Таммара Уэббер - Легко
Когда я слегка оттолкнула его за плечи, он остановился, пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд. Я перевернула его на спину и села сверху, ощущая его твердость через наши джинсы. Его руки пробежались по моей талии, и он притянул меня к себе для страстного поцелуя. Несколько минут спустя, он расстегнул мой лифчик и стянул его за лямки вниз. Еще до того, как лямки полностью смогли сползти с моих рук, он подвинул меня выше и взял мой сосок себе в рот.
— Ох, — выдохнула я, и растаяла в его руках.
Мы снова перевернулись, и я оказалась под ним. Его руки и рот были везде, но когда он раскрыл пуговицу на моих джинсах и дотронулся до молнии, все замерло вокруг меня.
Я оторвала свой рот от его.
— Подожди.
— Стоп? — выдохнул он, смотря на меня сверху вниз. — Я прикусила губу и кивнула. — Прекратим все, или просто не двигаемся дальше?
— Только… не дальше, — прошептала я.
— Значит так и будет. — Он обхватил меня руками, одну запустив мне в волосы, а второй проводя по спине, и поцеловал. Наши сердца отбивали собственный ритм, и музыкант во мне переводил этот ритм в концерт страсти.
***
По дороге домой я держала глаза открытыми. Выглядывая из-за плеча Лукаса, я наблюдала за пролетающей мимо панорамой, и это было волнующе и совсем не страшно. Я доверяла ему. Доверяла с той самой первой ночи, когда позволила привезти меня домой.
Кеннеди никогда бы вот так не остановился. Не то, чтобы он заставлял меня что-то делать или даже пытался заставить. Если бы я попросила его остановиться, он бы лег рядом, закрыл глаза рукой, успокаивая себя, и сказал: "Господи, Джеки, ты меня убиваешь". И после этого не было бы никакой физической активности — ни поцелуев, ни прикосновений. И я всегда чувствовала себя виноватой.
Я думала, что чувство вины уйдет, как только мы на самом деле станем спать вместе, потому, что я редко отказывалась от секса, но, к сожалению, мое самобичевание только усиливалось. Он останавливался внезапно, как будто я делала ему больно. Для него это было, как все или ничего. Он делал несколько глубоких вдохов, включал игру, клацал по каналам или мы отправлялись куда-нибудь поесть. И я чувствовала себя, как самая худшая девушка в мире.
С Лукасом мы продолжали целоваться еще час. Перед тем, как мы закончили, он просунул руку мне между ног, поверх моих джинс.
— Так хорошо? — спросил он, и после моего молчаливого согласия начал ласкать меня там пальцами, углубив при этом поцелуй, и довел меня до оргазма через несколько слоев ткани. Я была шокирована, и немного смущена, но один взгляд на его лицо, сказал мне о том, насколько он насладился ответом моего тела на его ласки. Он не позволил мне отплатить тем же.
— Оставь мне что-то к чему стремиться, — прошептал он.
Теперь, он оставлял меня у моего общежития; сна не было ни в одном глазу после холодной поездки, хотя на этот раз он засунул мои руки себе под куртку, чтобы они не замерзли. Он положил оба шлема и свои перчатки на сидение и притянул меня к себе, засунув руки мне под кофту поверх свитера.
— Тебе понравился рисунок?
Я кивнула.
— Да. Спасибо за то, что показал мне свои рисунки… и защитные движения.
Опустив свой лоб на мой, он закрыл глаза.
— Ммм-хмм. — Поцеловал кончик моего носа и, затем накрыл своими губами мои.
Было почти больно его целовать — почти. Я вздохнула, не отрывая свой рот от его.
— Тебе лучше зайти внутрь до того, как… — Он снова меня поцеловал, более жадно, и я сжала руки между нами на его могучей груди.
— До того, как…?
Он сделал вдох и выдох через нос, сжал губы в линию и опустил руки мне на талию.
— Просто. До того, как.
Я поцеловала его скулу и отодвинулась.
— Спокойной ночи, Лукас.
Он продолжил, опираться на свой Харли, смотреть на меня.
— Спокойной ночи, Жаклин.
Я поднялась по ступеням в здание, но только у двери я подняла глаза и заметила Кеннеди, стоящего там, прищурив глаза, и с интересом наблюдая за мной и Лукасом.
— Джеки. — Он смотрел на меня, когда я подошла ближе. — Я пришел, думал, мы сможем поговорить. Но Эрин сказала, что тебя нет, и она не была уверена, вернешься ли ты сегодня вообще. — Я оставила Эрин записку о том, где я буду. Уверена, что она насладилась тем, что сообщила о моих вечерних планах Кеннеди. Он снова глянул на тротуар, но я не стала поворачиваться, чтобы проверить был ли Лукас еще там, или уже уехал.
— Почему ты сначала не прислал сообщение? Или позвонил?
Он пожал плечами, откидывая одной рукой волосы с глаз, а вторую засовывая в карман своих джинсов.
— Я был в здании.
Я наклонила голову.
— Ты был в здании, решил зайти и думал, что я буду просто сидеть в своей комнате? — Я и так планировала быть в своей комнате, но это было не важно.
— Нет, конечно, я предполагал, что тебя могло там не быть, — он сдал назад. — Я надеялся, что ты там будешь. — Он снова посмотрел на тротуар. — Этот чувак ждет тебя что ли?
Я повернулась и увидела Лукаса, все еще стоявшего, облокотившись на мотоцикл, и скрестив на груди руки. Даже с помощью света от здания, с этого расстояния я не могла четко различить выражение его лица. Но позиция его тела говорила сама за себя. Я подняла руку и помахала ему, давая понять, что мне ничего не угрожало.
— Нет, он просто привез меня.
Кинув Лукасу полную призрения ухмылку, Кеннеди повернул свои зеленые глаза ко мне.
— По моему мнению, он не выглядит так, как будто понимает, что значит "просто привезти".
— Я не спрашивала твоего мнения. Что ты хочешь, Кеннеди?
Какой-то парень изнутри выкрикнул "Чувак!" и Кеннеди поприветствовал его кивком головы, перед тем, как ответить мне.
— Я уже сказал, я хотел поговорить.
Я скрестила руки, начиная чувствовать прохладу, которую не чувствовала, стоя в объятиях Лукаса.
— О чем? Разве ты еще не сказал все, что мог? Хочешь еще больше меня унизить? Потому что, чтоб ты знал, я больше не собираюсь этому поддаваться.
Он вздохнул, как будто пытаясь справиться с каким-то раздражением, знакомое последствие того, что я вела себя несгибаемо — его слова — и я частенько это видела за последние три года. Я совсем забыла об этом, и только сейчас, пережив это снова, вспомнила.
— Нет причин быть такой несгибаемой, — сказал он, как будто читая мои мысли.
— Правда? Я думаю, что существует множество причин моей несгибаемости. Или упрямству. Или упорству. Или твердолобию…
— Я понял это. Джеки.
Я сжала руки в кулаки.
— Жаклин.
Он сделал шаг ближе, его глаза загорелись. На секунду я подумала, что он зол, но это не злость была в его глазах. Это было желание.
