Александр Шохов - Счастье есть
– Ну она же ясно сказала! – Клава уже совсем готова была заплакать.
У Алекса опустились руки.
– А что она сказала? – спросил Алекс.
– Что! Известно что!
– Клава, это очень важно, повтори, пожалуйста, дословно, что она тебе сказала.
– Я ее спросила: «У тебя с Алексом что-то было?». А она ответила: «А тебе-то что?».
– И все? – спросил Алекс.
– Все! – подтвердила Клава.
– И это означало «да»?! – Алекс уже кричал.
– Что ты кричишь на меня?! – Клава тоже орала в полный голос. – Я же не дура! Я все понимаю! Ты потом постоянно уходил вечерами! Меня о сексе даже и не спрашивал! Значит, с кем-то другим мне изменял?! Потому что мужчина не может жить без секса! Это во всех женских журналах написано! Раз не спишь со своей женой, значит спишь с какой-то потаскухой!
– Где мои вещи?
– В твоем кабинете, – сказала Клава, сразу успокаиваясь. – Я все собрала. И погладила. Твои ножи и кастеты сложила в отдельную сумку.
Алекс двинулся в кабинет. Клава пошла за ним.
– Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? – спросил Алекс, останавливаясь в дверях. – Я люблю наших детей. Я нужен нашему сыну. Сейчас особенно нужен. Я могу как угодно относиться к тебе, но дети наши – они же не виноваты, что ты что-то там себе вообразила! Да! Я жил без секса два года. Да, я здоровый мужик, которому нужна женщина! Да, у моего отца был порок сердца! Да! Да! Да! Но я хотел простого семейного счастья. Поддержки и понимания от тебя. Любви наших детей. И я ничего этого не получил!!! Ты понимаешь? Я очень долго был на грани того, чтобы начать спать с другими женщинами! Но я не переступал эту грань.
– Значит, теперь переступил, – сказала Клава. – И у тебя сейчас, в такой момент, хватает совести признаться мне, что ты мне изменил!
– Я ждал женской ласки два года! Моя жена, когда я ее обнимал, начинала кривиться от отвращения. Да, я вчера ночью изменил тебе. Но пока я жил с тобой, я ни разу ни с кем не переспал! И с Мариной ничего не было! Можешь ты это понять?
– Ты лгун и подлец! Гад! Сволочь!
– Конечно! – сказал Алекс, наклоняясь, чтобы поднять сумки со своими вещами. В одной из них звякнуло холодное оружие.
Из нагрудного кармана его рубашки вылетели две визитки: одна Бахмана, другая Фриды. И визитка Фриды, как назло, упала прямо на розовый тапочек Клавы.
– Фрида, значит, – сказала Клава, наклоняясь за визиткой. – Блядям визитки напечатали.
Алекс поднял с пола визитку Бахмана, и протянул руку за визиткой Фриды.
– Отдай.
– Значит, с ней ты и переспал? – спросила Клава. – Это такая черненькая девушка на пляже?
– Да, это она, – пробурчал Алекс.
– Ну, она у нас не проститутка. Она у нас уважаемый человек. Директор научной библиотеки! Куда уж мне, невежде, за такой кралей!
– Клава, да ты понимаешь, что из-за твоих бесконечных истерик, из-за твоего недоверия ко мне, я вообще чуть самоубийством не покончил? – спросил Алекс.
– Самоубийством! Расскажи еще! Придумал он самоубийство! Как же! С твоей-то офицерской твердолобостью самоубийством покончить!
– Отдай визитку. Это важный для меня телефон.
– Да возьми! – Клава презрительно кинула визитку на пол. – И иди к своей Фриде! Кобель вонючий!
– Зря ты так, – сказал Алекс, поднимая визитку. – Жить я с тобой больше не могу, это правда. Потому что сил моих нет выносить все твое безумие. Но нашим детям нужен отец.
– Такой отец нашим детям не нужен! – заявила Клава. – Изменил мне с первой попавшейся бабой в купальнике! Кобель! И еще даже признаться в этом не стыдишься!
– Все, я ухожу.
Алекс поднял сумки и направился к двери. Его сердце билось так, как будто он пробежал несколько километров.
– Беги-беги, кобелина, – сказала Клава. – Увидимся в суде!
Алекс вышел за дверь, которую Клава с силой захлопнула. Его эмоции представляли собой смесь недоумения, брезгливости и омерзения. Сложно даже вообразить, какой красивой и веселой девушкой была когда-то Клава! А сейчас! Мало того, что она растолстела сверх всякой меры и поглупела! Она стала совершенно невыносимой в совместной жизни. Сам Алекс, как мог, следил за своим физическим здоровьем, продолжал начатые еще в детстве занятия джиу-джитсу, играл в теннис, летом бегал, плавал… Прошлое инструктора по ближнему бою давало о себе знать: тело постоянно просило физической нагрузки. Клава же никогда не занималась собой. А, к сожалению, с возрастом состояние человека все в большей степени определяется тем, насколько здоровым, гибким и сильным остается его тело.
– И что мне делать?! – сказал Алекс вслух, спускаясь в лифте, как будто бы говорил с невидимым свидетелем его судьбы. – Что я могу сделать?! Мучиться с ней до конца жизни? Каждый день терпеть подобные истерики? Каждый день оправдываться в грехах? Пожалуй, надо уходить. Другого выхода нет.
Двери лифта открылись. Алекс вышел на улицу. Но не перестал говорить вслух.
– Развод сейчас – единственная возможность как-то оградить наших детей от наших же с Клавой конфликтов. Сейчас важнее всего сердце моего сына. Я не выдержу, если что-то случится с ним. Я просто не смогу жить после этого. И через это мне придется пройти одному. Потому что Клава… она нанесет мне удар в спину при первой возможности. А Фрида… Она не захочет участвовать в этой ситуации. Наверняка не захочет. И, может быть, даже расстанется со мной, потому что я буду уделять внимание своему сыну… Черт! Я уже начал вслух разговаривать! Черт! Черт!
Алекс вздохнул полной грудью и попытался успокоиться. Сердце все еще билось часто, но постепенно оно замедлилось. Алекс понимал, что надо держать себя в руках. Иначе это поставит жирный крест на всех планах, и лишит его открывшихся с легкой руки Макса перспектив. Но Бог с ними, с перспективами. Если он потеряет контроль над своими эмоциями, то Алекс и своему мальчишке помочь не сможет. И это было обиднее и тяжелее всего. Слегка дрожащими руками, он набрал телефон доктора.
– Доктор? Я папа мальчика, которому Вы вчера поставили порок сердца. Да-да. Его фамилия Василевский… Я могу подъехать. Прямо сейчас.
* * *Алекс появился у Макса в полном смятении чувств: любовь, боль, страх, – все эмоции одновременно читались на его лице.
– Что случилось? – спросил Макс.
– Многое, – ответил Алекс. – Дай попить чего-нибудь.
Макс извлек из холодильника еще неоткрытый пакет с виноградным соком, налил другу.
– Рассказывай.
– У моего Борьки обнаружили порок сердца. Операция будет в ближайший четверг. Завтра, в среду, госпитализация.
После этого Алекс осушил стакан сока, налил второй и сел на табурет.
