Не обмани меня (СИ) - Сергеева Марианна

Сейчас, когда мы с мужем возвращаемся на его тойоте из станицы в город, я вспоминаю эти Сонины слова, пока сама украдкой любуюсь чертами его лица. Мне тоже нравится на него смотреть, когда он этого не замечает.

Кладу одну руку на свой заметно округлившийся живот, вторую завожу за спину и глажу поясницу. С утра сегодня чувствую какой-то дискомфорт.

Андрей тут же реагирует:

— Что случилось? — смотрит на меня встревожено.

— Всё нормально, — ёрзаю на месте, — завтра покажусь Римме Михайловне.

Но уже через полчаса моё самочувствие резко ухудшается. Опоясывающая боль становится всё ощутимее, и игнорировать её больше не получается. Проходит ещё немного времени, и я чувствую, как рот наполняется слюной, и удушающая тошнота подкатывает к горлу.

— Останови! Мне плохо! Быстрее! — отрывисто прошу Андрея, пока мои непослушные ослабевшие руки сначала безуспешно пытаются открыть окно, затем неуклюже дёргают из замка лямку ремня безопасности.

Едва Стогов съезжает на обочину и помогает мне отстегнуться, я выкатываюсь из машины и успеваю отбежать на несколько шагов в сторону, прежде чем скрутиться в безудержных рвотных спазмах.

— Не ходи сюда, — сдавлено выкрикиваю направляющемуся ко мне Андрею.

— Не говори глупостей, — строго обрывает он и протягивает бумажные салфетки, затем откручивает крышку от бутылки с водой, придерживает, пока я полощу рот и делаю несколько глотков.

— Как ты? — звучит его взволнованный голос.

— Болит! — я больше не пытаюсь сдерживать стоны. Слёзы безостановочным потоком катятся по щекам.

Муж помогает мне вернуться в машину и осторожно устраивает на заднем сиденье.

— Тебе здесь будет удобнее, — помогает расстегнуть пуховик, затем снимает и подкладывает мне под голову свою зимнюю куртку. — Потерпи немного, мы почти в городе.

Когда машина трогается с места, Стогов на ходу достаёт мобильный телефон.

— Римма Михайловна, добрый вечер! — звонит врачу, которая ведёт мою беременность. — Извините, что в воскресенье. Ульяне плохо. Сильные боли внизу живота, тошнота и рвота… Не получится, мы в дороге… Потеряем время… Да, хорошо, спасибо.

Через салонное зеркало кидает на меня обеспокоенные взгляды.

Боль усиливается и становится уже просто невыносимой. Я поднимаюсь и сажусь, прислонившись лбом к кожаной спинке переднего сиденья. Держусь ладонью за правую сторону поясницы.

Вскоре раздаётся звонок на мобильный Стогова.

— Перинатальный, да, я понял. Какой там адрес? Документы у неё всегда с собой. Спасибо, Римма Михайловна, я ваш должник.

Андрей отбивает вызов и встречается со мной глазами опять через зеркало, одновременно следя за дорогой:

— Потерпи ещё немного, малыш, скоро будем на месте.

Балансируя между скоростью и осторожностью, Стогов, наконец, останавливает тойоту у большого белого комплекса, обнесенного забором.

— Посиди здесь, — бросает мне, а сам выходит из машины и направляется к маленькому зданию с надписью «контрольно-пропускной пункт». Вскоре возвращается и въезжает в открывшиеся для нас ворота. Паркуется у ступеней, ведущих к двери с надписью «приёмное отделение» и помогает мне выйти из машины. Мне кажется, от боли я не могу сделать ни шага. К счастью, навстречу нам выходят два медбрата с каталкой. Андрею позволяют проводить меня внутрь и остаться со мной, пока меня оформляют.

— Всё, папаша, дальше вам нельзя, — безапелляционно заявляет медсестра. — Не волнуйтесь, ей окажут всю необходимую помощь. Завтра утром можете поговорить с лечащим врачом.

То, что происходит потом, сознание выхватывает урывками. Белый коридор. Лифт. Снова длинный тускло освещённый коридор. Медицинский кабинет. Осматривающий меня мужчина-врач, по виду ровесник Стогова, и я бы обязательно смутилась, если бы могла чувствовать что-то ещё, кроме рвущей меня на части боли. Небольшой бокс на три кровати. Одна из них свободна, она для меня. Мне помогают раздеться и устроиться на ней.

Успокаивающий голос медсестры:

— Тише, деточка, сейчас сделаем тебе укольчик, и станет легче.

Укол в вену. Капельница. Боль постепенно отпускает, уступает место усталости. Наконец-то… Я закрываю глаза и медленно засыпаю…

Андрей.

Он возвращался домой по опустевшим улицам ночного города. В памяти то и дело всплывали наполненные болью заплаканные глаза любимой девушки. Дежурный врач, встречи с которым он дожидался в приёмной долгих сорок минут, заверил его, что в данный момент угрозы преждевременных родов нет, с ребёнком всё в порядке, а его маме оказывается вся необходимая помощь. Андрей оставил свою визитку и попросил звонить в любое время, если что-то понадобится или что-то пойдёт не так.

Он съездил домой, собрал и отвёз в больницу сумку с личными вещами Ульяны и договорился на кпп*, чтобы её сразу отнесли к ней в палату.

И сейчас ему оставалось только ждать. Это было самое сложное. Он то молился, чтобы с Ульяной всё было хорошо, то беспокоился, что врач ошибся, и ситуация выйдет из-под контроля. То перебирал в голове, всё ли он сделал, чтобы помочь своей девочке.

Погруженный в свои мысли, он едва успел затормозить на мигавшем жёлтым глазом светофоре прямо перед переходящими дорогу запозднившимися девицами. Они испуганно отпрянули назад и поглядели на него, как на ненормального.

— Придурок, смотри, куда прёшь! — зло выкрикнула одна из них, а вторая покрутила ему пальцем у виска.

Андрей устало потёр ладонью лицо. Пропустил девушек, проехал вперед и свернул с проспекта на соседнюю улицу, где припарковался у бордюра. Нужно было сосредоточиться и взять себя в руки.

Всё обойдётся, говорил он себе. Перинатальный центр, куда по просьбе Риммы Михайловны поместили Ульяну, на сегодняшний день был оснащен современным медицинским оборудованием и считался лучшим в области медицинским учреждением для беременных.

Вернувшись домой, Андрей, как обычно, поставил машину у подъезда, но подниматься в квартиру не стал. Находиться там сейчас одному и не иметь возможности что-то сделать показалось ему невыносимым.

Он застегнул кожаную куртку и отправился бродить по окрестным переулкам. Сырая погода, редкий моросящий дождь и пронизывающий ноябрьский ветер добавляли мрачности его настроению.

Часы показывали начало пятого, когда он, наконец, вернулся в квартиру. Без Ульяны она показалась ему пустой и неуютной. Мобильный молчал, но Стогов считал это хорошим знаком. Если бы что-то пошло не так, ему бы уже сообщили. Он скинул с себя ботинки и куртку, прошёл в спальню, на ходу стаскивая через голову пуловер. Лёг на кровать прямо в одежде, зажав в руке телефон, и забылся беспокойным сном.

В спальне было ещё темно, когда его разбудил телефонный звонок. На экране высветилось дорогое ему имя.

Он сел, опустив ноги на пол, и принял входящий вызов.

— Андрюша, доброе утро. Не разбудила? — раздался в трубке нежный девичий голос.

— Малышка, как ты? Как себя чувствуешь? — спросил он, тревожно сжимая пальцы в кулак.

— Всё нормально, не волнуйся. Главное, что с ребёнком всё хорошо. Мне сказали, что у меня почки не выдержали нагрузку, и это была почечная колика. Но сейчас уже не болит, только ноет немного и ужасная слабость. Врач сказал, это пи-е-ло-нефрит, — произнесла она по слогам, старательно выговаривая непонятный термин. — Сейчас приходила медсестра, взяла кровь на анализы. А скоро должен прийти лечащий врач. Мне принесли от тебя сумку. Наверное, ещё ночью, но я спала и не слышала. Ты сам хоть поспал немного? Напугала я тебя вчера, да?

Голос любимой девушки, сумевшей найти путь к его сердцу и ставшей его женой, лился, как самая приятная мелодия. Андрею казалось, будто с него, наконец, упала бетонная плита, легшая ему вчера на плечи тяжелым грузом. Не отнимая мобильник от уха, он поднялся с кровати, свободной рукой вытащил и расстегнул помятую ото сна и наполовину выбившуюся из брюк рубашку и подошёл к окну, где уже занимался рассвет.

В городе шёл первый снег. Торжественно и плавно кружили в свете ещё не погасших фонарей крупные хлопья снежинок и укрывали серую землю белоснежным полотном.