Ольга Егорова - О чем расскажет дождь
«Три минуты. Четыре — это максимум. И все. Только четыре минуты — выдержать», — мысленно заклинала она себя, не в силах оторвать взгляд от его лица. От глаз, которые стали такими родными, от губ, вкус которых она вдруг вспомнила так отчетливо…
— И я позвонил. Твоей подруге… Помнишь, ты набирала ее номер с моего мобильного? Я позвонил по этому номеру, и она сказала, что ты утренним поездом уезжаешь в Москву. Навсегда. И больше ничего не сказала…
— Девушка, отправляемся! — крикнула проводница, махнув Алине рукой. — Две минуты…
— Иду, — прошептала одними губами Алина и не сдвинулась с места.
Влад подошел вплотную, взял ее руки в свои.
— Скажи мне… Скажи: почему?
— Ты ведь и сам все знаешь. Я думала — сумею, а оказалось — нет. Не могу я так…
— Как? Да объясни же наконец, в чем дело! — почти прокричал он, сдвинув брови.
Она высвободила руки, преодолев его сопротивление.
— Если бы мы встретились раньше. Если бы ты был свободен…
Она сделала шаг в сторону вагона, еще один. С трудом отвела взгляд от его лица. Второй, третий шаг…
— Если бы я был свободен? О чем ты, Алина? Разве я не свободен?
Она обернулась. До вагона оставалось не больше четырех шагов. Она успеет сделать их, даже когда поезд тронется. Успеет… Только посмотрит еще раз в его глаза, чтобы запомнить. Чтобы сохранить…
— Ты женат, Влад. А это значит — не свободен…
— Я женат? Да с чего ты это взяла?!
Что-то оборвалось внутри. Как будто толстый слой льда вдруг треснул, сверкнув на солнце и выпустив на волю стремительные потоки так долго сдерживаемой в неволе воды. Мир вдруг показался нереальным. Поезд, проводница, снова напоминающая о том, что ей уже пора, давно пора садиться в вагон. Лица людей, стайка воробьев, все еще продолжающая вдалеке свою схватку. Все теперь казалось лишь бездарными декорациями, заслоняющими от нее мир. Мир такой, какой он есть…
Она не поверила. Улыбнулась грустно:
— Я знаю, Влад.
— Что ты знаешь? — Он снова подошел, схватил ее за руку, теперь уже намного крепче, даже больно стало, и повторил: — Что ты знаешь?
— Лариса, твоя жена… — пробормотала Алина, пытаясь выдернуть руку. Поезд дал гудок, проводница снова окликнула ее.
— Лариса, моя жена? Какая еще Лариса?!
— Иванцова, — машинально ответила Алина, внезапно вспомнив фамилию.
— Иванцова? Иванцова Лариска — моя жена?! Бог миловал… Она не моя жена, она Костика жена…
«Это поезд, — подумала Алина. — Просто шумит поезд, шум искажает слова…»
— Что?!
— С чего ты взяла, что Лариска — моя жена?
Поезд набирал скорость. Алина снова попыталась высвободиться, но уже чувствовала — напрасно. Желание поверить в чудо было сильнее всего остального. Сильнее, чем земное притяжение…
— Так ведь ты приходил, забирал ее фотографии…
Он дернул ее за руку, прижал к себе. Поезд мчался мимо них, все быстрее отстукивая железными колесами привычный дорожный ритм. Алина зажмурилась, спрятав лицо на груди у Влада. Она еще ничего не могла понять, но одно знала наверняка — никуда она не уедет…
— Господи, глупость-то какая… Ничего не понимаю, при чем здесь Ларискины фотографии?
— Так ты ведь приходил. Ты приходил за ними! Ты потом по телефону с ней разговаривал! В машине, помнишь? — настойчиво твердила Алина, пытаясь сдержать слезы. Одна из них все же покатилась по ее щеке.
Теперь, когда шум поезда стих вдали, они разговаривали почти шепотом.
— Я приходил за ними, потому что меня Костик попросил. Он мой давний приятель, мы работаем вместе. В одной фирме… Лариска позвонила ему на работу и попросила забрать эти чертовы снимки. А он в Интернете сидел, а Интернет для него — приговор, понимаешь… Вот он и попросил меня съездить, забрать… Я поехал, забрал.
— А по телефону? — все еще продолжала сопротивляться Алина, заранее уже зная, что сейчас все окончательно встанет на свои места.
— А по телефону в машине я с ним разговаривал. С Костиком, Алина, а не с его женой… Она ему скандал устроила, когда вернулась, вот он и начал мне названивать, требовать, чтобы я срочно фотографии эти дурацкие привез…
— Дурацкие… — пробормотала Алина. — Не такие уж они и дурацкие были… А это правда, что она?..
— Что — она?
— Что она ребенка ждет?
Он внезапно отпустил ее, даже отошел на полшага. Посмотрел внимательно в глаза. Сдвинул брови и почти возмущенно проговорил:
— Ну а я-то здесь при чем, скажи?! Я-то разве имею к этому какое-то отношение?
Алина увидела смех в его глазах. Почувствовала, как этот смех отражается на ее лице. Заставляет растягивать губы, зажигает озорными искрами глаза, все еще полные слез.
— Господи, Влад… Какая же я дура…
Он снова прижал ее к себе. Они долго стояли молча, обнявшись так крепко, что трудно было дышать.
— Значит, ты свободен, — прошептала она, поднимая лицо.
— Нет. — Он покачал головой. — К сожалению, я не свободен.
Взгляд его был абсолютно серьезным и даже грустным. Выдержав паузу, он закончил фразу почти торжественно:
— Есть девушка, по отношению к которой мои намерения весьма серьезны. Я собирался переселиться к ней еще вчера. И если бы не этот проклятый отчет… Так что я не свободен. Но — счастлив. Безумно счастлив…
— И я, — прошептала, улыбнувшись, Алина. — Я тоже, кажется, счастлива наконец…
