Неверный. Месть подам горячей (СИ) - Королёва Виктория

От этой мысли зарделись щеки, а по коже пробежали обжигающие искры.

Остывший после дневного зноя асфальт холодил босые ступни. Жаль, нельзя прильнуть к нему всем телом, чтобы остыть. Казалось, Сабуров догадается обо всем, стоит ему на меня посмотреть.

Ник о чем-то переговорил с наемниками и выбрался из салона. Фургончик уехал, оставив нас одних на пустой парковке, залитой теплым светом фонарей.

Кажется, наши желания совпадали. Я не хотела быть одна, а Ник не хотел оставлять меня.

Мы договорились обо всем, не произнеся ни слова.

- Так и будем стоять на улице или все-таки пригласишь войти? – усмехнулся Сабуров, а я раскраснелась сильнее, совсем как девчонка на первом свидании. Совсем как сама на нашем первом свидании.

- Приглашу, - ответила, растягивая гласные, словно раздумывала над вопросом.

Мы больше не касались друг друга, не целовались, заходя в лифт. Даже не смотрели друг на друга, но воздух вокруг искрился от напряжения, предвкушения близости.

Секса.

Не верилось, что думаю о сексе с Сабуровым. Иван был моим единственным мужчиной, а сейчас я вполне осознанно хотела отдаться другому, хотя все еще была связана узами брака. Будет ли это считаться предательством? Изменой? Да и имеет ли это вообще хоть какое-то значение?

Нет, не имеет. В моем сердце не осталось никаких чувств к Ивану Вербицкому, кроме ненависти и желания покарать его за то, что он сделал. По сути, даже брак связывал с ним Марию, а она умерла в тайге. Ева – другая женщина, родившаяся заново. Этой ночью я буду Евой, новой собой, без комплексов, сомнений и сожалений.

- Мне надо в душ, - произнесла, когда мы вошли в темную квартиру, и я замешкалась в поисках выключателя. Все было непривычным и странным.

- Не надо, - выдохнул Николай и резко притянул меня к себе, не давая включить свет и прогнать враждебные тени.

- Ник, я хочу смыть его запах, - я уперлась в грудь Сабурова, не позволяя ему себя поцеловать, - я хочу быть с тобой и не думать о нем.

- Блядь, - выдохнул Николай, но все-таки разжал объятия, больше он ничего не сказал, но потом снова схватил меня, прижал к себе и впился в губы, не обращая внимания на слабое сопротивление. Нехотя отпустил, прошептав, опаляя дыханием, - только быстро, я слишком долго тебя ждал.

У меня внутри все пылало от его слов, прикосновений, поцелуя. Эта ночь станет особенной. И в ней нет места мыслям о мужчине, который меня предал и растоптал.

Я все-таки нашла выключатель и включила свет. Ник выглядел взбудораженным и взъерошенным. Лед в его глазах сменился диким огнем, испепелявшим меня. Я буквально чувствовала, как платье на мне опадает пеплом, падая к ногам, оставляя обнаженной перед мужчиной, о близости, с которым я не смела и мечтать.

Не терпелось вернуться к нему, продолжить то, что мы начали, и уже не отступать. Больше никогда не отступать.

Шальная, пьяная от осознания, что Ник разделяет мои чувства, что в нем горит такой же огонь желания, как и во мне, пошла в ванную. Быстро разделась, включила воду и тщательно намылилась, смывая воспоминания о прикосновениях Ивана. Он больше меня не тронет. Ник не позволит. Я не позволю.

Прошлое убегало в сток вместе с мыльной водой, годы брака, предательства, унижений, измен, обмана, комплексов.

Ева родилась в лесу из ненависти, горя и отчаяния. Но пришла пора и ей остаться в прошлом. Нельзя жить только местью, у меня должно быть что-то, кроме желания уничтожить мужа. Будущее с любимым мужчиной, верным, надежным, любящим. Что-то, что придет на смену ненависти. Я боялась чувства, которое пробуждал во мне Николай, но вместе с тем хотела отдаться ему. Утонуть в нем, раствориться. Этой ночью и следующей и все оставшиеся нам ночи.

Из душа вышла обновленной, очистившейся, ожившей. Парила над землей, а легкие крылья трепетали за спиной.

Я смыла макияж, вынула линзы, не стала сушить феном влажные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Так, я была отдаленно похожа на себя прежнюю, только слой жира не скрывал больше тонкую талию, покатые бедра, высокую грудь, изящные руки. Никогда не чувствовала себя такой красивой. Комплексы остались в прошлом, как и девственное смущение, которое испытывала каждый раз, когда ложилась в постель с Иваном.

Подумав, стоит ли накинуть халат, решила послать его к черту. Я словно нанесла на тело бесовскую мазь, стала невидима и свободна от себя прежней неуклюжей Маши. Теперь окончательно.

Из ванной вышла обнаженной и уверенно прошла в гостиную. Влажную кожу холодил ночной ветер, врывавшийся в распахнутое окно. Комнату заполнял колдовской свет десятков свечей, расставленных на столиках и полках. Среди свечей стояли букеты белых роз. Не знаю, как Сабуров умудрился организовать все это, пока я была в душе. Неважно.

Ник скинул пиджак и открывал шампанское, когда я вошла. Он так и застыл с бутылкой, пока пробка не выстрелила, а игристое не брызнуло фонтаном, залив белоснежную рубашку моего мужчины.

- Ну, здравствуй, незнакомка, - произнес он глухо, не отрывая взгляда от меня.

- Здравствуй, - ответила, не отводя глаз от его лица. Подошла ближе, забрала бутылку из его рук и поставила на столик, где ждали бокалы, пусть и дальше ждут. Сегодня мне не нужно вино для смелости. Сегодня я не хочу притуплять восприятие. Наоборот, я хочу, чтобы все чувства были такими острыми, что о них можно порезаться.

Я хочу прочувствовать все, я хочу жить, любить и отдаться, принадлежать мужчине, которому доверяю.

Глава 42

Глава 42

Ник задышал тяжелее, поднял руку, чтобы дотронуться до меня, но не решился, так и замер буквально в паре миллиметров от моей груди. Словно нагота служила мне защитой, обезоружила его и лишила смелости.

- Ты… - Сабуров провел языком по пересохшим губам, не найдя что сказать.

- Да, Ник. Это я, - улыбнулась ему, встала на цыпочки, и сама поцеловала моего так не вовремя растерявшегося охотника на акул.

Стоило нашим губам соприкоснуться, Сабуров жадно обнял меня, прижал к груди.

- Не отпущу, никогда не отпущу, - зашептал он, алчно, опаляя поцелуями шею, лицо, губы, спуская к груди и впиваясь в соски.

Внизу живота разгоралось пламя, бабочки с огненными крыльями закружились в диком танце. Страстном танго.

Я дрожащими от волнения пальцами принялась расстегивать мокрую от шампанского рубашку Ника, но никак не могла справиться с пуговицами и глухо застонала от нетерпения. Сабуров просто рванул ткань, и пуговицы разлетелись по гостиной с костяными щелчками. Я припала губами к влажной смуглой коже и провела языком по его груди от соска к горлу. Лизнула и поцеловала мочку уха.

Сабуров зарычал диким распаленным охотой зверем. Вцепился в мои ягодицы, с силой вдавливая пальцы, будто хотел показать, что я его и больше никуда не убегу. Но я и не хотела убегать.

Я хотела быть только с ним. Всегда.

- Люби меня, Ник, пожалуйста, люби, как в последний раз… и как в первый. Хочу тебя, милый, - прошептала, снова и снова целуя его грудь, изучая пальцами светлые шелковистые волоски, жадно слизывая остатки шампанского.

- Моя, наконец-то моя… какая же ты красивая, Маша, - отвечал Николай, впиваясь в мою шею и грудь острыми короткими поцелуями и уже не позволяя мне действовать и ласкать его, поднял на руки и отнес в спальню, тоже залитую искрящимся, медовым светом десятка свечей.

Бережно опустил на кровать, а сам застыл, жадно рассматривая меня. Изучая каждый изгиб моего тела, скользя взглядом, как ладонями, будто ласкал.

Я была абсолютно голая, бесстыдная, открытая его взгляду полностью. Ник оставался одетым, это будоражило, заставляло мою кровь кипеть, бурлить и нестись по венам, выжигая остатки стыда и комплексов.

И я сделала то, на что никогда бы не решилась до этой ночи. Откинулась на подушки, выгибая спину, показывая налитые груди с острыми, ждущими ласк сосками. Широко развела ноги, открывая Нику самую сокровенную частичку своего тела. Лоно, истекающее смазкой, готовое принять моего мужчину.