Маргарита Южина - Гнездо для купидона
– А у меня сегодня разгрузочный день, надоело таскать баулы в дом, я ж не ишак, – пожала плечами Маша, ставя перед свекровью только чайную чашку.
– Я чего пришла-то… – заговорила Авдотья Пантелеевна. – Я вот смотрю на вас, смотрю… ты домой поздно приходишь, он где-то шаражится… Нет промеж вас любви-то.
– Да уж… – согласилась Маша. – Откуда ей взяться? Вы же знаете, он все больше к бутылке пылает да к друзьям своим… А может быть, и в самом деле, я виновата, что никогда его так не любила, чтобы со всей страстью, чтоб кровь стыла…
– Может, и ты… а может, и он, он же тоже… не больно-то любил тебя. Ну нравилась ты ему, конечно, ну а так, чтоб с кровью какая беда, как ты говоришь… нет, не стыло у него ничего, всю жисть здоровый был, как бугай. Так вот и думаю… Может, он потому и пить стал?
– Так я же не пью! – возмутилась Маша.
– А, ну да… я чего-то не подумала… и все равно. Знаешь, я вот решила – заберу я его, пусть у меня поживет. Да и ты передохнешь… а может, и встретишь какого хорошего человека, сейчас ведь столько людей расплодилось!
– Да? Ну спасибо, конечно, только… – подозрительно уставилась на нее невестка. – А чего это вы? То кричали, что он вам на дух не нужен, а то вдруг…
– Да чего там вдруг… – махнула рукой свекровь. – Квартиру-то эту и в самом деле не разделишь. А как вам жить-то вместе? Это ж… лучше в прорубь. Я сама всю жисть с нелюбимым прожила, так поверишь, нет, он помер, я аж вздохнула, прости меня, господи! Он меня бил смертным боем, видать, тоже не больно любовью мучился, а я желала ему… в общем, как пожелала, так все и случилось… а нельзя ж так жить-то, нельзя… Так вот… не хочу я, чтоб ты моего Ромку так же…
– Да что вы! Я и не думала о таком! – вытаращилась Маша. – Как увидела, что он от бутылки ни в какую оторваться не может, так и… решила развестись, чего ж ему зла-то желать? Пусть живет как хочет, только не со мной.
– Ну и правильно, – кивнула свекровь. – А мы с ним в деревню поедем, там мать моя жила, родни полно, домик там у нас, старенький, правда, да ничего, Ромку заставлю – сделает! – И Авдотья Пантелеевна мечтательно закатила глаза. – Я раньше-то Ромку часто туда возила… За ним там наша соседская девчонка так бегала, так бегала, ты б знала! Вот ведь кто любил! Людкой зовут… А тут мне сестра недавно звонила, тетя Зинаида, помнишь ведь? Так вот… говорит, что Людка-то так замуж и не вышла… все Ромку нашего ждет, все сохнет… Хорошая женщина, на ферме работает, у нее четверо детишек, а ничего – справляется…
– Погодите, так замуж же не выходила, откуда ж четверо? – поперхнулась Маша, но решила не вдаваться в такие тонкости. – Да ладно, я понимаю, она ж их… детишек-то, без любви…
– Вот и я говорю… – закивала свекровь. – А сейчас-то! Она с Ромкой такого сотворит! Он же у нее завсегда в кулаке будет! И, опять же, молочко, сметанка, все свое, натуральное, а утром на работу, она его трактористом пристроит. Ему ж в деревне-то куда ходить? Чуть задержался, она его вмиг домой притащит, там же все на виду, да и пока он перезнакомится с этими местными алкашами… да ему и Людка не даст! Там же такая… Людка! Да и мне кой-чего перепадет. У их ведь и курочки свои, и мяско…
Чем больше Маша слушала лопотание свекрови, тем больше у нее растягивалась улыбка.
– Может быть… может, так и лучше… – кивала она.
– Да и я думаю, лучше, – согласилась свекровь. – Я уже его вещи-то собрала сегодня, пока тебя не было…
Маша усмехнулась, так вот почему ей казалось, что в доме пусто. Ну да ладно, если чего и прихватила, не жалко.
– А Ивку-то я сегодня проводила, – продолжала отчитываться Авдотья Пантелеевна. – Прям-таки за руку оттащила на вокзал. И в вагон посадила. До самого отъезда с ей сидела, в вагоне-то. Чтоб, значит, не сбежала. Так что… уехамши она. Сказала, как приедет – сообщит. Зойка сегодня звонила, радовалась, все у ей хорошо, сказала, может, на выходные вырвется, приедет… ежели у их там чего с машиной получится… Ну… вроде как и все. Я к тебе еще забегать буду… только не долго, мы ж в среду-то уезжаем. Я Ромку-то отвезу, мы с ним там поживем, а там… там и видно будет… Побегу я, надо этого… работника караулить, кабы к Ваське своему не свернул или к Лешке. Я ж ему еще про деревню-то не сообщала… пусть потом порадуется.
– Он ведь… может и не обрадоваться, – на всякий случай предупредила Маша.
– А я говорю – обрадуется! – сверкнула очами свекровь. – Куды ему деваться? Расскажу, и начнет радоваться, как миленький!
Авдотья Пантелеевна ушла, а Маша завалилась на диван рассматривать журналы. Она выискивала интересные мелочи для домика Веры Дмитриевны. Даже листок с карандашом взяла, чтобы отметить особенно любопытные детали. И уже погрузилась в приятную работу, когда зазвонил телефон.
– Ты дома? – раздался голос Татьяны. – А чего не позвонила-то?
– А… зачем? – не поняла Маша. – Чего звонить-то?
– Того! – ничего не стала объяснять начальница. – Ты где, дома? Сейчас я к тебе подъеду. Говори адрес.
Маша продиктовала адрес и немного насторожилась: может быть, что-то случилось с ее подопечными? С кем это? С Капитолиной? Так Капа всегда ей на сотовый звонит… С Екатериной Андреевной? Так Маша у нее вчера была, там все нормально… Ну да чего гадать, сейчас Татьяна приедет и все расскажет.
Татьяна появилась минут через двадцать и сразу по-хозяйски прошла в комнату.
– А ты чего одна? Ждешь кого? – быстро спросила она, незаметно приглядываясь к Маше.
– Одна… но никого не жду, я только из душа, – пожала плечом Маша. – Ивка уехала, Зойка на работе, а Ромка… он у матери.
– Вот и хорошо, – скинула пальто Татьяна прямо на кресло. – У тебя где курить можно?
– На кухне, там Ромка всегда курил.
– Ну тогда пойдем на кухню. Буду курить, и поговорим.
Маша вспомнила, что у нее даже к чаю ничего нет, и шмыгнула носом.
– Тань, я гостей не ждала… у меня только чай. Голый. Даже без печенья.
– И хорошо. Мне давно надо килограмма четыре скинуть. Наливай свой чай. Голый! – хихикнула она, затянулась. А потом, как бы невзначай, спросила: – Ну и как вы съездили на дачу? Понравилось?
– Очень хорошо съездили! – улыбнулась Маша. – Там такой домик!! Туда бы надо старинный буфет… ты знаешь, там даже патефон валялся старый! Очень удачная вещица! Вот если его починить…
– Ну все понятно с тобой, – прервала ее Татьяна. – Тебя только к старью и тянет. Я ж тебе что хотела сказать… Глеб ко мне как-то стал остывать. Звонить перестал, от свиданий отказывается, дескать, занят, все дела, а я… понимаешь, мне так его не хочется упускать! Ну как я без него?! Он же…
Маша медленно мешала сахар в чашке Татьяны и не могла поверить – неужели ее начальница говорит про Савельева? Про ее Глеба?!
