Бонни Дж. Перри - Голая суть
— На большинстве пау-вау о фотографиях не может быть и речи, — заявил он.
— Но это же родовое собрание.
В такую игру могут играть и двое, подумал он.
— Да, но фотографии…
— Судя по тому, что сказала Тита, решаешь все ты, Волк.
— Ну, а если я спрошу об этом у племени во время костра?
— А что мы будем делать у костра?
Похоже, она заинтересована по-настоящему. «Погоди! Не забывай, чем вызван ее интерес. Эти снимки нужны ей для журнала».
— Сегодняшний костер будет особенным, поскольку многие из нас не виделись друг с другом со времени прошлогоднего пау-вау. У костра будут петь и рассказывать истории.
— Рассказывать будет Тита, верно?
— Ни одно собрание племени Осаге не может быть полноценным без ее рассказов.
— А завтра?
— Начнется настоящее пау-вау.
Скай почти удалось скрыть зевок, но ее рука закрыла рот слишком поздно.
— Почему бы тебе не вздремнуть?
— А ты меня разбудишь, чтобы я могла помочь с обедом?
— Разбужу.
Она повернулась набок, а он укрыл ее одним из сложенных там стеганых одеял, которые, как он понял по их внешнему виду, принадлежали Тите.
Прежде, чем уйти, он окинул ее взглядом. Она подтянула к себе ноги и лежала в позе эмбриона, обхватив руками одеяло, прижатое к груди. Если бы Скай была дома, она бы прижимала к себе подушку. Если бы она была дома, рядом с нею лежал бы он и прижимал ее к себе. И целовал ее закрытые глаза.
Он бы не думал ни про какое «если бы она была дома», когда бы мог тут испытать удовольствие прижаться к ее попочке, пощупать ее. Средоточие его мужской силы тотчас же затвердело, выражая тем самым свое одобрение.
— Волк, спасибо, что позволил мне приехать сюда.
Голос ее звучал, точно издалека, и он понял, что она засыпает.
— Не за что.
Скай зевнула.
— Ты никогда мне не рассказывал, что делаешь на пау-вау ты.
Он знал, что рано или поздно она задаст этот вопрос. Получается, что скорее рано, чем поздно. Он отодвинул одеяло у входа в типи. Ему хотелось уйти после ответа как можно быстрее.
— В дополнение к тому, что я хозяин на пау-вау… — Он нервно прокашлялся. — Я исполняю танцы.
Глава восьмая
— Танцы? — переспросила Скай. — То есть, с перьями и в раскрашенном виде, как это делал Золотой Початок на нашем свадебном приеме?
Волк исчез из типи прежде, чем она могла рассчитывать на ответ.
Волк — и танцы?
Тут будет на что посмотреть. И сфотографировать, добавил ее репортерский ум. Она представила себе Волка, грудь которого будет расписана красной краской. И перья. У каждого индейца на голове перья.
Она глубже забралась под одеяло и закрыла глаза.
Краска и перья? Убойное сочетание, сказала бы Алисон. Может быть, Скай следовало бы поговорить с Волком о календаре для «Голой сути». Она зевнула. Этой ночью в «Приюте» она почти все время не спала, а расхаживала взад-вперед, обдумывая, как бы уговорить Вулфа взять ее на пау-вау. Теперь ей больше всего хотелось вздремнуть. Рассказать ему о статье или подождать, пока племя не даст разрешение на съемки? В сонную голову решение никак не приходило.
Надо было разобраться со слишком многими вопросами. Пау-вау будет продолжаться до воскресного вечера. У нее масса времени, чтобы определить их очередность. Она расслабилась и позволила себе отключиться прежде, чем уснуть.
Скай плотнее прижала одеяло к груди, но ее репортерский ум отдыхать отказался.
Вначале она займется исключительно снимками. Текст придет позднее. Осмотревшись, она так и подскочила. Скай спала или просто дремала?
Кто-то разжег небольшой огонь в центре типи. Дым, словно серая крученая веревка, поднимался над гладкими камнями, которыми был выложен очаг.
Скай сняла с себя одеяло и аккуратно сложила его вместе с остальными одеялами в дальнем конце типи. На ней все еще были те самые мокасины, которые ей дала тетя Тита. Ногам было тепло и уютно. Она боялась, что без носков они замерзнут, но ошиблась. Замша выступала в роли теплоизолятора. Умный народ эти Осаге!
Она потянулась, подняв руки над головой и двигая плечами, чтобы разогнать кровь. Нет, кровь не застоялась. Меховая постель на полу типи оказалась мягче, чем она себе представляла. Вулф сказал, что на пау-вау придется жить в походных условиях и что он сомневается, сможет ли она провести уик-энд в типи. Скай пригладила волосы пальцами. Ну, что ж, она ему покажет.
Скай потянулась за кожаной курткой, раскрыла карман на «молнии» и вынула оттуда камеру. Лучше убрать ее куда-нибудь. «Не забудь про записную книжку», — предупредил ее журналистский навык. Она провела рукой по сапогу, когда вынимала записную книжку из другого кармана куртки. Коротенький желтый карандашик Скай вынула из верхней части книжки и сделала несколько коротеньких заметок по поводу расположения лагеря. А куда же теперь положить записную книжку?
С одеждой нельзя. Волк сможет найти ее еще до того, как она ему расскажет о своих издательских планах. А поскольку она решила носить мокасины, то почему бы не спрятать записную книжку в сапоги? Она опустила камеру в один сапог, а записную книжку в другой. Подумав, сверху она положила скатанные в клубок ненужные носки.
— Скай?
Скай узнала голос тети Титы.
— Я могу войти? — спросила тетя Тита.
— Да, конечно.
Отодвинулось одеяло, и показалась голова Титы.
— Я слишком долго спала.
— Ты устала. — Тита села, аккуратно расправив белый фартук, изящными складками прикрывавший длинную юбку в цветах. — Для работы всегда останется время. — Она сунула руку в глубокий карман фартука. — Этот пояс Осаге для тебя, Скай.
Свет из дымового отверстия над головой упал на граненые четки, обшитые алмазной нитью. Скай разглядывала сложный узор из красного, желтого и синего, вытканный узелками на каждом конце.
— Ты сама это сделала, Тита?
Тита кивнула, а потом постучала пальцем по лбу.
— Тканье на пальцах — древнее искусство. Оно требует мысли и мысли.
— И отнимает массу времени. — Палец Скай шел по линии алмазной вышивки, окаймленной белыми точками.
— Сколько часов требуется, чтобы выткать вот такой женский пояс?
— На два сантиметра — час, но время летит быстро.
— Спасибо за подарок и за потраченное тобою время. — Скай поднесла пояс к свету. — Я уже видела этот узор. У Волка есть безрукавка, окаймленная примерно таким же узором.
— У нас много узоров, больше, чем у любого из племен, — сказала Тита, а затем понизила голос: — У Осаге богатые традиции. Но кое-какие из них мы бы не хотели передавать по наследству детям. — Тита сунула руку в карман фартука и выудила оттуда миниатюрную глиняную трубку. — Для пожилых женщин, вроде меня, табак стал привычкой, но приятнее она от этого не становится.