Маргарита Южина - Звёздочка моя новогодняя
Валюшка резала хлеб и до поры молчала, но тут не выдержала:
– Ну вы, теть Вера, как скажете! И ничего я с Венькой не бегала! А если он меня за собой таскал под ручку, так это у него и спросите! А Дмитрия… Я его давно люблю. Еще с самого лета, когда он к своему деду приезжал.
– Ну а чего ж его не любить? – фыркнула Вера. – Симпатишный, богатый, рукастый… Я б тоже замуж за его пошла, ежели б не Коля мой да дети.
– Четверо деток-то, – фыркнула Степановна. – Эх, Верунчик, прошли наши года-то, а то бы мы – эх! Скажи, Вер! Разве б мы с тобой такого-то упустили?
– Ага, – пробурчала Валюшка. – Не упустили бы вы. Передрались бы, как всегда, и вся любовь.
– Молчи, девка, цыть! – рявкнула на Валюшку Степановна и подалась накрывать другой стол.
Дина повесила гирлянду и пристальнее рассмотрела Валюшку. Ничего особенного – крепкая и невысокая. Да еще и рыжая. Волосы роскошные, конечно, но уж так туго связаны на темени резинкой, что глаза стали, как у азиатки. Да уж… Вот и конкурентки повалили. Дина фыркнула и подалась искать какое-нибудь дело поближе к Дмитрию. Пусть будет на глазах, так надежнее.
А к мужчинам прибыло подкрепление. Сначала Женька привела своих двух мужчин, приказала им толкаться среди деревенского люда и на глаза главрежу не попадаться.
– И вообще, Петр, постарайся сделать вид, что ты меня не знаешь, – давала последние наставления Женька.
– И чего – так весь Новый год? – хмуро вопрошал Петр.
– Да какой там Новый год?! – поморщилась Женька. – Сейчас этот Криворуков стопочку шарахнет, и ему все станет по барабану! Вот тогда и отметим вместе… В бане.
– Понял? – подмигнул Петр своего другу Вовчику. – Так что баня на ночь наша. Ты себе какую-нибудь разведеночку ищи. Местную. На меня сегодня не рассчитывай.
В двери вошли Виктор, друг Дмитрия, и его брат Юрий.
– Юр, давай пока это… оглянемся, обтопчемся, а потом я тебе покажу Димкину фифу, и ты начнешь ее очаровывать, все уяснил?
– Еще бы, – важно дернул головой Юрий и поправил галстук-селедку. – Давай вон у той… Женщина! Женщина, стопочку далеко не уносите!
Женька, определив своих мужчин, тоже решила быть поближе к Дмитрию. В конце концов, она ему обещала рандеву.
– Дин, тебя Криворуков звал, – нагло врала она. – Говорит, что дело у него к тебе.
– Я уже была у него, – не хотела оставлять подругу рядом с Дмитрием Дина. – Теперь он тебя зовет.
Женька бы поспорила, но любимый муж никак не давал о себе забывать. Он то и дело толкал женушку плечом и лукаво подмигивал, хватал за штанины и даже щипал за попу – в общем, дарил знаки внимания. Его приставания стали настолько заметны, что не выдержал даже главреж.
– Крутикова, твою ж мать! – подбежал он к девушкам. – Вот что ты за человек? Вот каждые гастроли ты обязательно какого-то мужика себе ищешь! В прошлый раз какого-то пузана охмуряла, теперь вот этот… Видел бы твой муж, какие у него рога! Мне уже людям в глаза стыдно смотреть!
Женька захлебнулась от негодования, а вот Петр как раз захлебываться не спешил.
– Ну, я муж… – подошел он к Криворукову, закатывая рукава. – Объясни мне, курчавый, с кем это моя супружница на ваших гастролях шашни разводит.
– Господи, Крутикова, – не сразу понял Криворуков. – Ты хоть этой деревенщине сказала, что у тебя настоящий мужик есть. Супруг! Чего ж ты с каждым встречным бежишь к деревенским загсам? Любезный, а если Евгения вам еще не сообщила, так я ставлю вас в известность! Эта дама уже замужем! И она…
Динка, чуя опасность, подошла ближе – Женьку надо было выручать.
– Анастас Борисович! Это же Петр! Женин супруг. Законный, – быстро вставила она. – На автобус же еще провожал, вспомните.
– Да! Законный! – нервно топала ножкой Женька. – Так что имею полное право!
Виктор, заметив, что его братец уже приложился к стопочке, выдернул родственника из-за стола.
– Юр, ты мне это… Не балуй. Сначала девушку очаруй, а уж потом празднуй на полную катушку. Тем более что до него еще пару часов. Давай, хватит пить, займись делом.
– А где объект? – сурово насупился Юрий. – Покажи.
Виктор показал пальцем на Дину, Женьку и Криворукова.
– Вон она, видишь, худенькая такая…
– Темненькая? – уточнил Юрий.
– Темненькая, – кивнул Виктор. – Вот Димка на нее и запал. Давай. Вперед. Наговори ей про Димку всяких хорошестей и еще… Слышь, еще знаешь что, Юр, скажи, что ты, дескать, из киношников! Точно! И про этих киношников наговори всего. Ну, что это работа… в общем, не надо туда стремиться. Ты понял?
– Ты, Витек, как маленький! Когда это я чего не понимал, – фыркнул братец, вытянулся шестом, гикнул и понесся очаровывать прелестниц.
В это время Криворукову и Динке с большим трудом удалось убедить Петра в добродетелях его супруги. Женька же все это время обиженно молчала, горько всхлипывая и утирая несуществующие слезы.
– Ладно, Жень, – наконец поверил Петр. – Ну… погорячился я. Ты же знаешь, какой я ревнивец. Мне вот где эти твои театральные шашни!
– Какие шашни, негодяй?! – взвилась Женька. – Да я на пушечный выстрел к себе никого не подпускаю! Я уже как старуха! А мне, между прочим, всего двадцать лет!
– Тридцать, Женя.
– Двадцать девять!
– Мы тебе осенью юбилей отмечали, тридцатник. Это чего, значит, в эту осень опять юбилей собирать? – насторожился Петр. – Тридцать тебе!
Женька только махнула рукой:
– Не важно! Пусть тридцать! А я уже от мужчин шарахаюсь, будто престарелая монашка! Ты вот даже не понимаешь, что мне для вдохновения требуется…
– Девушка, простите, можно вас? – мартовским котом промурлыкал рядом мужской голос. – Я вас только на минуточку. Вы же понимаете, двум прекрасным людям есть о чем поговорить.
У Петра немедленно вытянулась шея, а кадык забегал, как заведенный.
– Это вы о чем это… – начал было он, но его просто отодвинули.
– Отстаньте, сударь. Вас ждут в коровнике, – не глядя на него, проговорил незнакомец, уверенно повел Женьку под ручку в техническую комнату, которая была завалена рухлядью, и перед самым носом Петра захлопнул дверь.
Женька только очумело таращила глаза, не зная, что бы такое придумать, чтобы и этого влюбленного наглеца не упустить, и в глазах мужа остаться верной супругой.
– Вы понимаете, – не умолкал меж тем незнакомец. – Я из мира кино, меня зовут Юрий Вячеславович Свердыщев, слышали такое имя?
– Н-нет, – криво улыбалась Женька.
– И это естественно. Мое имя даже не всегда в титрах упоминается. Я в некотором роде продюсер. А нас, как известно, не слишком любят светить. Так что…
– Вы? – выдохнула Женька. – А почему в этом захолустье?
– Как почему? – возмутился Свердыщев. – Какое же это захолустье! Здесь же… Здесь же Тургенев писал свой «Парус»!
