Кэти Линц - Бегом к алтарю
— Поздновато для звонков адвокатов, тебе не кажется? — заметила Дженни, кинув взгляд на часы у кровати.
— Только не для того, которому Алфея платит бешеные деньги, — возразил Рейф. — В общем, адвокат сказал, что в данных обстоятельствах, то есть учитывая нашу недавнюю свадьбу и твою прекрасную репутацию, он посоветовал Алфее отказаться от требования опеки над Синди и согласиться на право гарантированных встреч.
— Но оно ведь у нее и так есть, верно? Ты же никогда не пытался препятствовать ее встречам с Синди?
— И не думал, — ответил он. — Но Алфея — настоящий параноик. Ей хочется, чтобы это право было официально зафиксировано, вот я и согласился. Я вовсе и не хотел разлучить ее с Синди навсегда, я лишь был против того, чтобы она забрала у меня дочь.
— И теперь она этого сделать не может, правильно?
— Правильно.
— Новость действительно отличная, — с улыбкой кивнула Дженни. Что-то хорошее вышло-таки из их брака по расчету. Собственно, все складывалось в точности так, как они и планировали: Рейф смог сохранить свою дочь, а Дженни смогла сохранить свою фирму. Если бы Дженни смогла теперь и чувства свои привести в столь же идеальный порядок…
— А что это за комок на постели? — спросил Рейф, присев на кровать, чтобы снять туфли.
— Это старая традиция Новой Англии, — отозвалась Дженни. — Тряпичная граница. Чтобы мы наверняка остались на своих половинах постели, — для вящей убедительности добавила она.
— Думаешь, свернутого одеяла хватит?
— Но это свернутая перина, а не какое-то там тонюсенькое одеяло. В прежние времена было принято использовать доску, которую прокладывали от изголовья к изножью кровати, но я решила, что для нас пока и так сойдет.
Рейф вспомнил, как буквально прошлой ночью призывал себя не торопить события. Но его сознание и тело вступали в противоречие. Что же до сердца… Оно было в полном замешательстве, и это раздражало Рейфа. Как и тряпичная граница.
— Отлично. Если тебе так спокойнее. Но мы не будем спать вечно с этой… границей, — предупредил он. — Наступит время, когда мы разделим постель как муж и жена.
Однако Дженни уже приняла решение: она ни за что не согласится… пока не будет уверена, что он именно с ней разделит постель, а не с памятью о Сюзан.
— На медвежьем фронте все спокойно, — по телефону сообщила своему адвокату Дженни дня два спустя. — Я тебе очень благодарна, что так быстро справляешься с моими делами.
— Это моя работа. Тебе не стоило присылать мне этого восхитительного мишку, но я очень рада такому подарку, — ответила Миранда. — Эсквайр Томас просто великолепен.
— Это мой первый мишка-юрист, — сказала Дженни. — Я решила, что ты по достоинству оценишь его юридические аксессуары.
— Ну конечно. И книжка по праву, и портфель — все великолепно. Как и желтые подтяжки с галстуком-бабочкой, — довольно фыркнула Миранда. — Если честно, я бы хотела заказать еще несколько — для своих друзей.
— Сделаем обязательно, но пока мы еще не успели справиться с предыдущими заказами, так что придется немножко подождать.
— Ну и хорошо. Как думаешь, к Рождеству успеешь?
— Полагаю, это реальный срок.
— Ты, должно быть, сильно загружена сейчас.
— Осень всегда самый трудный период, ведь впереди рождественские праздники, — ответила Дженни. — Хотя, слава Богу, мне вообще не приходится простаивать.
— В связи с чем «Мега-тойз» и мечтает прибрать тебя к рукам.
— Я очень надеюсь, что Питер Ванборн в конце концов осознал, что меня их предложение не интересует и что им меня не запугать. С тех пор как я установила сигнализацию, никаких происшествий не случалось.
— А что с тем подрядчиком, не выполнившим работу? Кажется, его фамилия Гарднер? Хочешь, я предприму шаги против него?
— Я не заплатила Гарднеру оставшуюся сумму и прекратила выплаты по чеку, который передала ему за день до аварии с крышей.
— Если он станет возмущаться, отправь его ко мне, — сказала Миранда.
— Обязательно. Спасибо.
Повесив трубку, Дженни просмотрела несколько эскизов для будущих мишек-юристов. Потом у нее разыгралось воображение, и она начала представлять себе мишек — банкиров, врачей… Ее карандаш летал над бумагой с невероятной скоростью, а гора набросков все росла. Дженни, захваченная вдохновением, забыла о времени.
Внезапно она что-то услышала. Может, ветки деревьев бьются о стены амбара? Ветер, кажется, усиливается. Она взглянула на часы и только тогда поняла, что уже перевалило за десять. Давно пора на покой.
Звук повторился. На этот раз Дженни поднялась из-за стола и выглянула в окно. Наступило полнолуние, и яркий свет луны позволил ей увидеть тень от человеческой фигуры. Рейф?
Нет, это не он, поняла она в испуге. Этот человек был гораздо ниже ростом, да и двигался украдкой. Дженни отпрыгнула назад, к столу, и мгновенно нажала кнопку тревоги. Полиция будет немедленно поднята на ноги.
А что, если неизвестный уйдет прежде, чем появится полиция? Наверное, стоит еще раз выглянуть в окно и попытаться рассмотреть его получше. Она осторожно обходила свой стол, двигаясь в сторону окна, как вдруг услышала громкий оклик. Ее звал по имени Рейф. Секунду спустя возник и он, собственной персоной.
— Ты его видел? — выпалила она.
— Кого?
— Так, отлично. Вот что ты наделал. Разорался и спугнул его!
Рейф схватил ее за руку, как будто боялся, что и она исчезнет, как тот злоумышленник.
— Что ты здесь делаешь, одна, в такое время? — прорычал он. — Дверь была открыта! Как я могу заботиться о тебе, если ты выкидываешь такие фокусы?
Дженни собралась было ответить, но Рейф опередил ее, закрыв ей рот поцелуем.
Не было никакой нежной прелюдии. Все смела страсть. Рейф голодным поцелуем впился ей в рот и, не обращая ни малейшего внимания на ее сопротивление, почти силой заставил ее разжать упрямо сомкнутые губы. Теперь он мог пустить в ход язык…
Рейф почувствовал дрожь в ее теле. Она была вся огонь, и больше никакого льда — как и обещал ее возбужденно-хрипловатый голос. Она как будто даже приветствовала его вторжение: отзывалась на напор языка, льнула к нему, вместо того чтобы отталкивать.
У нее был завязан шарф вокруг шеи. Этот шарф мешал ему. Повозившись секунду с узлом, он развязал его и отбросил в сторону.
Ощущение тончайшего шелка, скользнувшего по коже, вызвало еще одну волну дрожи у Дженни. Рейф заменил шелк теплом своих губ, и она застонала от удовольствия. Легкие, как летний бриз, поцелуи прошлись по ее шее. Язык прикоснулся к атласной коже, лаская ее идеальную гладкость.
Дженни казалось, что каждая клеточка ее тела вдруг ожила, загорелась желанием, стала чувствительной к малейшему прикосновению. Тепло его рук обжигало Дженни, когда он просунул их под ее блузку, выбившуюся из юбки. Шероховатые ладони гладили ее обнаженное тело, оставляя след наслаждения везде, где он прикасался.
