Елена Тодорова - Слишком крута для тебя…
— Это были сумасшедшие три дня! И они быстро пролетели… — Максим свел брови, хмурясь, что выдавало его напряжение.
— Муха сказал мне, что я могу уйти в отпуск с середины этого месяца, — сказала она как бы между прочим, но все же затаила дыхание, ожидая, что он ответит.
— Да, я говорил с ним как раз перед поездкой. Дед уезжает сразу после матча с Германией… И срок нашего договора истекает… — он пристально уставился на ее лицо и пытался разгадать, что она думает. Но Саша лишь натянуто улыбнулась и беззаботно повела плечами.
— Это радует, — но голос ее не был радостным. — Не нужно будет больше врать и притворяться.
— Вряд ли до матча мы еще увидимся. Якубовский и так скрипит зубами из-за отмены тренировок… Так что еще один день, и ты сможешь вздохнуть спокойно.
Саша закусила губу, чтобы сдержать срывающийся вздох, и поспешно кивнула.
Они еще немного постояли молча, глядя куда-то в темноту и размышляя каждый о своем. Но в тоже время — об одном и том же. А потом пошли спать. На удивление оба уснули почти мгновенно и проспали ровно до звонка будильника, оповестившего, что сказка кончилась. И каждому хотелось разбить в дребезги ни в чем не повинные часы.
Глава 17
Шестнадцатое сентября в Киеве ознаменовалось началом эмоционального шквала. Возбужденной радостью болельщиков и нервным напряжением футболистов стартовал футбольный сезон. Город бурлил, содрогаемый местными фанатами и приезжими из Германии болельщиками команды соперников. Еще задолго до станции «Олимпийская» можно было встретить фанатов, оснащенных клубными шарфиками и флажками. Раздавался свист фанатских клаксонов, слышалась иностранная речь и радостный смех. Многие месяцами ждут этого дня чтобы, вырвавшись из дома, бросится в водоворот футбольных состязаний. Дух соперничества игроков передается их болельщиками, и кажется, удваивается, или, даже, утраивается, вызывая волны вербального, а, порой, и физического противостояния.
Александра добиралась до стадиона целых два часа из-за длительного стояния в пробках. Хорошо, что додумалась выехать раньше. Затем она еще сорок минут простояла у входа стадиона. Это не смотря на то, что, благодаря Ковалеву, она считалась приглашенной.
Когда Сашка попала на территорию стадиона, до начала матча оставалось еще более получаса, но в проходах на стадион уже сформировывались заторы из людей. Ей приходилось буквально проталкивать путь к выходу в ложи.
Опустившись наконец-то на свое место, рядом с дедом Макса, Сашка облегченно выдохнула. Переведя дух, она удивленно уставилась на Платона Ярославовича. Тот, облаченный в светлые брюки и мягкий бордовый джемпер, вальяжно потягивал пиво.
— Я предупреждал тебя насчет давки, но ты не хотела слушать, до последнего отсиживаясь в своей конторе. А я спокойно нахожусь здесь уже больше полутора часов, — словно в опровержение его слов, какой-то болельщик, проталкиваясь рядом с Платоном Ярославовичем, неловко толкнул его в плечо. Парень не удосужился, даже обернутся, не говоря уже о том, чтобы принести извинение.
Саша улыбнулась.
— Так уж и расслабляетесь! — она приняла из рук Ковалева открытую бутылку пива и сделала небольшой глоток.
Наконец все зрители более-менее успокоились, если это можно так назвать, расположившись по своим местам и оживленно разговаривая, ожидали начало матча.
Заиграла мелодия гимна «Динамо», ознаменовав выход команд, и Сашка переключила свой взгляд на выбегающих на поле футболистов в сине-белой форме, без труда отличив Макса от остальных. Сердце сжалось от волнения. Как же она соскучилась по нему. Поймав на себе проницательный взгляд Платона Ярославовича, Сашке буквально пришлось надавить себе на горло, чтобы стереть с лица благоговейный восторг.
— А он ведь, не знает, что ты к нему чувствуешь, — дед Макса хитро сощурил глаза и, заметив Сашкин румянец, тепло улыбнулся. — Скажи ему.
— Ваш взгляд на наши отношения слегка однобокий.
— Возможно… Но я не слепой. И вижу то, как вы друг на друга смотрите. Это о многом говорит, — он говорил это спокойно, скользя по Сашке проницательным взглядом. — Порой обстоятельства вынуждают нас действовать в манере, совершенно нам не свойственной. Но лишь иногда это бывает оправданно.
Саша напряглась. В голове мелькнула мысль, что Платон Ярославович знает об их лжи. Но почему он молчит тогда? Принимает участие во всем этом фарсе? Нет, решила Саша. Показалось.
Обе команды выстроились на поле привычными для них ровными рядами и замерли на месте, отдавая честь клубу и слушая традиционный гимн хозяев поля. Для многих футболистов и их фанатов этот момент очень много значит, потому на стадионе воцарилась минутная тишина.
Сашка поймала на себе взгляд Максима и, хотя из-за большого расстояния она не могла видеть выражение его глаз, она знала, что он рад ее видеть. Чувствовала это. Выдавив из себя ободряющую улыбку, Сашка повернулась к Платону Ярославовичу и сказала:
— Наденьте шляпу, солнце не так безопасно, как кажется.
Старший Ковалев невольно улыбнулся и, последовав ее совету, натянул ковбойский стетсон.
Команды обменялись дежурными рукопожатиями и расположились согласно своим местам по полю.
Судья бросил жребий и немцам выпал шанс начинать игру. Саша поставила почти нетронутую бутылку с пивом на пол, под ноги и напряжено сжала кулаки, наблюдая за тем, как Германия сразу же бросилась к воротам. Полузащитники «Динамо» выступили вперед, пытаясь, отразить атаку. Это сопровождалось безумными криками и воплями болельщиков, сгущая напряжение.
К счастью, «Динамовцам» удалось отвоевать мяч, и сейчас уже они направлялись в атаку. Длинный воздушный пас и мяч у Ковалева. Он мчится к воротам, напористо, но, не нарушая правила, обходит противников.
Саша даже дышать перестала.
Макс размашисто бьет по мячу и тот, вращаясь, летит к воротам. Напряжение на стадионе усиливается, повисая в секундной тишине, когда все молчат, не в силах отвести зачарованного взгляда от летящего мяча. И… близко, очень близко и опасно для Германии, но вратарь успевает отбить мяч.
И снова все повторяется. Атаки идут попеременно от обеих команд, но заканчивается первый тайм, а счет так и не открыт.
Весь небольшой перерыв Сашка с Платоном Ярославовичем просидели молча на своих местах, обменявшись лишь парой дежурных фраз.
Практически аналогично повторялись действия команд во втором тайме. Ни одна из них не хотела уступать, каждый игрок выкладывался на полную силу. Это была игра двух одинаково мощных команд.
