашка, пироги ты пекла?
– Нет, это мама!
– А рыба? Какая великая женщина готовила эту рыбу?
– Про рыбу я все знаю, – рявкнул Стае, – такую рыбу я имел честь неоднократно вкушать в доме моей подруги Киры! Ее мама готовила гефилтер фиш божественно, и Кира стала ее достойной продолжательницей, она не только превосходная художница, но и великая кулинарка! Так выпьем же за эту рыбу – красивую, умную, талантливую, ох, что это я плету, выпьем за эту женщину…
Все смеялись, жевали, произносили тосты – словом, обычная застольная кутерьма. Лишь иногда я ловила на себе взгляд Марата – в нем читались изумление и тоска.
– Кирка, – прошептала вдруг Люба, – знаешь, а у него и в самом деле невыносимые глаза. Его жалко!
– Ага, теперь ты меня понимаешь! – шепнула я в ответ. – Марат, что-то ты плохо ешь, – обратилась я к нему. – Тебе не нравится?
– Да что ты, Кирочка, все удивительно вкусно! Ты, кстати, тоже ничего не ешь!
– Вполне естественно, я ведь все это готовила, мне не хочется.
– Как тогда… – неслышно произнес он, а я прочитала по губам.
Что же он со мной делает, я не могу оторваться от его глад, что за, власть, они надо мной имеют!
Люба толкает меня в бок:
– Ты спятила? Если тебе на всех наплевать, хоть Котю пожалей, С усилием оторвав взгляд от Марата, поворачиваюсь к Коте, который сидит мрачнее тучи.
– Кира, выйди на минутку в кухню!
Ото! Уже не Кузя, а Кира!
– Что случилось?
– Ничего!. Прошу, выйди!
– Хорошо!
Я вышла на кухню, прихватив с собою освободившееся блюдо от рыбы. И тут же за мной явился Котя.
– Кира, – не смей на Него так смотреть!
– Как?
– Не знаю, но это непереносимо! Ты глаз с него не сводишь. А между нами, смотреть там не на что!
– Котенька, родной, успокойся, я просто пытаюсь понять, из-за чего я столько лет сходила с ума, а еще слежу, как они с Дашкой общаются, ну, Котенька, ты же такой умный, все понимаешь…
– Я понимаю только, что ты вьешь из меня веревки, – чуть смягчился Котя. – Знаешь, я хочу объявить о нашей помолвке.
– Котя, в нашем возрасте это просто смешно! Какая, к черту, помолвка?
– А почему бы и нет?
– Потому что глупо!
– А если я просто скажу, что ты выходишь за меня замуж? Это можно?
– Котя, но я ведь, по правде Говоря, еще не согласилась…
– Да куда же ты от меня денешься, моя хорошая?
Я все равно тебя доконаю! Уж если я встретил женщину, которую даже моя сестрица одобрила, так я ее не упущу, будьте уверены! А кстати, ты сама просила не упустить. тебя, так что молчи уж… – Он поцеловал меня. – А этому хмырю синеглазому я тебя не отдам. Надо было двадцать лет назад чухаться. А ну пошли!
Он схватил меня за руку и потащил в комнату.
– Господа! Господа! Прошу минуту внимания! Вот эта дама сию минуту согласилась стать моей женой. Так что можете нас поздравить!
