Физика любви - Артеева Юля

Я сжимаю зубы и снова думаю о том, что ей пришлось пережить. Кто-то сказал бы, что мы успели вовремя, но я так не думаю. Я должен был быть там раньше. Чтобы этот ублюдок Вадос и пальцем еще ее не тронул. Я не должен был вообще допустить эту ситуацию. Мне кажется, я никогда не смогу себя простить.

Я подхожу к своей девочке, глажу ее по спине, пока Оливка с другой стороны убирает ей волосы от лица, собирая их в хвост.

Говорю тихо:

– Сейчас станет полегче, маленькая моя, потерпи чуть-чуть.

Наконец Яна выпрямляется, прикладывает к губам платок, который ей дала Света, и обессиленно прислоняется ко мне.

– Отведите меня домой.

Глава 36

ЯНА

Домой я поднимаюсь с Оливкой и Глебом, остальные прощаются со мной у подъезда. Честно говоря, я даже не знаю, сколько сейчас времени. Когда мама открывает дверь, я понимаю, что она сильно волновалась.

– Януся! – она раскрывает руки.

Против воли, неожиданно даже для себя, я всхлипываю:

– Мамочка.

Она заключает меня в свои мягкие объятия, и я плачу, уткнувшись в ее грудь. Слышу, что выходит папа и говорит:

– На пару слов.

Наверное, это он Янковскому. Потому что сама я жмусь к маминой груди и ничего не вижу. Но слышу шаги, а потом кухонная дверь закрывается, и оттуда раздаются голоса двух главных мужчин в моей жизни. По крайней мере, на данный момент.

Чувствую, как мне на спину ложится узкая ладонь Насти, и моя добрая мамочка прижимает ее к себе тоже. Какое-то время так и стоим, напитываясь родительским теплом.

– Хочешь в душ? – спрашивает мама чуть позже.

Я киваю.

И она ведет меня в ванную, там бережно раздевает, помогает перебраться через бортик. Я сажусь, и она поливает меня из душа теплой водой. Моет волосы, нежно массируя голову. Я чувствую себя как в далеком детстве. Когда мама была единственной тихой гаванью, безопасным местом, любящим сердцем, всем миром. Кажется, я плачу, но вода смывает все: и слезы, и весь сегодняшний день. Потом мама заворачивает меня в большое полотенце и ведет в спальню. Усаживает на диван, достает большую футболку, которую папе дарили на какой-то праздник на работе. Я послушно поднимаю руки вверх. Она одевает меня и укладывает в постель. Я чувствую какое-то движение в ногах и, приподняв голову, вижу, что это Оливка пристраивается на моей постели калачиком.

– Как вы меня нашли? – бормочу, как в бреду.

– Дебил Эдик выложил видео с тусовки, мы немного пошерстили соцсети и узнали, что это за квартира. Точнее, где находится дом. А дальше уже пошли на звук.

Настя кладет голову мне на колени. Хочу сказать, чтобы она легла нормально или шла домой, но вокруг как будто кто-то выключает весь свет.

Глава 37

Я сижу на лавочке на заднем дворе школы, подставив лицо майскому, уже почти летнему, солнцу. Рядом ерзает Оливка, задевая меня плечом.

– Ну что ты все возишься, – говорю, не открывая глаз.

– Ян, мы опоздаем, надо еще сесть поближе, чтоб потом через толпу не пробираться.

– Ну прям уж через толпу.

– Ага. Янковский и Барышев школу заканчивают, ты думаешь, в наш актовый зал не набьется весь округ?

– Петрова! Оливко! – орет, высунувшись из окна второго этажа, Манкова. – Хорош загорать!

– Она не идет! – кричит в ответ Настя, вскакивая на ноги.

Я зажимаю рукой правое ухо:

– Господи, да вы мертвого поднимете!

– Ну все, пойдем. Ты уже все равно взбодрилась.

Я нехотя поднимаюсь и отряхиваю юбку. Подруга неодобрительно косится на мои убитые кеды.

Я указываю пальцем ей в лицо и говорю:

– Ни слова.

Она фыркает и тянет меня за руку:

– Учебник взяла?

– Да взяла я твой учебник.

– Он не мой, – Оливка тянет меня вперед, как локомотив, – просто я очень за вас переживаю.

Я молча иду за ней.

С Глебом последнее время мы действительно почти не виделись и ни разу не встречались наедине. Но много переписывались. И я исправно приходила на репетиции.

Подруга спрашивает почти строго:

– Яна, ты помнишь, на каком моменте нам выходить?

– А ты?

– Знаешь, что меня бесит, – Настя даже притормаживает, – то, как мы поменялись ролями. Раньше я была в дзене, а ты вечно на кипише. А теперь все наоборот.

– Ну, может это ненадолго, – я подмигиваю ей и иду к крыльцу школы.

Там уже никого нет, и просторный холл пустует. Именно этого я и хотела. Чтобы не было толпы, вот и все.

Мы поднимаемся в актовый зал, и я иду за Оливкой, которая тихо, но настойчиво пробирается ближе к сцене.

Смотрим официальную часть со стихами учителей и награждением учеников. Когда Глеб поднимается на сцену за аттестатом, у меня перехватывает дыхание. Он в черных джинсах без единой дырки и в белой рубашке по фигуре. Не знаю, кому он хотел сделать приятно, но я вижу, что завуч бросает хитрый взгляд в мою сторону. Перехватив его, смущаюсь. Вряд ли это действительно моя заслуга.

И тем не менее я любуюсь Глебом. Сосредоточенный, красивый. Брови чуть сведены, волосы в естественном беспорядке. Я улыбаюсь. Не знаю, как я раньше могла не замечать, что он самый красивый парень в школе.

Бросаю косой взгляд на Оливку, и вижу, что она восторженно уставилась на Яна. Пожалуй, подруга бы точно могла со мной поспорить, кому отдать награду главного красавчика нашей гимназии. Впрочем, так ли это важно?

Янковский прямо на сцене вытаскивает телефон, что-то печатает, и я чувствую, как вибрирует моя сумка.

Я медлю, но в итоге все равно захожу в сообщения и не могу сдержать улыбку, хоть и очень стараюсь. Послушать песню, которую он мне отправил, возможности нет, но это и не нужно. Думаю всего пару секунд и скидываю ему ответ.

Глеб

Яна

Вижу, как он проглядывает мое сообщение. Как улыбка озаряет его строгое лицо. Но я убираю телефон в сумку и качаю головой, указывая подбородком на директора, который толкает речь. Глеб закатывает глаза, а я фыркаю.

Оливка поворачивается ко мне и возмущенно шипит:

– Ну ты ненормальная просто!

– Ты о чем?

– Ни о чем. Сама думай, – она скрещивает руки на груди.

Я дергаю плечом, немного обиженная ее тоном. Но, с другой стороны, я понимаю, почему она злится.

Просто мне нужна была эта пауза. И в этом никто не виноват.

Когда заканчивается официальная часть, и звучит музыка медленного танца, выпускники выстраиваются для вальса. Мы с Настей проталкиваемся вперед и встаем в общий хореографический рисунок. Мы с ней единственные десятиклассницы, которые в этом участвуют. Ян и Глеб настояли, и, в общем-то, это было не так уж и сложно. Они всегда умели договариваться с учителями.

Начинаем танцевать, и каждое прикосновение Глеба отзывается волной мурашек и трепетом в грудной клетке. Я очень по нему скучала. Он прямо и открыто смотрит мне в глаза, настойчиво ведет меня в танце. Я наслаждаюсь каждым движением и каждым поворотом. В этот момент я четко понимаю, что люблю его. Это чувство затапливает меня полностью, а на глазах выступают слезы. Сердце сжимается. С Янковским я чувствую себя в безопасности. Я чувствую себя счастливой. И тем не менее, все внутри заходится от волнения. Идеальный коктейль.

Я бы танцевала с ним всю жизнь.

Когда заканчивается концерт, я спускаюсь вниз, выхожу на улицу и сажусь на парапет у входа. Подожду Глеба тут. Наверняка они будут фотографироваться с классом и с родными, мне не хочется мешать. Я видела в зале его отца с Яной, так что даю им время и возможность побыть вместе.