Джейн Кренц - Единственная ночь
— Стоишь на часах? — продолжала она. — Хочешь выяснить, что вчера насторожило Уинстона?
Рейф помолчал.
— Просто решил задержаться на пару минут, — наконец объяснил он.
— Это ни к чему. Я же обещала позвонить, если Уинстон забеспокоится. Поезжай домой. Со мной ничего не случится, честное слово.
— Я побуду здесь еще немного. Вчера Уинстон просидел у двери с полуночи до двух.
— Да.
— А сейчас скоро два. Тогда я и уеду.
— Рейф…
— Ложись спать, — тихо попросил он.
Она крепче сжала трубку.
— Рейф, насчет того, что случилось сегодня…
— А что такое?
— Я хочу извиниться — за то, что повела себя как идиотка. Напрасно я завела разговор про Дримскейп. К тому, что произошло сегодня между нами, он не имеет никакого отношения.
— Да, дом тут ни при чем.
Ханна неловко добавила:
— Но в городе многие подумали бы, что дело именно в доме.
— Все в Эклипс-Бей считают, что восемь лет назад на берегу я соблазнил тебя. — Пренебрежительные нотки в его голосе слышались отчетливо. — Неужели тебе есть дело до того, что подумают люди?
Ханна надолго задумалась.
— Нет.
— И мне тоже.
— Рейф…
— Что?
— Но если Дримскейп ни при чем, тогда в чем же дело?
— Уместный вопрос. Когда найдешь ответ, поделись со мной.
— Рейф…
— Да?
— Иногда манерой общения ты напоминаешь мне Уинстона.
— Видимо, так уж устроены мужчины.
— Спокойной ночи, Рейф.
— Не забудь позвонить мне утром.
Она повесила трубку и забралась в постель, но даже не попыталась закрыть глаза, пока не услышала приглушенный шум двигателя машины, затихший вдалеке. Ханна взглянула на часы. Была четверть третьего.
В ногах у нее крепко спал Уинстон.
Глава 13
На следующее утро она с нетерпением ждала десяти часов.
— Не хочу звонить слишком рано, чтобы не показаться назойливой, — объяснила она Уинстону, поглядывая на радиотелефон в кухне. — Мужчин это только отпугивает.
Уинстон выслушал ее со скучающим видом, подошел к двери и выжидательно поднял голову.
— Сегодня утром ты уже выходил дважды. — Ханна набрала номер. — Слишком уж часто ты бываешь на берегу.
Уинстону и вправду нравилось их новое жилье, сад вокруг дома и побережье. Он полюбил Дэдхенд-Коув с его мириадом запахов и разнообразными обитателями. Свобода пришлась ему по вкусу.
Наконец Рейф взял трубку.
— Мэдисон слушает, — нетерпеливо бросил он, словно его занимало кое-что поинтереснее телефонных разговоров.
Ханна нахмурилась, уставившись на трубку, потом снова приложила ее к уху.
— Прости, если помешала, — сухо произнесла она. — Я думала, ты ждешь звонка…
— Доброе утро, дорогая. — Голос Рейфа заметно потеплел. — Просто я был немного занят. Можно, я… подожди секунду, — вдруг оборвал он и обратился к кому-то: — Как следует осмотрите проводку на этой панели, хорошо, Торранс?
«Дорогая…» Ханна задумалась. Рейф никогда не употреблял таких обращений, даже вчера ночью, в разгар любви. Впрочем, и разговаривать в постели он явно не любил.
— Здесь же должна быть изоляция, — слышался в трубке приглушенный голос Рейфа. — Да, я вижу трубы. Потому и хочу заизолировать стену. Зачем мне лишний шум?
Трубы? Ханна забыла о нюансах обращения «дорогая» и вновь задумалась.
— Рейф, что там происходит? Что стряслось?
— Я просто оцениваю состояние водопровода и электропроводки, — объяснил он. — Хорошо, что Изабель сменила и то и другое несколько лет назад. — Он снова обратился к кому-то: — Это медь?
— Рейф, с кем ты разговариваешь?
— С братьями Уиллис, — отозвался он. — Я хочу, чтобы они осмотрели весь дом, от подвала до чердака.
— У тебя там Уолтер и Торранс Уиллис? — Ханна вскочила. — Зачем ты вызвал их?
— Чтобы они провели предварительный осмотр дома и определили, во сколько обойдется оборудование отеля и ресторана, — с обезоруживающей искренностью ответил Рейф.
— Как ты смеешь! — Ханна схватила ключи и ринулась к двери. — Без моего разрешения!
— Но мы же договорились открыть в Дримскейпе отель.
— Мы еще даже не обсудили, как поделим наследство. До моего приезда ничего не трогай!
Уинстон увидел, что она направляется к двери, и заволновался.
— Повторяю, это просто предварительный осмотр.
— Я приеду сейчас же. Выслушай меня, Рейф Мэдисон: половина дома принадлежит мне. Пока я не приеду, ни к чему не прикасайся. И ни к чему не подпускай братьев Уиллис!
— Слишком поздно, — усмехнулся Рейф. — Они уже занялись водопроводом.
— Ушам не верю!
Она швырнула телефон на стол в коридоре и помчалась к входной двери. Уинстон последовал за ней. Он прыгнул на пассажирское сиденье машины и завертелся, предвкушая поездку.
— Значит, вчера ночью насчет Дримскейпа я была права, — сказала ему Ханна.
Спустя краткое время она ворвалась в особняк, готовая к битве. Уинстон поприветствовал Рейфа и принялся осматривать кухню.
Завидев Ханну, Рейф взглянул на часы:
— Шесть минут двадцать две секунды. Это рекорд!
Она возмущенно подбоченилась:
— Что здесь происходит?
От необходимости отвечать Рейфа избавил невысокий худой мужчина, вышедший в холл.
Поджарый и совершенно лысый Уолтер Уиллис всегда напоминал Ханне робота-андроида: его движения отличались механической точностью, им недоставало человеческой небрежности, его речь была сухой и отрывистой, рабочая одежда — всегда чистой и отглаженной. Казалось, его собрали из отштампованных деталей в стерильном цехе суперсовременного завода.
— Ханна? — Уолтер вытер ладони чистой тряпкой, висящей на поясе. — Рад снова видеть тебя. Я слышал, что ты вернулась.
Собственное самообладание изумило Ханну: каким-то чудом она сумела приглушить негодование и даже изобразила любезную улыбку.
— Привет, Уолтер, — отозвалась она. — Да, как видишь, я здесь.
— Вижу. — Уолтер повернул голову и позвал брата: — Торранс, иди сюда, поздоровайся с Ханной.
Из прачечной выглянул Торранс, лицо которого сразу осветилось улыбкой. В знак приветствия он потряс разводным ключом:
— Привет, Ханна! Добро пожаловать домой!
Братья Уиллис были близнецами, но различить их было проще простого, поскольку они представляли собой, выражаясь языком журналистов, диаметральные противоположности. Если Уолтера собрали в точном соответствии инструкциям на оборудованном компьютерами конвейере, то Торранса изготовили наспех в углу захламленного гаража.
Вместо того чтобы по примеру брата брить последние жидкие пряди волос, Торранс связывал их в растрепанный хвост на затылке и продевал его в отверстие бейсболки. Из-под рукава рубашки выглядывал змеиный хвост — татуировка, обвивающая руку. Комбинезон Торранса выглядел так, словно его в порядке эксперимента много лет подряд обливали смазкой, грязью и кетчупом. Чистотой блистали только инструменты на широком поясе.
