Твой гнусный секрет (СИ) - Шегай Эвелина

«И я вот… уже соскучился»

Горько усмехнувшись, София написала ему дрожащими пальцами:

«Я обдумала твоё предложение повторно, и мой ответ не изменился. Я не хочу с тобой вступать романтические отношения»

Она ждала какой угодно реакции, но не того, что Доминик попытается с ней поговорить по голосовой связи. Сбросив с перепугу звонок, София села на постели и выронила телефон из рук, когда он зазвонил повторно спустя несколько секунд.

Первым возник импульс сбросить и совсем выключить телефон, предоставив ему возможность слушать мелодичный женский голос, вещающий о том, что: «абонент временно недоступен». Но так она не решит проблему, а отложит. И потом придётся повторно окунаться в то, что со временем станет пахнуть ещё сквернее.

Прочистив горло, София приняла вызов и поднесла телефон к уху, услышав угрюмый — с едва уловимыми, а может, и показавшимися, нотками тревоги — голос Доминика на фоне тихой, безвкусной музыки:

— Софи, что происходит?

— Ничего.

— Я рассчитывал на иное твоё решение.

— Прости, что не оправдала ожиданий. Я думаю, мы не подходим друг другу.

— Мы отлично подходим друг другу, придумай другое оправдание, — в раздражении бросил он, удивляя своей эмоциональностью. Злился, что рыбка сорвалась с крючка?

— Я не собираюсь ничего придумывать. Нет — значит нет. Прими мой ответ и переключись на кого-нибудь попроще.

— Что у тебя с голосом?

— Не твоё дело.

Телефон снова завибрировал, и она отстранила его от лица. Увидела, что Доминик пытается перевести звонок на видеоформат, и сердито сжала зубы.

— Я не хочу говорить по видеозвонку. И, вообще, я уже спать легла.

— Можешь не включать свою камеру.

— Рассчитываешь, что твоя симпатичная мордаха сможет меня переубедить?

— То, что ты считаешь мою мордаху симпатичной, безусловно, приятно, — с улыбкой, которую можно было различить в потеплевшем голосе, произнёс он. — Но нет. Я хотел, чтобы ты помогла мне кое-что выбрать.

— Больше попросить не у кого? — недовольно проворчала она, чувствуя, что снова смущается. Больно укусила себя за нижнюю губу, точно наказывая за слабость, и со злорадной ехидцей добавила: — Может, стоит оглянуться по сторонам? Наверняка найдётся красавица-другая, что не прочь тебе помочь.

— Да, здесь есть люди неподалёку. И, в принципе, их можно теоретически назвать красивыми, но мне бы хотелось узнать именно твоё мнение. Так надёжнее.

— Ладно. Давай быстрее с этим покончим, и я пойду спать, — холодно буркнув, София перевела звонок в видеоформат и тут же отключила у себя камеру, не оставляя ему возможности различить даже намёк на её заплаканное лицо в темноте.

Первое, что сама увидела — его серьёзные глаза с нахмуренными бровями в ярком холодном свете, не очень удачно подчёркивающим тени на лице. Этот свет делал нос больше, чем он был на самом деле, и невыгодно подчёркивал рельеф кожи. Но уже через мгновение Доминик переключил видео с фронтальной камеры на внешнюю, которая смотрела на стеллаж с домашними тапочками.

— Сегодня я ещё понял, что у меня всего одна пара тапок дома. Поэтому заехал в магазин и решил докупить всякую мелочёвку, что может тебе пригодиться. И вот на тапках как-то подзавис. Какие тебе больше нравятся: жёлтые, красные или зелёные? Или тут все не очень симпатичные и стоит в другой ТЦ заехать?

— Ты не на вечеринке? — растерянно спросила София, не понимая, как он так быстро успел переместиться в магазин. Ведь всего несколько минут назад на фотографиях ещё вовсю развлекался с сексуальной шатенкой в откровенном топе.

— Какой вечеринке? — не понял Доминик.

— Ну, я только что видела в инста… — начала рассказывать она и оборвала себя на полуслове, внезапно осознав, что фотографии девица могла загрузить не первой свежести. Возможно, они были сняты ни один и даже не два месяца назад, а в те времена, когда они не были с Домиником толком знакомы. Вернее, он не знал о её существовании. А что до рубашки — она всего-то такого же цвета. В фасон и модель София толком не вглядывалась.

— Продолжай, я тебя внимательно слушаю.

— Нет. Закроем тему.

— Так вот оно что, — протянул Доминик с облегчением. — Кажется, теперь я понял, что произошло.

— Нет, ты ничего не понял.

— Ты…

— Ничего не говори! — она взволнованно его перебила и оттараторила на одном дыхании, прежде чем сбросить звонок: — Мне нравится персиковый с пудровым подтоном и морозный серо‑зелёный цвет. Тридцать восьмой. Спокойной ночи.

Сердце пыталось проломить рёбра. Но стоило ему немного успокоиться, как София провалилась в глубокий, длинный сон, что не смог нарушить ни визг сирены машины скорой помощи, проезжающей под окном, ни стандартная мелодия, установленная в качестве будильника. И если бы не родители, озаботившиеся нетипично мертвецким сном своей дочурки, ей пришлось бы впервые краснеть перед преподавателем этики из-за опоздания на его последнюю пару в этом году.

* * *

Открывающая сессию экзаменационная неделя далась им с переменным успехом. София и Эрнест, как обычно, получили свои первые пятёрки, а Брэнди и Кевин впали в свойственное им для этого периода состояние апатии, поэтому приходилось отпаивать их пряным глинтвейном и закармливать блинчиками вприкуску с жареным миндалём.

Праздничный дух царил не только на улице, украшенной километрами разноцветной гирлянды, но и внутри маленьких и уютных домашних ресторанчиков, наподобие того, в котором они сегодня отдыхали с друзьями. В углу зала выросла пышная ёлка под самый потолок, на окнах мишура в виде пушистых веточек и ярко-алых шаров, на столах торжественные салфетки и подсвечники с еловыми шишками. Всё вокруг дышало рождественским настроением.

— Кажется, я снова завалил Гражданское право, — тяжело вздохнул Кевин и подпёр подбородок ладонью. — Половину теста решал, как в бреду. Вообще ничего не мог вспомнить.

— У вас же Гражданское право второй год идёт? Как ты умудряешься каждый раз его заваливать⁈ — бросила в порыве гнева Брэнди. Она злилась на себя, но срывала злость, как обычно, на нём.

— Вот именно поэтому и заваливаю! Ты прикинь, какой там объём информации, что они уже два года что-то там читают-читают, и всё дочитать никак не могут. Я же не Эйнштейн какой-то, чтобы всё это запомнить!

— А Эйнштейн тут при чём? — не понял Эрнест.

— Ой, хоть ты не начинай, умник.

— Да я только хотел отследить ассоциативную цепочку…

— Как у тебя с Мегерой? — поинтересовалась София у подруги, ковыряющейся ногтем в использованной влажной салфетке с мрачновато отстранённым лицом. — Завалила?

— Ага, как же. Не допустила до экзамена, сволочь!

— После Нового года сдашь, ничего страшного. Она не имеет права не допустить тебя на пересдачу.

— Сдам, понятное дело. Но стипендию мне после этого никто не вернёт.

— Да, проблема.

— Господи, какой это стресс… Почему мы должны каждые полгода проходить через эту задницу⁈

— Чтобы студенческая жизнь мёдом ни казалась, — мягко усмехнулась она, обнимая моментально насупившуюся после её слов Брэнди. А отстранившись, поднялась из-за стола и объявила: — Я в туалет.

— Эй, ты с ней не пойдёшь? — удивлённо присвистнул Кевин уже после того, как София развернулась и стала пробираться между столиками.

— Отвали, старушка, я в печали.

— Походу, дело и правда дрянь. Чтобы Тимон и Пумба по отдельности на горшок ходили.

— Это ты меня сейчас свиньёй обозвал, или мне показалась?

— Ты даже не стала уточнять, кто есть кто? Прогресс!

Завернув за угол, она перестала слышать голоса друзей. Спокойно проходила мимо второго зала, когда остановилась и повнимательнее пригляделась к гостям, сидящим за дальним столиком у окна. Зрение её не подвело — Доминик отдыхал в окружении своих приятелей: трёх парней и четырёх девушек.

Прям каждой твари по паре. У них там, что ли, групповое свидание?

Не заметить, как одна особенно нахальная рыжая девица, закинув ему на шею руку, о чём-то эмоционально говорила, — София не могла. Их симпатичные лица находились на таком близком расстоянии, что они в любой момент имели возможность слиться в страстном поцелуе, не предпринимая особых усилий.