Вайолетт Лайонз - Родственные души
При каждом движении Эльвиры отблески живого огня камина заставляли ее нежную, как персик, кожу светиться. Бежевое трикотажное платье, в которое она переоделась к ужину, короткое и облегающее, подчеркивало женственность ее фигуры — стройность длинных ног, мягкие округлости груди и бедер. Цветочный аромат духов дразнил обоняние, с каждой минутой возбуждая Дерека все сильнее и сильнее.
Но он обещал себе, что сдержит слово, что не прикоснется к ней до тех пор, пока Эльвира сама не сделает первого шага. Сексуальное влечение между ними было слишком сильно. Однажды они уже подпали под его влияние, что и привело к сегодняшнему краху. Их брак изначально строился на неверных принципах, вследствие чего Эльвира наверняка чувствует себя угодившей в ловушку и, понимая, что никогда не сможет полюбить его, горько жалеет о своем согласии.
— Действительно любое? — снова переспросила она.
— Действительно, — подтвердил Дерек. И если это вообще будет в человеческих силах, он выполнит свое обещание. Пусть даже после этого ему никогда больше не придется ее увидеть.
Стоит ли рисковать? — спрашивала себя Эльвира. Надо ли высказывать свое самое сокровенное желание человеку, который так много для нее значит и все же остается в некотором роде загадкой?
Какое-то время Эльвира колебалась между «да» и «нет», выбирая сначала одно, потом другое. Но в конце концов сегодня был сочельник, волшебная ночь, когда должны исполняться самые заветные мечты. Пытаясь разглядеть выражение темных бездонных глаз Дерека, она вновь и вновь повторяла про себя: «Кто не рискует, тот не выигрывает».
— Хорошо… — медленно сказала Эльвира. — Но при одном условии…
— И что это за условие? — тут же поинтересовался Дерек.
— Если я выскажу тебе мое самое сокровенное желание, то ты должен будешь сделать то же самое. Только без малейшей утайки.
Согласен?
— Без утайки, — повторил он. — Даю тебе в этом честное слово.
— Что ж, тогда…
Она не знала, с чего начать, мысленно перетасовывая слова, перекраивая фразы… Однако в конце концов решила, что лучше всего выложить все, как получится.
— Я бы хотела, — на одном дыхании произнесла Эльвира, — чтобы Айзек Годдард не был твоим дедом! Чтобы ты не являлся наследником его состояния, а оставался бы самим собой, владея лишь тем, что заработал сам, и чтобы рождение твоих детей не оговаривалось как непременное условие какого-либо соглашения!
Его молчание достаточно сильно действовало ей на психику и раньше, но сейчас нервное напряжение достигло наивысшей точки. Казалось, еще немного — и она закричит или заплачет… А может быть, сделает и то, и другое.
— Дерек, скажи же хоть что-нибудь! — взмолилась она. — Пожалуйста, прошу тебя!
Он наконец шевельнулся и глубоко вздохнул.
— Но почему? — тихо спросил он каким-то чужим голосом.
— Просто потому… потому, что ты…
— Нет, мне интересно знать, почему тебе этого хочется. Почему это для тебя так важно?
О Боже! Оказывается, ему этого недостаточно, он хочет большего, а она и так уже растратила все свои скудные запасы храбрости. Стоит ли рисковать зайти еще дальше? И она рискнула. Запинаясь от волнения, Эльвира сказала:
— Потому… потому что тебе может показаться, будто я вышла за тебя замуж из корыстных соображений. Но ты должен знать, что деньги имеют значение для моих родителей. Для меня же они не значат ровным счетом ничего!
Неподвижность и молчание Дерека были почти пугающими. К тому же, сидя напротив нее, он все время оставался в тени. И Эльвира не могла прочитать выражения его лица, не видела его глаз, а следовательно, за отсутствием каких-либо фактов для интерпретации, не могла и понять хода его мыслей.
— И ты хочешь, чтобы я этому поверил?
Казалось, все ее душевные и физические силы ушли на то, чтобы сказать Дереку то, что она сказала. В полном изнеможении Эльвира молча кивнула, молясь, чтобы он поверил.
Вновь наступило молчание, на этот раз более долгое и не менее гнетущее. Наконец Дерек заговорил:
— Тебе не стоило говорить мне все это — Я просто хотела…
— Нет, я хочу сказать, что ты могла бы и не говорить. Я догадался об этом сам.
— Ты догадался? — Эльвира не поверила услышанному.
Только теперь он повернулся к ней так, что она смогла увидеть выражение его лица.
Улыбка Дерека была кривой… и немного виноватой.
— Дорогая, я, должно быть, крепок задним умом, но если говорить о последних двух днях, то вряд ли можно сомневаться в том, что ты осталась только ради Дороти, чтобы присмотреть за малышкой. И это навело меня на кое-какие мысли. Вспоминая прожитый вместе год, я вдруг понял, что, хотя ты и радовалась моим подаркам, однако сама никогда ничего не просила, не пыталась выманить из меня побольше.
— Но ты ведь…
— Я помню все, что говорил тебе! Но это было сказано в гневе… Я был вне себя от ярости… Да и ты тоже. Именно поэтому ты сказала, что уходишь, не так ли?
Теперь Эльвира сама была благодарна царящему в гостиной полумраку, скрывшему заливший лицо румянец стыда. Неужели он настолько хорошо ее знает?
— Ты хочешь сказать, что веришь мне…
— Я хочу сказать, что тебе нет нужды объяснять свое поведение. Это я оказался слепым глупцом и понял это лишь совсем недавно. Но все же…
Дерек замолчал, очевидно раздумав говорить то, что собирался сказать.
— Что — ты?
— Ничего. — Он махнул рукой. — Это не имеет значения.
Было еще слишком рано говорить Эльвире о том, чего он опасался, когда думал, что вина за отсутствие у них ребенка лежит на нем. Заявив, что вышла за него замуж по совершенно другим причинам, она не объяснила, по каким именно, да этого от нее и не требовалось. Ведь Эльвира уже призналась, что не любит его. Но если он до сих пор нужен ей хоть немного, может быть, этого окажется достаточно? Вряд ли на такой шаткой основе можно построить будущее, но это все-таки лучше, чем ничего.
— Теперь моя очередь. Ведь я обещал тебе, что, если ты выскажешь свое сокровенное желание, я сделаю то же самое. А обещания надо выполнять.
Эльвира почувствовала, что ей стало трудно дышать.
— Если уж мы решили быть друг с другом откровенными, дорогая, то я скажу тебе одну вещь, нечто, значащее для меня так же много, как твое рождественское желание — для тебя. — Взяв ее руки в свои, Дерек посмотрел ей в глаза. — Мне хочется, чтобы ты поверила, что никогда не была для меня, как ты однажды выразилась… «племенной кобылой».
Желание заполучить законнорожденного наследника было единственной причиной, по которой дед настаивал на нашем браке. Дед, но не я…
— Продолжай, — попросила она.
— Эльвира, но как ты только можешь быть такой недогадливой?
