Даниэла Стил - Отныне и вовек
– Нет.
– Откуда, черт возьми, тебе знать?
– Я.., я… Ян, я не знаю. Не могут же они, и все. Да и зачем? – Она даже не допускала такой мысли. Теперь нужно было ломать голову еще и над этим.
– А почему бы и нет?
– Ну, наверное, если бы я соблазнила инспектора Хоугтона или Барри Йорка, нашего обожаемого залогодержателя, тогда они бы и не стали отменять залог. Но так как я этого не совершала, значит, они вполне могут его аннулировать.
Ее тон был горестным и испуганным.
– Отправляйся домой, Джессика.
– Отправляйся к черту.
И тут Ян замер на полуслове. Время, казалось, остановилось, когда Джессика взглянула в том же направлении. Маргарет Бертон.
Она надела ту же шляпку. С изящным бежевым костюмом. Даже выбрала те же белые перчатки. Одежда была недорогой, но опрятной и подходила к месту и случаю. Сама женщина выглядела невыразимо безжизненной. Настоящая школьная учительница или библиотекарь, начисто лишенная сексуальной привлекательности. Волосы, собранные на затылке в тугой пучок, почти полностью скрывала шляпка. На лице не было косметики. Немодные туфли были на низком каблуке. С такой женщиной заниматься любовью можно было только под дулом пистолета.
Ян не произнес ни слова, лишь отвернулся после вынужденной заминки. Джессика буравила ее ненавидящим взглядом, которого Ян раньше за ней не замечал. До поры, до времени.
– Джесс, ну пожалуйста.
Он взял ее за локоть и попытался увести в сторону, но они не двигалась с места. Маргарет Бертон растворилась в зале судебных заседаний, ничем не выдав факта своего знакомства с ним. Вслед за мисс Бертон быстро прошел инспектор Хоугтон. Появился Мартин Шварц и сделал знак Яну, а Джессика с ожесточенным видом все стояла на месте.
– Послушай, присядь на скамейку. Я вернусь как только смогу.
Ее ужасное состояние пугало Яна.
– Ян? – Джессика повернулась и подавленно посмотрела на него.
Он почувствовал, как у него в желудке все сжимается.
– Я больше ничего не понимаю. – В ее глазах даже не было больше слез. Только боль.
– И я. Но мне нужно идти. Ты посидишь здесь или вернешься домой? – Ян сомневался, можно ли оставить жену одну. Застывшее в ее глазах выражение было слишком знакомым.
– Буду здесь.
Ян спросил ее не об этом, но у него не было времени на пререкания. Он исчез за дверями зала суда, а Джесси осталась одна на холодной мраморной скамье. Она наблюдала за тем, как приходят и уходят люди. Мужчины с дипломатами. Женщины, вцепившиеся в бумажные носовые платки. Маленькие грязные дети в стоптанной обуви и брюках, из которых они давным-давно выросли. Помощники шерифа, адвокаты, судьи, жертвы, защитники, свидетели.., люди. Они приходили и уходили, а Джесси сидела и размышляла о Маргарет Бертон.
Кто она? Почему так поступила? Почему именно Ян? Она выглядела такой гордой, уверенной в своей правоте, когда входила в зал суда. Зал суда…
Неожиданно ее глаза обратились к двери из темного полированного дерева, с круглыми медными ручками и двумя крошечными оконцами, похожими на глаза, выглядывающими.., высматривающими.., заглядывающими… внутрь.., ей было нужно быть там.., внутри.., увидеть его… послушать.., понять почему.., она должна…
Маленькая табличка, криво висевшая на одной из дверных ручек, гласила: «Закрыто». Помощник шерифа в серой форме стоял сбоку от двери, безо всякого интереса оглядывая посетителей. Джессика выпрямилась в полный рост, поправила юбку и вдруг почувствовала удивительное спокойствие. Она изобразила вежливую улыбку. В углу правого глаза появился легкий тик, конвульсии бабочки, но кто его заметит?
– Извините, мэм. Закрыто.
– Да, я знаю. Я занимаюсь этим делом.
– Адвокат? – Он было отошел в сторону.
Тик в углу глаза, казалось, оторвет край века. Джесси спокойно кивнула:
– Да. – О Господи, что, если он спросит ее документы?
Или зайдет, чтобы переговорить с судьей. Вместо этого он с улыбкой открыл ей дверь, и Джессика степенно вошла в помещение. А что дальше? Вдруг судья прервет заседание и ее с позором вышвырнут вон? Что, если…
Судья оказался маленьким и неприметным, с седыми волосами и в очках. Заметив Джессику, он вопросительно посмотрел на Мартина Шварца. Окинув ее неодобрительным взглядом, адвокат неохотно кивнул, потом покосился на помощника окружного прокурора, которая пожала плечами. Ее допустили.
Инспектор Хоугтон находился неподалеку от судьи, де-. лая, очевидно, какое-то заявление. Комната была обшита деревянными панелями, с обтянутыми кожей скамьями в переднем ряду и со стульями дальше. Помещение едва ли превосходило офис Мартина Шварца по площади, но здесь в воздухе пахло порохом. Ян и Мартин сидели за одним столом слева. Всего лишь в нескольких футах от них находились мисс Бертон и помощник окружного прокурора, которая, к немалому огорчению Джессики, оказалась женщиной. Молодой, на вид несговорчивой, с обильно политыми лаком волосами и избытком пудры на слишком полных щеках. Она выбрала подобающее почтенной матроне зеленое платье и неброскую нитку жемчуга, а в углах ее рта застыло строгое выражение. Она распространяла вокруг себя праведное негодование своего клиента.
Помощник прокурора повернулась, чтобы взглянуть на Джесси. Обе женщины обменялись ледяными взорами. Помимо того, на ее лице застыло презрение, и Джессика поняла, чем это обернется. Классовой борьбой. Здоровый, отвратительный выпускник колледжа с Пэсифик-Хайтс изнасиловал бедную маленькую представительницу низших слоев общества – оскорбленную, не правильно понятую секретаршу, – которую будет защищать чистенькая, настырная и непорочная особа из среднего класса. Бог ты мой! Именно это им и нужно. Джессика вдруг задалась вопросом: может быть, она не так одета?
Но даже в брюках и рубашке она отличалась тем стилем, от которого приходили в бешенство подобные женщины.
Мисс Бертон не заметила появления Джессики или не подала виду. Так же, как и Ян. Джессика бесшумно опустилась на место за ним, а он неожиданно, словно его хлопнули по спине, поднял голову и повернулся в кресле. В глазах Яна застыло потрясение, когда он понял, кто находится за его спиной. Он начал было качать головой, потом придвинулся поближе, словно собираясь что-то сказать, когда встретил стальной взгляд Джесси. Она быстро пожала его плечо, и он опустил глаза: бессмысленно было спорить. Но когда Ян отвернулся, его широкие плечи, казалось, поникли.
Инспектор Хоугтон поднялся с того места, с которого он обращался к судье, поблагодарил суд и вернулся в кресло по другую руку от Маргарет Бертон. Что теперь? Сердце Джессики гулко стучало. В этот момент она уже сомневалась в разумности своего прихода. Что она услышит? Сможет ли принять это? Что, если она потеряет голову? Сойдет с ума.., закричит;
