Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Сломанные крылья
Ко всем этим цветочкам-василёчкам он был равнодушен с самого детства и никогда не мог понять людей, умильно сюсюкающих по поводу какой-нибудь рябинки или осинки под окном. Вообще, в искренность подобных высказываний Тополь не верил абсолютно. Сегодня деревенский поэт будет воспевать белую берёзку с корявой корой чуть ли не как символ Родины, а завтра, нисколько не смущаясь, закажет себе на зиму две телеги таких берёзок, и ничто в его поэтической душе даже не дрогнет. Тогда к чему всё это притворство?
— Ты чего загрустил? — Александр осторожно поднёс к губам стакан с горячим чаем и сделал маленький глоток.
— Ты представляешь, если бы я на ней женился? — оторвавшись от созерцания надоевшего ландшафта, глубоко вздохнул Тополь. — Я как подумаю, что могло бы произойти, если бы она дала своё согласие, — у меня волосы дыбом! Хорошо еще, я не успел позвонить в Москву Насте и сказать ей, чтобы она выметалась из моей квартиры.
— А что, была такая мысль?
— Нет, ну, я же хотел, чтобы у нас с Лидией было всё как у людей, по-человечески, — развёл руками Тополь. — Ты можешь мне не верить, но я в неё влюбился, как мальчишка. Эта зараза в шляпе потихоньку тянула из меня деньги, а я млел от её слов и принимал всё за чистую монету! И какой же я мужественный, и какой нежный, и благородный, — тьфу! — со злобой плюнул он.
— А я тебя предупреждал, — негромко напомнил Черемисин. — Только ты никогда меня не слушаешь, а потом локти кусаешь.
— Теперь кусай — не кусай, — с досадой вздохнул Тополь. — Что толку-то? Уму непостижимо, первый раз в жизни я расставался с деньгами, как с фантиками! Если бы ты только знал, сколько я угрохал на эту стервозину! Дёрнуло же меня с собой столько взять! Обидно до невозможности, я же полгода откладывал на отпуск, веришь? — Представив опустевшую пластмассовую коробочку, спрятанную от посторонних глаз на бельевой полке шкафа, Тополь аж зажмурил глаза.
Сказав, что он поистратился до последней копейки, Леонид слегка покривил душой. Дома, в Москве, на сберегательной книжке у него деньги имелись, но снимать их со счёта и за просто так терять проценты было жалко. Взять в долг у Черемисина казалось гораздо проще и удобнее, тем более что Сашка никогда ни о чём не спрашивал и никогда не торопил с отдачей.
— Сань, я могу сколько-нибудь перехватить у тебя до зарплаты? — осторожно прозондировал почву Тополь.
— Какие вопросы, Лёнь! — тут же откликнулся Черемисин. — Только у меня с собой осталось всего ничего, а вот как приедем в Москву, — пожалуйста, бери, сколько тебе нужно.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Тополь и тут же перевёл разговор на другое. — Нет, пора со всей этой курортной историей завязывать. К чёрту эту Загорскую, пусть трясёт своими окороками перед кем-нибудь другим. Мне ещё повезло, что я от неё так быстро отделался, — с уверенностью проговорил он, напрочь забывая, что инициатива разорвать отношения принадлежала Лидии. — Надо же, любви захотелось! Да кто бы подсчитал, во что эта иллюзия обходится мужчинам! Как вспомню её телячьи глаза, так мороз по коже. Нет, хватит забивать голову глупостями, отдохнул — и ладно, пора делами заняться.
— И чем же ты планируешь заняться? — Черемисин развернул фольгу с бутербродами и пододвинул её на центр стола. — Ешь.
— Да что мне, заняться нечем? — стараясь не пролить чай, Леонид взял самый большой бутерброд. — Если эта старая корова, Лидия, не оценила своего счастья, оценит другая. За месяц Настя по-любому должна была поумнеть и сообразить, что к чему. Разлука, она, знаешь, даже самых строптивых к ногтю прижимает, — глубокомысленно изрёк он. — Сейчас я вернусь, она будет готова мне кофе в постель подавать, лишь бы не быть одной. Вот тут-то я и займусь её перевоспитанием. Пока она ещё маленькая и глупенькая, из неё, как из пластилина, можно лепить всё что угодно, было бы желание.
— А почему ты решил, что она станет тебя месяц дожидаться? — Черемисин неуверенно пожал плечами.
— А куда ей деться с грудным ребёнком на руках? — искренне удивился Тополь.
— А вдруг за это время у неё появился кто-нибудь ещё?
— Да кому она нужна?! Подумай сам, кому она такая нужна? Да в её сторону никто даже и не посмотрит. И потом, месяц в одиночестве — это много. Я нисколько не сомневаюсь, что она ждёт не дождётся, когда я наконец-то соизволю приехать обратно! Ты не знаешь женщин, Черемисин! С ними чем строже, чем лучше.
— Ну да, ты женщин знаешь гораздо лучше, — ухмыльнулся Александр.
— Опять ты об этой гадине? — как порох тут же вспыхнул Тополь. — Да как же ты не поймёшь, ни на одной бабе свет клином не сходится. Не хочет одна — найди другую. Не захочет эта — бери следующую, как в магазине, только даром. Чёрт с этой Загорской, пусть всё, что она у меня украла, встанет ей поперёк горла! И эта пигалица, Настя, тоже мне по большому счёту — не пришей рукав! Ты думаешь, я ею дорожу? Ха! Как бы не так! — с пренебрежением хохотнул он. — Да таких, как она — тысячи. Не нравится — пусть катится на все четыре стороны, я без неё не пропаду.
— Что-то ты очень разбросался, — усмехнулся Черемисин. — Как бы потом не пришлось идти обратно собирать.
— К твоему сведению, кроме этих двух красоток у меня есть ещё множество вариантов. Такие мужчины, как я, в одиночестве не остаются, всегда находятся желающие и приласкать, и обогреть.
— И что же это за варианты? — с интересом спросил Александр.
— А чем тебе не вариант — Катя? Или та же Лиза?
— Это ты про своих бывших? — от удивления Шурик даже не донёс до рта бутерброд. — Ну, ты даёшь! Ты что же, действительно полагаешь, что они обе до сих пор льют по тебе безутешные слёзы и только и мечтают о дне, когда ты надумаешь к ним заявиться?
— А что, есть другие варианты? — голос Тополя перешёл на фальцет. — Да каждая из них почтёт за честь снова принять меня обратно, лишь бы этого пожелал я. Знаешь, Шурик, дело не в том, чего хочет женщина, а в том, с какой стороны к этому подступится мужчина.
— Смотри, Лёньк, не слети с катушек, что-то уж очень ты разошёлся, — покачал головой Черемисин.
— Не учи учёного, — усмехнулся Тополь. — Одна вздорная баба в шляпе — это ещё не всё человечество. Главное — знать принцип, а уж Ира, Света, Лариса или Таня — это частности.
* * *— Сердце красавицы… склонно к изме-ене… и к перемене…
Достав из кармана ключи, Тополь привычным жестом повернул нижний замок на два оборота вправо и, легко справившись с собачкой верхнего, подтолкнул дверь локтем. Уверенный, что по обыкновению она немедленно распахнётся, Леонид качнулся вперёд, но неожиданно упёрся плечом в твёрдый стальной лист двери, обтянутый сверху красно-коричневым дерматином. Не ожидая ничего подобного, он несколько раз подергал ручку, но, к его немалому удивлению, это ничего не изменило. Словно часовой на посту, дверь стояла насмерть и не желала пропускать законного хозяина в собственные апартаменты.
