Татьяна Лисицына - Я не могу проиграть (СИ)
— Ты что, еще успеваешь в школе учиться? — удивился Андрей.
— Да, сдаю экстерном. Мамина подруга уговорила закончить десятый класс.
— Просто обалдеть, — он покачал головой. — А зачем тебе это? Ты же и так зашибаешь хорошо — никакого образования не надо.
— Учиться нужно всегда, так папа мой говорил. — я взяла сумку и повернулась к нему:
— До встречи, вечером в подвале.
Вид у Андрея был озадаченный — я никогда не рассказывала о школе.
— Успехов в школе, — он шутливо покрутил пальцем у виска.
Глава 34
На следующий день я отправилась к адвокату. К походу готовилась особенно тщательно, нужно было произвести хорошее впечатление. Я слегка подкрасилась, сделала строгую прическу и надела черный брючный костюм. Покрутившись перед зеркалом, я осталась довольна. Я выглядела именно так как хотела, скромно и по-деловому. Я быстро добралась до конторы, которая находилась в большом сером здании рядом с кинотеатром, на Пушкинской.
Контора Венского Ивана Сергеевича производила приятное впечатление. Мебель была подобрана со вкусом и гармонировала со стенами. Венский, маленький человечек, чем-то напомнил мне гномика. Симпатичная секретарша принесла нам кофе. Я старалась держаться уверенно, но маленькие прищуренные глазки адвоката буравили меня насквозь, заставляя вжиматься в кресло. Усилием воли я заставила себя выпрямиться и положила ногу на ногу. «В конце концов, я здесь клиентка», — напомнила я себе.
— Давно у меня не было таких приятных посетительниц, — сказал он неожиданно. — Вы напомнили мне мою дочь, которая сейчас за границей. Рассказывайте, я слушаю.
— Мне порекомендовал обратиться к вам Сергей Ковалев, — начала я. — Вы его помните?
— Да, конечно, — сразу вспомнил он. — Очень амбициозный молодой человек, хотя не лишен обаяния. Мне не очень нравился его род деятельности, но каждый волен выбирать сам.
— Боюсь, вы правы, — согласилась я с ним. — У него большие неприятности, его арестовали.
— Боже правый! — его брови поползли вверх, придавая ему комичный облик. — Хотя я знаю, все это было не вполне законно. Он уже привлекался один раз, вы знаете? — спросил он.
— Нет, — я покачала головой.
— Но это была сущая ерунда, мы выстроили хорошую защиту, нашли свидетелей, разыграли все как по нотам, и он вышел сухим из воды.
— Значит, вы можете и сейчас ему помочь? — обрадовалась я.
— Пока не знаю. Рассказывайте.
Я коротко изложила суть дела.
Венский слушал меня, не перебивая, по-прежнему не сводя с меня глаз, но меня это уже не беспокоило, я прониклась к нему симпатией.
— Кто он вам? — неожиданно спросил он, когда я замолчала.
— Просто друг.
— Вы вместе работаете?
— Нет, ничего общего.
— Живете вместе?
— Нет, — покачала я головой. — А почему вы спрашиваете?
— Хочу узнать, можете ли вы что-то рассказать о его знакомых.
— Нет, я никого не знаю.
— Понятно. Надо беседовать с ним. Где он?
— В Бутырке, — я вздохнула.
— Хорошо, организуйте нам встречу на этой неделе. Он посмотрел в свой ежедневник. — Лучше всего в среду. Какое второе дело?
Я рассказала свою историю, стараясь придерживаться фактов и не вдаваться в подробности. Он опять не перебивал.
— Так ваша мать до сих пор в психиатрической клинике? — спросил он.
— Да, но она поправляется, на днях будет комиссия, и я надеюсь, что ее признают дееспособной, и она вернется домой.
— Я тоже надеюсь, потому что в противном случае, над ней нужно оформлять опекунство.
— А я могу быть ее опекуном? — на всякий случай спросила я.
Он засмеялся.
— Я работаю и могу ее содержать.
— Сколько вам лет, милая девушка?
— Почти восемнадцать.
— Вы еще учитесь в школе?
— Учусь экстерном и работаю. Я могу доказать, что могу обеспечить маме хороший уход и питание.
— К сожалению, этого недостаточно для суда, но давайте дождемся комиссии, может быть она сможет сама выступить в суде.
— Хорошо, но мне бы не хотелось, чтобы она ходила по судам. Ее нельзя сейчас беспокоить, а все это будет так волнительно.
— Если она передаст все полномочия мне, я буду представлять ее интересы, и этого можно будет избежать. Но вам все равно придется присутствовать как свидетелю и давать показания и, возможно, придется еще привлечь ваших знакомых.
— Хорошо, — я кивнула, — Я все сделаю. Скажите, а можно ли надеяться на успех?
Он улыбнулся:
— Исход возможен только один, если все обстоит так, как вы рассказали. Брак между вашей матерью и гражданином Соболевым будет признан незаконным, соответственно, вы и ваша мама возвращаетесь домой, прописка будет восстановлена. Кстати, я бы рекомендовал вам приватизировать квартиру, чтобы больше никто не мог оспаривать ваши права.
— А что будет с ним?
— Это зависит от желания вашей матери, будет ли она подавать на него в суд и доказывать, что она оказалась в психиатрической больнице по его вине или нет. В этом случае, должен вас предупредить все будет гораздо сложнее, хотя если очень постараться, то можно упрятать его в тюрьму или получить какую-то денежную компенсацию.
— Нет, не будет, я уверена в этом, — перебила я его. — Для нас главное — чтобы он исчез из нашей жизни, ну и, конечно, из квартиры тоже. А что касается наказания, то пусть его жизнь накажет.
— В этом случае все просто, ваше дело будет легким.
— Значит ли это, что мы можем рассчитывать на вас? — спросила я с энтузиазмом.
— Милая девушка, мы еще не обсудили сколько…
— …Будут стоить ваши услуги, — закончила я за него.
— Верно.
— По этому вопросу к Сергею.
Адвокат удивленно поднял брови:
— Он платит и за вас?
— Да.
— В таком случае, поскольку он знает мои расценки, я даю свое предварительное согласие. — Но, — поднял он предостерегающе палец, — Если в вашем случае я почти уверен в успехе, то с Сергеем, возможно, все, что я смогу сделать для него — это уменьшение срока заключения.
— И все-таки так бы не хотелось, чтобы он сидел! — горячо сказала я.
— Я вас понимаю, он очень обаятелен, но мой вам совет — держитесь от него подальше.
— Мы просто друзья, — зачем-то соврала я. — И я не могу оставить его в беде.
— Хорошо, если это так, но почему-то я сомневаюсь в этом, — он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся. — Рад был знакомству.
Глава 35
Я рассказала обо всем Ольге, когда мы встретились. Не знаю, зачем я это сделала, наверное, мне нужно было просто выговориться.
— Вот это история, — озадачено сказала она после моего сбивчивого рассказа. — Как же все нехорошо. Ты, наконец, влюбилась, а он оказался… — она замолчала, не решаясь произнести вслух то, что было у нее на языке.
— Ты хочешь сказать обманщиком и вором?
— Может и так. Послушай, а может быть, тебе просто бросить его и все? Он виноват перед тобой — не сказал, что он женат?
— У меня была такая мысль, — вздохнула я, — Но я сразу же отбросила ее. Если даже не принимать в расчет, то, что я его люблю, я в любом случае не могу бросить его одного. Сначала я сделаю все, чтобы ему помочь, а обо всем остальном подумаю позже. Я не в силах сейчас думать о будущем. Сейчас я просто друг, и я отбросила все обиды и эмоции.
— Может ты и права, — медленно сказала Ольга. — Но, я надеюсь, если его посадят, ты не будешь ждать его освобождения. Это же так нехорошо связать свою жизнь с уголовником.
— Его не посадят, дадут условно. У него будет хороший адвокат. Пойми, он же не убивал никого.
— Я боюсь за тебя, — сказала Оля. — Он мне кажется страшным человеком. Представь, сколько человек пострадали по его вине.
— Он работал только с алкашами, — защищала его я, — Можно сказать, очищал наш город от отбросов общества.
— Не все те, кто пьют, отбросы общества. Некоторых еще можно было бы спасти, а он лишал их дома и отправлял в деревню, где они точно закончат жизнь с бутылкой. А сам в это время ездил на дорогой машине и кушал в лучших ресторанах. Как же ты можешь оправдывать его?!
— Оля, ты просто еще не знаешь жизни, — возмутилась я. — Пока ты учишься в школе, и в твоей жизни все гладко и легко, можно быть хорошей и честной. А вот когда ты выходишь в жизнь, где никто не ждет тебя с распростертыми объятиями, а наоборот, все только притесняют, поневоле начинаешь отодвигать в сторону более слабых или нарушать какие-то запреты.
— Но можно же жить честно, как наши родители, наконец.
