Лаура Вульф - Дневник безумной невесты
Николь. А как же вечеринка в честь вашей помолвки в прошлом месяце?
Я. Все было отлично. Но, если честно, я ожидала большего энтузиазма с вашей стороны. И от тебя лично.
Николь. От меня?
Я. Угу. Я была бы рада даже каким-нибудь паршивым словам поддержки, но ты практически не проявила интереса.
Николь. Как и ты к моей свадьбе?
Я. О чем ты? Я лишь накануне вернулась из Европы.
Николь. Вот именно. Ты не помогала мне, не поддерживала и не изливалась в восторгах. Просто явилась за несколько часов до церемонии.
(И в чем проблема?)
Я. Да вокруг тебя крутились все твои подружки! Ты во мне и не нуждалась! Более того, я подумала, что мое присутствие нежелательно. Я ведь не из тех, кто выходит замуж, помнишь? Свадьбы не мой конек.
Николь. Разумеется. До сих пор не были твоим коньком. Очень удобно.
Ах вот оно что! Через пять лет после свадьбы негодование Николь нашло выход. Никаких слез, причитаний, брани, метания тарелок в стену — это не в стиле Николь. Она вся такая скрытная, сдержанная. Типичная жительница пригорода.
У нас никогда не получилось бы ток-шоу.
15 января
Под предлогом стертых ног, болей в лодыжке и мигрени Мэнди отказалась сопутствовать мне в поисках подвенечного платья. Неутомимая свадебная маньячка заявила, что на меня не угодишь: «Я тебе устрою девичник, помогу выбрать букет и дам валиум перед церемонией, но больше никаких платьев».
Как она может бросить меня в беде? Она ведь подружка невесты. Моя правая рука. Мое женское начало, мое инь! А как же верность долгу?
17 января
Сегодня на поиски платья со мной ходили Паула и Кэти. Ужасная ошибка. Паула навязывала мне вульгарные поделки, словно созданные для малолетних невест из Теннесси. Обтягивающие, без рукавов, открытые сзади, открытые спереди, держатся на паре тесемочек. А Кэти, которая не жалует вышедшую из моды попсу в стиле группы Super Tramp, сразу бросилась к одеяниям во вкусе елизаветинской эпохи: высокий воротник, корсаж, полудлинные рукава с буфами и шлейф шестиметровой длины. Добавьте пояс невинности и бараний окорок — и можно всходить на трон.
18 января
Мама позвонила напомнить о дне рождения сестры. Эту знаменательную дату мы отмечаем уже двадцать семь лет. Поверьте, я ее запомнила. На самом деле родительница звонила намекнуть, чтобы я купила сестре подарок.
Мама. Я знаю, ей хотелось бы новые перчатки.
(Ну-ну.)
Я. Мам, а ты звонишь Николь накануне моего дня рождения? Напоминаешь насчет подарка?
Мама. Нет. Ведь ты родилась не через три недели после Рождества. О дне рождения Николь всегда все забывают.
Я. Никто о нем не забывает, мама. Просто ее ты любишь больше.
(Вот, тайное стало явным!)
Мама. Не будь смешной, Эми! Я вас люблю одинаково.
(Сколько раз я уже это слышала?)
Я. Да что ты? А почему тогда вы с папой сажаете ее между вами каждый раз?
Мама. Мы левши. Садимся вместе, чтобы не стукаться локтями.
(Удобное оправдание, не так ли?)
Я. А кто праздновал свадьбу во дворе вашего дома?
Мама. А разве ты не собираешься праздновать ее там же двадцать второго июня?
Разумеется, но мне пришлось этого добиваться, умолять, выпрашивать.
Я. А кого ты берешь с собой на ярмарку народных промыслов?
Мама. Николь. Потому что она обожает народные промыслы! Помнишь, я взяла тебя, а ты одной продавщице посоветовала заниматься основной работой, а другой — побрить подмышки.
Вообще-то она права. Я ненавижу народные промыслы. И волосы под мышками. Я просто дура.
Дышим спокойно.
19 января
Изучив самым тщательным образом предметный указатель к «Прекрасной невесте», я пришла к выводу: там нет рекомендаций, как сбежать из-под венца. Проверила на всякий случай. Так просто.
21 января
Вчера вечером встречалась с Мэнди и Джоном в «Фрутто ди соль». Стивену пришлось задержаться после работы, вместе с Луизой, так что мы были втроем. Со дня подружкиной свадьбы мы не собирались вместе. К счастью, Джон больше не мог донимать меня вопросом, когда же я выйду замуж.
Он выбрал новую тему.
Джон. Тебе повезло. Эми Стюарт звучит неплохо. Вроде была такая правящая династия во Франции.
(В Англии, тупица.)
Я. Вообще-то я еще не решила, буду ли менять фамилию.
Джон (закатив глаза). Только не говори, что возьмешь двойную фамилию.
Я. Нет, наверное, оставлю девичью. Это я. Часть моей личности.
Джон (качая головой). Ну, если бы ты происходила из знаменитой семьи или в честь тебя что-нибудь назвали. (Ага, например, сортир)[41]. Но тебе похвастаться нечем. Так что какая разница — Стюарт или Томас?
Ах, простите, ради бога! Я и забыла, что только богатым и знаменитым можно ощущать себя личностью. Что за дурак! Не знаю, как Мэнди сдерживается и не дает ему подзатыльник. Будь он моим мужем, получал бы затрещину каждые десять секунд. Впрочем, нет, будь я за ним замужем, повесилась бы. А Мэнди хоть бы что: улыбнулась и взяла этого олуха за руку:
— Поверь, Эми, общая фамилия скрепляет союз.
Отлично. Ради скрепления сомнительного союза Мэнди Александер превратилась в Мэнди Скепперман. И ей приходиться спать с Джоном.
22 января
Наверное, в мире не осталось друзей: никто не соглашается искать со мной платье. Дела на работе, дела дома, намечающийся грипп, проблемы с кровообращением, метеоризм. Список отмазок растет и ширится.
Да и времечко для покупки платья еще то. Разгар свадебного сезона не за горами, каждый день привозят новые модели. Уверена, найдется и то единственное, что сшито для меня. Где-то там.
Но одна я ходить не могу. Выбирать в одиночку подвенечный наряд все равно что делиться первым сексуальным опытом с тамагочи. «Прекрасная невеста» советует взять с собой подругу. Плавали, знаем. Или родственницу. Нет уж! Даже если мне приплатят.
Интересно, а кто сопровождал Пруденс?
23 января
Мы со Стивеном заказали обручальные кольца в «Ланкашир джуелерз» неподалеку от Рокфеллеровского центра. Два простеньких золотых колечка по четырнадцать карат.
Это было захватывающе. И не только потому, что мы впервые вместе делали что-то важное. Кольца символизируют нашу верность друг другу. Мы будем носить их до последнего вздоха.
