Солнце мое 2 (СИ) - Войлошников Владимир

Прибежала Настя, успеть застолбить время в большом зале под степ-аэробику. От меня сразу помчалась в Глазковскую типографию, объявления печатать. Ну, к этой, думаю, тоже значительная часть прошлогодних девчонок придёт. Настя — молодец, огонёчек.

По поводу той дамы, которую из школы попёрли со стрип-танцами, у меня были некоторые сомнения, но она явилась. Решительно заняла время по выходным дням в маленьком зале, плюс под вопросом три дня в неделю — совсем вечер. Аж после детских танцев, с девяти до десяти!

— Это уж ночь почти, — засомневалась я. — Неужели думаете, что кто-то пойдёт?

— Если рядом живут или на своей машине — почему нет? — пожала плечами Маргарита. — А раньше в будние дни я никак не буду успевать.

— Да у нас и время в малом зале до девяти всё расписано.

— Ну вот видите! Тем более. Попробуем. Пойдёт — так пойдёт.

Ценники за аренду я немного подняла. Если прошедшие зиму-весну мы отработали по ставке: маленький зал — двадцать пять тысяч за час, большой — тридцать, то в этом учебном году я накинула на оба по пятёрке.

Также, вслед за ползущими вверх ценами, на десять процентов пришлось поднять аренду в магазине. Все повздыхали, конечно. Понятно, всегда приятнее платить меньше, чем больше. Но, поскольку у всех и на всё ценники тоже уже приподнялись, каждый остался при своём.

Инфляция, мать её…

17. ГОТОВИМСЯ НА ВСЕХ ПАРАХ

ЕЩЁ КРАСИВЫЕ ЛЮДИ

Каждого приходящего педагога я просила смотреть по сторонам — вдруг среди их знакомых кто-нибудь хочет арендовать помещение? Не так, чтоб большое и на весь месяц, а как у нас — по часам. Кроме сектантов только, пожалуйста. На этих я раза посмотрела, мне хватило.

Вообще, я заценила, что «слухом земля полнится», и сарафанное радио реально работает. Через два дня после стриптизёрши Марго (извините, мне так её удобнее называть, чем «преподавательница стрип-пластики») в центр зашла занимательная парочка, мужик и девушка. Какие-то яркие оба, прям глянцевые.

— Здравствуйте! — говорят. — Нам сказали, вы сдаёте зал в аренду.

Причём, говорил дядька, а девушка стояла рядом и как-то прямо профессионально светила лицом.

— Здрассьте. Сдаём, — не стала отпираться я. — Желательно, в долговременном плане, но разово тоже можно, если время вам подойдёт. А как вы узнали?

— А тут напротив, в остановке, девушка клеила объявления, вот и… А можно зал посмотреть?

— Конечно!

Показала я им оба зала. Маленький они сразу забраковали, а про большой спросили:

— Тут сколько метров?

— Семь на десять.

— Впритык, конечно, — внезапно подала голос девушка. — Зато рядом! И зеркала есть.

— Видите ли, — дядька тоже очень профессионально улыбнулся, хоть в рекламе снимай! — У нас есть несколько групп, уже набранных.

— Дети?

— Нет, взрослые. Некоторые занимаются по три, четыре года и более.

— А чем, простите, занимаются?

— Латина.

— Это танцы, я так понимаю?

— Да, нескольких разновидностей. Самба, ча-ча-ча…

— А-а-а! Ну-ну, у вас есть группы?..

— На протяжении нескольких лет мы арендовали зал неподалёку. Напротив, в Доме творчества.

— Так он же только для школьников? — удивилась я.

— Вот, кто-то написал жалобу. И в Дом творчества пришла проверка. В общем… Директор получил приличный штраф, и остались мы без зала.

Интересно-интересно… И ту мадам из школы турнули. Прикрывают муниципальщикам возможность подзарабатывать, что ли?

— Ну, что ж. Большой зал могу предложить по тридцать пять тысяч за час.

Они переглянулись.

— Даже дешевле! — сказала девушка, из чего я заключила, что ценники везде выросли сильнее, чем я предполагала, и с января можно будет ещё чуть-чуть поднять.

— А какое у вас есть свободное время? — спросил дядька.

И пошли мы смотреть разлинованные (и даже разноцветным для лучшего понимания раскрашенные) листочки расписания залов. К сожалению, дневные часы по будням их тоже интересовали мало. А вечером осталось время аж с восьми сорока! Зато в субботу и воскресенье они заняли всё самое вкусное, что только можно было. Пошли довольные.

Я после их ухода полюбовалась на гораздо более плотное, чем в прошлом году, расписание залов, и всплыло у меня две мысли.

Первая: теперь мне хотелось, чтобы и пустые клеточки будних дней и утр (утров?) тоже заполнились. И в связи с этим я бы даже на непопулярное время цену пониже поставила.

А второе: я вспомнила, что мы с Вовкой тоже имели некоторые виды на тренировки, а теперь он сидит молчит — стесняется, что ли? Вечером я так у него и спросила:

— Мы ж хотели рукопашку запустить? И чего ждём, скромничаем?

— Блин, я и забыл! И как? Я же с кассетами?..

— Ну, не знаю… — я уставилась в мою раскрашенную карандашами схемку. — Вот, возьми после латинцев субботу-воскресенье, с полвосьмого вечера. Вряд ли ты до такой поздноты будешь в киоске сидеть.

— Так-то н-но… — видно, что Вовка сомневался. — Думаешь, народ пойдёт?

— Ещё как пойдёт!

И ещё одна мысль его терзала.

— Я ж не тренер.

— Это ты так думаешь. Я же вижу, как ты на фехтовании объясняешь. Отличные у тебя тренерские данные. Подумай. Вспомни, как вас учили. И двигайся по той же схеме.

— Нас, вообще-то, учили убивать… — пробурчал Вова.

— Значит, давай не всё. Только то, что влезает в рамки гражданской самозащиты, так скажем.

Он ещё посидел.

— Ну… не попробуем — не узнаем. Так?

— Вот именно. Всё, я тебе макет объявления сделаю, съездишь, напечатаешь, включу их в расклейку.

НАЧИНАЕТСЯ ЗАПАРА

Клеила я в этот раз всё свободное время. Облепила несколько окружающих микрорайонов.

Что касается рекламы, которую я хотела разместить в окнах, в мае задумала и половину лета рисовала, пришлось эти плакаты развесить в магазине. Другого применения я им не нашла — входной коридор в центре и так был весь улеплен. А на улицу бумага никак не подходила. Противоположной стороной этого момента было то, что часть стен были выложены как бы нишами, в которых как раз можно было разместить что-то яркое и заманушное — но не бумажное, конечно. Или красками нарисовать, или уж кусок печати на баннере заказать, что гораздо проще по исполнению. Я ждала, пока этот кусок будет готов и заведён под крышу, а пока рисовала образцы рекламных плакатов в специальных программках.

Неожиданный звонок застал меня в пятницу, двадцать третьего августа. Бодрая Альбина Константиновна спрашивала меня, когда я принесу в садик рекламные объявления по кружку тестопластики.

Упс. А я в суете и забыла про них!

— Принесу к понедельнику, — пообещала я и положила трубку. Посидела немного и пошла к Ане.

— О, Ольга! — Анна снова варила варенье, на этот раз, судя по запаху, смородиновое. — Заходи, чайник ставь!

Я по-хозяйски протиснулась к раковине (да, кухни у нас в хрущёвках удручающе тесные), налила воды из крана. Вот вода в Иркутске отличная! Безо всяких сомнений можно прямо так пить. Но в чае, всё же, вкуснее кипячёная.

— Пирог сахарный будешь?

— Ха! Конечно буду!

Таких пирогов я больше ни у кого в жизни не встречала. Удивительная выпечка. Не исключаю, что возникла она во время тотальных дефицитов всего, но могла быть и национальной немецкой изюминкой. Открытый большой пирог с начинкой просто из сахара. Нет, кажется, со сливочным маслом, всё же. В общем, очень вкусно! И к чаю — самое то.

— Ань, я ведь к тебе с тяжкой думой.

— А чё такое? — насторожилась Анна.

— Возьми у меня тесто, хотя бы часть, а?

— Тестопластику, что ли?

— Ну да.

— Так я же на очном учусь, ты чего?

— Ты нынче в какую смену?

— В первую, также.

— Так вторую возьми! А первую я, из последних сил.

Аня усмехнулась и сразу озадачилась:

— Блин, я как-то не думала…

— Так это потому что повода не было! А ты подумай.