Убежище в горах (ЛП) - Джеймс Никки

— Ты думаешь, ты больше приспособлен к жизни на природе? Ну-ка, дай! — я кивнул ему, чтобы он передал мне кролика.

Это был всего лишь второй раз с тех пор, как мы познакомились, когда Хаксли попытался улыбнуться. Он сделал это, прежде чем передать мне животное и нож. Это было не настолько явно, лишь приподнятый уголок рта, но выражение его лица явно смягчилось.

Я никогда особо не любил охоту. Я являюсь скорее хранителем дикой природы, чем охотником. Однако мои попытки вегетарианства, когда мне было около двадцати, не выдержали и недели, потому что я осознал, что не могу без мяса в своем рационе.

За свою жизнь мне приходилось разделывать туши разных животных, в том числе и кроликов. Пока Хаксли сидел, я разложил несколько досок и быстро снял с кролика шкуру. Было необходимо поддерживать порядок. Если не соблюдать осторожность, можно создать приманку для медведей прямо на своем заднем дворе, а последнее, что мне нужно, это медведи, гуляющие по моей территории.

Насадив кролика на вертел и вернув его Хаксли, я бросил доски, шкуру и внутренности в огонь. Хаксли внимательно осмотрел результат моих трудов, а я скрестил руки на груди, ожидая его вердикта.

— Ну? И как я справился?

Он кивнул, по-прежнему слегка ухмыляясь.

— Прилично.

Я рассмеялся и покачал головой.

— Прилично, говоришь. Ну, хорошо. В следующий раз, дикарь, ты мне покажешь, в чем мне еще стоит усовершенствоваться. Ты тут начинай, а мне нужно умыться.

Когда я вернулся, Хаксли уже удобно устроился, а кролик аккуратно расположился над огнем. Я сидел и смотрел на костер, иногда поглядывая на Хаксли в ожидании, когда напряжение между нами испарится. Реакция Тигра почему-то выбила из равновесия Хаксли, но время шло, и он постепенно успокаивался.

Кролик шипел и источал соки, готовясь на вертеле. Хаксли по мере необходимости переворачивал его, и вскоре манящий запах жареного мяса наполнил воздух вокруг, заставляя мой желудок заурчать.

— Ты часто так проводишь время? — поинтересовался Хаксли. — У костра?

— Это мое любимое времяпрепровождения. Только в середине лета это не так приятно. Жара делает такой досуг менее привлекательным.

Он понимающе кивнул и слегка приподнял кролика над языком пламени, который уже лизал бок тушки.

— Ты всегда пахнешь костром, — добавил он.

Я усмехнулся и пнул его по ноге, чтобы он посмотрел на меня.

— Я не понял, это комплимент или ты намекаешь, что мне нужно чаще принимать душ?

Его губы дрогнули в улыбке, но прежде чем что-то сказать, он снова переключил внимание на кролика. Он всегда был настороже.

— Мне нравится это, — он пожал плечами, словно тут же пожалев, что сказал это. — Так куда направилась твоя команда?

Хаксли заправил прядь волос за ухо и снова посмотрел на меня. Это не было случайным вопросом. У него явно имелись свои догадки по этому поводу.

— Они молоды и проворны, и, вероятно, узнали о лагере пожарных в этом районе. Они будут всю ночь напролет веселиться с пожарниками с обнаженными торсами, которые весь день потели, туша пожары.

Хаксли нахмурился и кинул свой взгляд на дорогу, по которой почти сорок минут назад скрылись Тигр и остальные.

— О чем ты говоришь?

— Это учебный курс, который они организуют для всех отделений штата. Контролируемые лесные пожары. Они обучают новобранцев, как с ними работать.

Хаксли почесал бороду и задумчиво кивнул.

— Думаю, это имеет смысл.

Я не мог быть уверен, что он поверил в мою версию, но он больше не мучил меня расспросами, и через некоторое время стал абсолютно спокоен. Он снова был тем раскрепощенным человеком, с которым я провел время у воды утром.

Следующие несколько часов мы провели за поеданием кролика, обсуждая навыки Хаксли, которые он приобрел за годы жизни в дикой природе, мою работу с гризли, и просто заново знакомясь друг с другом после захода солнце. За время всей нашей беседы, я не приметил никаких настораживающих знаков, которых Анетт Демпси велела мне остерегаться. Он выспрашивал меня о моей работе, но терпеливо выслушивал все, что я рассказывал, и, казалось, верил, что я говорю правду.

Хаксли, безусловно, отличался от всех мужчин, которых я встречал, но чем расслабленнее он становился, тем заметнее становились эти различия. Его образ жизни делал его более скованным и сдержанным в эмоциях, чем обычный человек, словно он потерял навыки общения за эти годы, но в этом не было ничего удивительного.

— Почему именно медведи? — в одно из мгновений спросил Хаксли.

— Почему медведи? — я сделал глубокий вздох, обдумывая ответ в своей голове. — Я работал со многими животными на протяжении этих лет. Бобры, барсуки, карибу, бесконечные исследования птиц и многие другие. Но около шести лет назад я провел зиму в Северном Онтарио, занимаясь чипированием черных медведей. Работа с таким мощным зверем, как медведь, было совсем другим делом.

Я смотрел в звездное небо, пытаясь подобрать слова для более яркого описания.

— Медведи имеют репутацию грозных, смертоносных животных, но это не так. Не пойми меня неправильно, но в их естественной среде обитания медведи — прекрасные создания. К примеру, медведицы-матери очень ласковые, заботливые, преданные, внимательные и чрезвычайно трепетные по отношению к своему потомству. Я наблюдал за ними в деле, и даже не могу объяснить, насколько это зрелище умиротворяющее.

Смеясь, я замотал головой и посмотрел на Хаксли.

— Я не очень хорош в объяснениях. Наверное, когда я в первый раз столкнулся в работе с медведями, что-то во мне изменилось. Я каждый день ощущал душевное удовлетворение, пока я находился в полевой экспедиции, и я никогда не чувствовал себя счастливее. Поэтому, когда пошли разговоры о том, что планируются исследования популяции Гризли здесь, я сразу выдвинулся добровольцем. Им нужен был надежный лидер, способный возглавить проект, и я сразу понял, что это мое место.

— Ты можешь общаться с животными? — голос Хаксли был хриплым и низким, и он говорил так тихо, что я едва расслышал вопрос.

— Я могу сказать так. Я ощущаю с ними духовную связь, если ты, конечно, веришь в это.

— Эм...

Это не было похоже на согласие, но возможно это было принятием моего мировоззрения. Хаксли снова перевел взгляд на пламя и больше не поднимал тему о медведях.

Чем глубже становилась ночь, тем больше времени мы проводили в молчании. Я украдкой взглянул на Хаксли, пока он был погружен в свои мысли. Было в нем что-то такое, что все больше разжигало во мне интерес. Он был настолько сложно устроен и состоял из такого количества слоев, что я не мог справиться со своим желанием снять слой за слоем, чтобы изучить его полностью.

Во многом он напоминал мне огромных зверей, изучением которых я занимался. Он силен и легко может стать угрозой, если я не буду осторожен, что вызывает во мне уважение к нему. Он предпочитает одиночество, как гризли, и обладает неоспоримым интеллектом, которому находит применение. К тому же, в нем есть что-то, что непреодолимо притягивает меня. Даже когда я совсем не знал и не понимал его, желание узнать о нем, все что возможно, было неоспоримым.

Я все еще обдумывал, как убедить его вернуться к матери, но я понимал, что без прочной основы из дружбы между нами все эти разговоры будут бесполезны. Обсуждение его возвращения в общество может легко спровоцировать то, что все, чего я добился между нами, сойдет на нет.

Он посмотрел мне в глаза, и мы на мгновение сцепились взглядами, прежде чем я отвернулся в сторону темного леса и гор, которые сейчас казались не более чем силуэтами в лунном свете. Мое сердцебиение участилось, когда его глаза продолжали прожигать меня.

— Как только ты захочешь, я отвезу тебя обратно. Просто дай мне знать.

— Сейчас.

Его голос был хриплым и едва слышным, даже в тишине ночи, но это привлекло мое внимание к нему. Одно слово в его ответе было вполне однозначным, но создавалось впечатление, что в нем заключается какое-то скрытое послание.