Энн Сандр - Не обмани себя
– Отличная работа, Конни! Из тебя выйдет первоклассный юрист!
Чего бы он не отдал за то, чтобы остаться с ней вдвоем, подальше от офицеров Федерального управления! Если бы перевести часы на пару дней назад: тогда они вместе вернулись бы в отель на окраине! Но сейчас, накануне суда, Конни переместили в «изоляционный» дом, как и Борна. И ему, Нику, предстоит одинокая ночь...
В коридоре молодых людей нагнал Чарлз Нортон.
– Черт подери, Ник, такая неприятность! – без предисловий объявил он.
– Что такое?
– Обнаружили досье Стива Клуни. Его просто запихнули не на ту полку. Я на всякий случай просмотрел папку. Не хватает одного важного документа. – Толстяк засунул в рот сигару и щелкнул зажигалкой, не обращая внимания на красноречивый плакат «Не курить». – Пропало анонимное письмо, доставленное в полицейское управление. То самое, что навело нас на Стива. Я просмотрел проклятое досье дюжину раз, не меньше, и опросил канцелярию. Ничего! Письмо исчезло!..
Конни живо заинтересовалась происходящим.
– А какие-нибудь данные по этому документу сохранились?
– Да, данные экспертизы. Мы проверили тип бумаги, чернила, и все такое прочее.
– И отпечатки пальцев?
– Разумеется, но это дохлый номер. Отпечатки пальцев офицера, вскрывшего конверт, да еще Аделины Нильсен – вот и все, что мы обнаружили.
Аделина Нильсен? Откуда на письме отпечатки ее пальцев? Зачем ей хватать письмо до того, как эксперты закончат работу? Полиция славится своей небрежностью в обращении с уликами, но уж Аделина-то должна соображать! Ник досадливо отогнал мелькнувшую мысль, но червь сомнения уже начал свою работу. Неужели источник утечки информации найден? Может, именно Аделина Нильсен и послала анонимку?
Роббинс видел, что Конни с трудом сдерживается: слова так и рвутся с языка. Прокурор кивнул Мортону.
– Спасибо за помощь, Чарлз!
– Всегда пожалуйста! – Начальник полицейского участка тяжело зашагал прочь, выдыхая дым, словно паровой котел.
– Аделина! – возбужденно шепнула Конни спутнику. – Она держала письмо в руках. Может, даже сама его и послала!
– Это слишком смелое допущение, – возразил Ник. – Нильсен выступала в роли обвинителя на процессе Майкла Джордана. Логично, что ей нужно было ознакомиться с уликами.
– До того, как провели экспертизу? Брось, Ник, я ценю твою преданность коллегам, но доносчица – Аделина Нильсен! Вспомни вино и тот факт, что Аделина покупает его в «Пикнике». – Конни щелкнула пальцами. – А Стэнли подстроил дело так, чтобы Аделина присутствовала на беседе с Андриани.
– Но Стэнли остановил свой выбор на Кор-бетте.
– Он знал, что одного ты Дана не отпустишь. Кого еще ты мог послать, как не Нильсен?
Звучало убедительно. Стэнли Корфф заставил противника сыграть себе на руку. А требовалась ему Аделина Нильсен!
Ник понимал, что за мотивы движут этой женщиной. Аделина, увы, честолюбива. Как надежнее всего обеспечить себе продвижение по службе? Оказать услугу-другую Корффу, одному из ведущих адвокатов Хьюстона!
11
– Обвиняющая сторона вызывает Констанс Грант.
В половине четвертого двое офицеров препроводили Конни в здание Окружного суда. Судебный исполнитель почтительно открыл перед ней дверь, и свидетельница вступила в просторный зал, где председательствовал судья Кристофер Фултон.
Хотя сам процесс мог показаться издевательством над законом, тем не менее все здесь внушало благоговейный трепет. Бесчисленные ряды деревянных скамей, темные дубовые панели. А над всем этим возвышался судья, принимая решения, от которых зависят жизнь и смерть. Таким и должно быть святилище правосудия, подумала Конни. Грозное, мрачное и величественное!
Она прошествовала к свидетельской трибуне по центральному проходу, между рядами зрителей, словно невеста к алтарю. Строгий бежевый костюм подчеркивал изящество фигуры. Макияж отличался подобающей умеренностью. Золотая цепочка, безусловно, являлась искусной имитацией, однако издалека разницу подметил бы только въедливый ювелир.
И никто не догадывался, что накануне ночью, выворачивая наизнанку собственную душу, Конни изведала самую мучительную из пыток. Поступила ли она опрометчиво, бросившись Нику на шею? Или судьба благословила ее великой любовью – любовью, что приходит только раз в жизни?
Роббинс, надо полагать, особого благословения в происшедшем не усматривает. С его-то связями он мог бы измыслить какой-нибудь план, позволяющий ей остаться рядом. Если бы Ник и впрямь этого хотел, он бы нашел выход. Но никакой альтернативной программы любимый ей не предложил.
Следовательно, она ему не нужна, и удивляться тут нечему. Разве встречались ей в жизни мужчины, что поступили бы иначе?
Конни подошла к месту и подняла правую руку.
– Вы клянетесь говорить правду, всю правду и ничего кроме правды?
– Клянусь!
Она поглядела в сторону обвинителей и увидела прокурора. Как элегантен, как хорош собой! Ник изогнул бровь, и женское сердце сладко дрогнуло. Нужно возненавидеть его, да не получается... Он подарил ей самые восхитительные минуты в ее жизни, освободил от мучительной скованности, научил доверяться другому – пусть на краткое мгновение.
Но все это в прошлом. Сейчас она свидетельница. А он государственный обвинитель. Все остальное для него значения не имеет.
Конни ожидала, что опрашивать ее станет Дан Корбетт, но встал почему-то Ник. По мере того как он подходил все ближе, дыхание ее учащалось. Стараясь унять дрожь, Конни до боли сцепила пальцы.
– Мисс Грант, – начал прокурор, – каков был ваш род занятий на пятнадцатое декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года?
– Я работала официанткой в ресторане «Афродита» и очень дорожила этим местом. Приятные люди, великолепный стол, щедрые чаевые.
– У вас были постоянные клиенты?
– А то! Многие заходили по нескольку раз на неделе и всегда выбирали мои столики. – Она оглянулась на присяжных. – Я гордилась своей способностью запоминать, что людям нравится из еды и напитков. Особенной популярностью пользовался фирменный коктейль «Ураган»: ром с гранатовым соком и...
Роббинс слегка откашлялся, и Конни поняла, что уклонилась от темы. Она подняла взгляд: в глазах молодого прокурора светилась такая беззаветная любовь, что поток слов мгновенно иссяк.
– Мисс Грант, вы помните Джованни и Софи Саверо?
– Да. – Короче и сказать нельзя. Ник должен остаться доволен.
– Вы можете нам о них рассказать? Своими словами?..
– Почтенная пожилая пара. Очень приятные люди. Мне казалось, что им хорошо вместе и что они нежно любят друг друга.
– Протестую! – воскликнул Стэнли Корфф. – Свидетельница не является ни психоаналитиком, ни близким другом семьи. Это необоснованное предположение.
