Падение ангела (СИ) - Шэр Лана
Невольно задерживаюсь взглядом на его крепком теле, выступающих мышцах, туго обтянутых кожей, после чего взгляд падает на ещё не до конца зажившую рану от пули, выпущенной в него около одного из моих отелей. Картинки того времени начинают беспорядочно крутиться перед глазами и внутри становится как-то грустно. Сожаление о том, что тогда я задержалась в отеле и пропустила время, когда он приехал за мной, чтобы сводить на, о Господи Боже, свидание. Ведь вернись я домой вовремя — этого могло не случиться.
И первое, что я спрашиваю:
— Ещё болит?
— Не понял, — врёт.
Всё время, которое я разглядывала мужчину, сидящего напротив, он наблюдал за мной. И явно видел, что взглядом я задержалась на месте ранения.
— Рана, Марк. Больно?
— Ты меня удивляешь, детка, — ухмыляется, делая глоток виски, — Нет, всё в порядке, не волнуйся. Давай уже к делу.
Пытается быть недосягаемым и делает вид, что готов к атаке моих вопросов, но почему-то мне кажется, что заботы от меня сейчас мужчина точно не ожидал. Не после того, что совсем недавно произошло между нами. И эта его защитная реакция тому доказательство.
— Мне жаль.
— Жаль, что не болит?
— Жаль, что тогда всё так вышло. Чувствую свою вину за то, что…
— Эй, — ставит бокал на стол и наклоняется ближе ко мне, сокращая расстояние между нами, — Перестань. Твоей вины там нет. Это не твой мир и то, что меня подстрелили — лишь моя оплошность. Потерял бдительность. Не контролировал ситуацию. Поплыл, как пацан, рядом с тобой, — ухмыляется, будто удивляюсь сам себе, — Но ты не виновата. Такое было до тебя и ещё неоднократно будет после.
«Будет после». Почему-то эта фраза больно кольнула внутри. Будто резко выдернула в реальность, в которой нам действительно нет места в жизнях друг друга. То, что нас сейчас связывает — выгодная сделка, в которой Марк получает меня, как свою игрушку, в обмен помогая мне найти Хлою. И придумывать тут нечего.
— Просто хотела чтобы ты знал, мне правда жаль, — произношу более холодно и делаю большой глоток, пытаясь не показать того, как расстроила меня эта мысль.
Марк молча наблюдает за мной, считывая реакции моего лица и тела. Вечно внимательный, даже когда делает вид, что абсолютно расслаблен. В этом весь Марк.
— Что ж, — прочищаю горло, обдумывая, на какой свой вопрос я хочу получить его ответ, — Что ты сделал, что Змей перестал меня хотеть?
— Кто тебе сказал, что перестал?
Теряюсь, не зная что сказать. Вспоминаю, как Марк уехал чтобы разобраться с ним и дать нам возможность спокойно вернуться, не особо посвящая меня в подробности их договорённости. Но наверняка это была не просто просьба по старой дружбе. И почему-то именно сейчас мне захотелось узнать детали.
— Но ведь мы смогли вернуться, — хмурюсь, подбирал слова так, чтобы он не увильнул от ответа, — И ты явно что-то за это предложил. Или пригрозил чем-то. Как там у вас это делается? В общем… как, Марк?
— Зачем тебе это?
— Я просто хочу знать… как ты решаешь такие вопросы, — и нет ли там какого-то подвоха, пронеслось у меня в голове, но озвучивать я этого не стала, — Ты сказал, что я могу задавать любые вопросы, — вздёргиваю подбородок, как бы упрекая его в том, что при первом же вопросе он уходит от ответа.
— Не думал, что полезешь так далеко, — ухмыляется Марк, но тем не менее продолжает, — Такие дела, Алана, я решаю по-разному. В зависимости от того, о ком идёт речь и что у меня на него есть. Со Змеем мы… можно сказать, держимся на почтительной дистанции. Я не лезу в его дела, а он не следит на моей территории. По крайне мере, до последнего времени, — делает паузу, словно вспоминая ту ночь, — Я сказал ему, что хочу тебя себе на постоянной основе и что если он или кто-то из его щенков протянут к тебе свои лапы — по частям не найдут ни одного. Но это не значит, что он перестал тебя хотеть. Просто не будет лезть.
— И что, угроз оказалось достаточно? — Змей не вызвал у меня впечатления человека, который может испугаться пары провокационных фраз, поэтому ответ Марка не кажется мне достоверным.
— Не совсем, — снова ухмылка, но в этот раз какая-то тёмная, пугающая, — Ещё мне пришлось подвинуться в одном из вопросов, по которым у нас долгое время шёл спор.
— Это в каком же?
— Алана, нахер тебе эти подробности? Что именно ты хочешь узнать? Сговорились ли мы за твоей спиной продать твою сестру какому-нибудь извращенцу и прикрыть это? Говори как есть, хватит ходить вокруг да около.
— Нет! — говорю громче, чем хотела, но то, что Марк так легко считывает то, что крутится у меня в голове, пугает, — Просто мне не показалось, что он легко может отступить.
— Как видишь, твоё очарование оказалось не таким сильным, как владение двумя каналами по поставкам оружия, — грубо отвечает Марк, словно дразня меня.
Но ответ я всё же получила. Впрочем, проверить я этого всё равно не могу. Но почему-то внутри стало легче.
— Не могу сказать, что сильно расстроена, — парирую в ответ на колкость Марка, прокручивая в голове следующий вопрос, — Кстати, откуда ты узнал о вечере у него? О том, что меня туда… пригласили.
От воспоминаний о том дне мне становится не по себе. И я вижу, что взгляд Марка тоже омрачается воспоминаниями.
— Рылся в моих вещах?
— Да, — без тени стыда и стеснения отвечает мужчина, делая очередной глоток и не сводя с меня проницательного взгляда, — И оказался прав, что проверил.
— Да ну?
— Ты тоже мне за это благодарна. Потому что если бы меня не оказалось рядом с тобой, тебя бы растянули там столько раз, что хер бы в чувства пришла к утру. Уж поверь, то, что ты видела в «Грехе» — ничто по сравнению с тем, на что способны эти ублюдки.
— Я видела, что происходило на том вечере, Марк, — отвечаю так, будто он делает из меня какую-то маленькую беззащитную девочку, не понимающую что лезть в клетку к голодному тигру опасно.
— Ты нихрена ещё не видела, детка. Они там только разминались. Все… «веселье» начинается позже.
— Откуда ты знаешь? Бывал на таких «мероприятиях»? — намеренно с отвращением выделяю это слово.
Почему-то от мысли, что Марк мог быть участником таких вечеринок к горлу подступила тошнота.
— Мне не нужно нырять в яму с дерьмом, чтобы знать, что это не варенье.
— Очень философская мысль, — ехидничаю, мысленно благодаря его за то, что такие вещи не по его части.
По крайней мере, если верить его словам.
Марк вновь наполняет наши бокалы, касаясь моей кисти пальцами в момент, когда я принимаю из его руки свой бокал. От этого жеста меня слегка пробивает током, но я стараюсь держаться, чтобы продолжить добровольный допрос Марка. Пока что всё идёт неплохо.
— Скажи, куда ты ушёл, когда я… в общем…
— Когда ты сбежала от меня, как трусливая маленькая девчонка? Легко. Я поехал к одному из парней, которые работают на одном из новостных каналов. Мой старый приятель, информатор. У него в свою очередь есть свой информатор в полиции. Передаёт самые закрытые сведения. Хотел узнать чего они не рассказывают по телеку и как обстоят дела со стороны бездарей полицейских, которые только и делают, что чешут задницы в кабинетах, разглядывая фотки пропавших девочек и думающих кому из них вставили бы с удовольствием, будь у них такая возможность.
— Не все такие грязные ублюдки, Марк, — почему-то встаю на защиту полиции, вспоминая детектива Баррета, поддержавшего меня тогда, когда я сорвалась в его кабинете.
Ведь он мог просто выгнать меня, разозлиться на обвинения, брошенные в него. Оскорбиться. Но он этого не сделал. И вообще не производили впечатление такого человека, о котором говорил сейчас Марк. И словно почувствовав моё сомнение, мужчина напротив нахмурился, испытующе глядя на меня.
— Защищаешь кого-то конкретного, Алана?
— Нет, просто говорю о том, что ты несправедливо обобщаешь, опираясь на то, кого видишь вокруг себя. Но не все люди…
— Я говорю не обо всех людях, детка. А о мужчинах. И поверь, каждый, кто строит из себя святошу, хотя бы раз думал о том, чтобы трахнуть кого-то, кого нельзя. Так, как хочется. Уверен, твой детектив весь член себе стёр, спасая в фантазиях твою блондиночку и наслаждаясь твоей благодарностью. Или щенок Вик, обливающийся слюнями при взгляде на тебя. Думаешь я поверю, что между вами ничего не было? В тот вечер в клубе он смотрел на тебя так, будто почти получил тебя, но обломался. Я знаю этот взгляд, детка. Видел его в зеркале ни один раз, пока ты с ума меня сводила своей неприступностью.
