Линда Уоррен - Чарующая мелодия
Отныне лежавшая на его плечах ответственность непомерно возросла. Он сам впутал ее в неприятности, и только от него теперь зависит, удастся ли защитить ее от последствий этого.
Одного он не знал — кто защитит от нее его самого.
9
Оставив джип в конце квартала, Зик достал банку содовой из картонки, где их было шесть штук, и, устроившись поудобнее, приготовился к ожиданию. Одним из благоприятных последствий драки, происшедшей вчера вечером, явилось его совместное с Эдди решение насчет необходимости усилить охрану. Они решили, что вышибала станет присматривать за Челси в клубе и провожать ее домой, а Зик будет следить за ее квартирой.
Они не случайно разделили обязанности. Зик боялся, что он сам не сможет все время следить за Челси. Во всяком случае, каждый раз, когда он смотрел на нее, его охватывало неодолимое желание.
Стиснув зубы, он пытался уверить себя, что рано или поздно яркие воспоминания об их любовной близости померкнут и кровь не будет закипать в жилах всякий раз, когда он думал об этом. Откинув голову на спинку сиденья, он на мгновение прикрыл глаза. Он ведь уже не мальчик и знает, как нужно унять сексуальное влечение к женщине, твердил он про себя. Да, он не мальчик и должен, черт побери, знать, что делает.
Но проблема состояла в том, что дело не ограничивалось одним физическим влечением. В большой степени к нему примешивалось непреодолимое, необъяснимое чувство.
Он хотел ее постоянно. Он мечтал о том, как медленно, глубоко, раз за разом будет овладевать ею, пока оба в полном изнеможении не откинутся назад, зная, что больше нет способов доставить друг другу наслаждение. Он желал раствориться в ней — в ее теле, в ее мыслях, в ее душе, — слившись воедино так, что уже невозможно будет разобрать кто где.
А что будет, когда твой ангелочек поймет, что ты не собираешься вручить свою бессмертную душу в ее очаровательные, талантливые пальчики? — зло огрызнулся он про себя.
Он залпом осушил банку содовой и, раздавив ее в руке, вышвырнул на обочину. Это действие, дав выход скопившейся злости, немного успокоило его.
Спустя час он увидел вынырнувший из-за поворота ее серебристый седан. Она повернула голову, и блики, отбрасываемые уличными фонарями, скользнули по ее темным волосам. Черт побери, где же Эдди?
Рядом с пешеходной дорожкой, которая вела к ее дому, находилась автостоянка, но, как только она направила к ней машину, ехавший навстречу микроавтобус отрезал ее и прижал к тротуару. Оцепенев от удивления, Зик выпрямился на сиденье джипа.
Вспыхнули фонари сзади, и, дав задний ход, серебристый седан двинулся вдоль по улице, к перекрестку.
Выбравшись из микроавтобуса, женщина средних лет заперла дверцу и направилась поперек улицы к одному из стоявших вдоль нее жилых домов.
Выругавшись сквозь зубы, Зик выскочил из джипа, с силой хлопнул дверцей и направился к Челси.
Если ты проводишь ее до двери, то не ограничишься тем, что поцелуешь ее, пожелав спокойной ночи и подержав за руку, вертелось у него в голове. А разве кто-нибудь говорил, что этим следует ограничиться?
Сунув руки в карманы брюк, он сосредоточился на предстоящей встрече, заставив себя не думать о последствиях.
На мгновение он потерял ее из виду, но вот она выбралась наружу со стороны водительского места и, изогнувшись, сунула руку в салон, чтобы взять что-то, лежавшее на сиденье. Вытянув шею, Зик видел, как она обошла машину спереди.
Звук хлопнувшей дверцы другой машины пронзил его, словно раздавшийся вдали предупредительный выстрел. Он миновал уже почти половину улицы, когда заметил человека, бежавшего к ней со стороны припаркованной неподалеку машины, которая, судя по всему, преследовала ее. Испустив вопль, Челси рванулась в сторону от бросившегося на нее мужчины. Когда нападавший порывисто схватил ее за руку, она оступилась и чуть не упала. Из рассыпавшихся по тротуару сумок выпали листы бумаги и разлетелись в разные стороны. Челси упала на мостовую, пытаясь сопротивляться человеку, который одной рукой заломил ей руку за спину, а другой — зажал рот.
Сапоги Зика гулко стучали по мокрой мостовой, его прерывистое дыхание отдавалось у него в ушах. Мужчина наклонился к лицу Челси, его гладко зачесанные волосы, схваченные в хвостик, растрепались, и несколько прядей выбилось наружу. Услышав приближающиеся шаги Зика, он неуклюже встал и, резко развернув Челси, поставил ее прямо перед собой. Зик слышал, как у нее от боли вырвался судорожный вздох, но, заскрежетав зубами, она сильно лягнула нападающего в голень.
Зик размахнулся и ударил мужчину по лицу. От неожиданности тот крякнул. Вцепившись ему в руку, Зик оторвал его от Челси, не чувствуя ничего, кроме слепой ярости. Она вырвалась, и кулаком Зик снова врезал своему сопернику по челюсти. Падая, тот ухватился за куртку Зика, выпрямился, вильнул в сторону и вскинул руки, словно защищаясь. Сделав еще один шаг назад, он, казалось, внезапно утратил всякий интерес к борьбе с противником, хотя и бывшего примерно одного с ним роста и веса, но явно превосходившего его по части гнева, который правильнее было бы назвать безумной, необузданной яростью. Повернувшись, он бросился к своей машине, припаркованной позади автомобиля Челси.
Стиснув зубы, Зик отпустил его и подождал, пока он завел двигатель и отъехал от тротуара. Резко повернувшись туда, где находилась Челси, он двумя размашистыми шагами подошел к ней и, присев на корточки, заключил ее в объятия.
Обхватив одной рукой кисть другой, она прерывисто дышала и так дрожала, что он засомневался, смогла бы она встать самостоятельно, если бы у нее возникло такое желание.
— Господи, ангелочек, — пробормотал Зик срывающимся голосом, в котором еще чувствовались остатки гнева и возбуждения, охвативших его во время драки. — С тобой все в порядке?
У нее вырвалось сдавленное всхлипывание, и Зик еще крепче обнял ее за плечи.
— Он что, сделал тебе больно? — Погладив спутавшиеся черные волосы, он прижал ее к груди, словно мог защитить от насилия, которое ей только что пришлось пережить. Прильнув к его груди, она покачала головой, но дрожь не унималась, и, встав одним коленом на мостовую, Зик усадил ее к себе на другое колено.
— Бог мой, — пробормотал он сдавленным, хриплым голосом. — Почему ты поехала на машине одна? Ты же, черт побери, должна была быть вместе с Эдди.
— Он… ему позвонили. У него что-то стряслось в семье, так мне сказали. Я его отпустила. — Она запнулась, и Зик рукой обнял ее еще крепче. У него вырвалось односложное ругательство.
— Какого черта я вообще втянул тебя в это дело, Челси? Ты же предназначена для другого. Господи, ты предназначена совсем не для… этого. — Он перешел на глухое бормотание, с усилием выдохнув последнее слово под наплывом охватившего его волнения.
