Измена. Не фригидная жена (СИ) - Маис Алиса
Идиллическая картина, которая бросает в меня горсть воспоминаний.
Дом, который раньше служил декорацией для наших утренних посиделок, теперь имеет других хозяев. Я не смогу вернуться, сесть на излюбленный диван, подняться в спальню, которая, увы, ассоциируется у меня с изменой мужа. Вчера новость о продаже дома проскочила мимо меня, задвинутая на второй план более вескими новостями. Но сегодня, со свежей головой, я понимаю, что… совсем не против. Я бы поступила так же.
– В список… – он неловко усмехается, – улучшения твоих жилищных условий. Кстати, я заметил, что ты еще не обустраиваешь детскую. Где ты хочешь?
– Дамир, – выставляю руки, – остановись.
– Я просто хочу помочь. Могу же я быть еще одним твоим доверенным лицом?
– Моим другом?
– Твоим другом, – кивает Дамир.
Понимает же, засранец, не меньше меня, что между нами уже воздух начинает нагреваться от притяжения. Какая там дружба? Не знаю, что сдерживает его, но меня сдерживает то, что люди называют «рацио», а сердце колотится от желания.
Пусть он и немного помятый ото сна, но такой красивый.
И то, как он смотрит на меня…
Ни один мужской взгляд не воспламенял меня так быстро, и так мощно.
– Там, эм… По поводу детской…
Отрегулировав газ на блинчиках, я поворачиваюсь к нему.
– Я слушаю, – он подпирает щеку ладонью.
– Я думала. Но все откладывала и откладывала. Именно покупки, – уточняю я, потому что с психологической и медицинской подготовкой к родам у меня все отлично. Наверное, Дамир видел стопку книг в комнате, на обложках которых счастливые мамы держат малышей на руках. – Возможно, я хотела, чтобы ты участвовал в этих приготовлениях.
– Милая, я тоже этого хотел…
– Хочешь покажу фотографию нашей малышки? – спрашиваю я. Дамир смешно хмурится. – Я имею в виду УЗИ…
– А, конечно.
Я возвращаюсь в комнату и вытаскиваю из медицинской карты свежее фото.
Передаю ему из ладони в ладонь.
Когда речь заходит о малышке, то меня сложно остановить, поэтому его разглядывания я сопровождаю своим рассказом, говорю, что это был один из лучших моментов за последнее время. Я лежала на кушетке и на большом экране наблюдала за моим ребенком, видела, как он шевелился, чем занимается. Сдержанность никогда не была моей сильной стороной, на первом же УЗИ я расплакалась. Потому что тогда я чувствовала себя одинокой и брошенной, а на мониторе внезапно увидела смысл этого всего – лишений, которые прошла, пройду…
– Врачи говорят, что малышка здорова.
– Головка, да?
– Да, а это ручки, – указываю чуть ниже.
– Она улыбается или… мне кажется?
– Мне тоже так кажется, – смеюсь я.
– Какая красивая.
Мы молча рассматриваем снимок.
– Я думаю над именем Владислава… – внезапно говорю я.
Позади шипят блинчики и я вынужденно отвлекаюсь, закрываю газ.
– Владислава, Влада, красивое имя, – кивает Дамир. – И так точно будут звать очень… сильную девочку, волевую.
– Умеющую за себя постоять, – вставляю.
– Умную барышню.
– Очень нежную по отношению к близким.
Замерев, мы смотрим друг на друга… Разделяя момент на двоих. Утро становится теплее, пейзаж за окном вдруг перестает раздражать монотонностью, кофе, который никогда не отличался шикарным вкусом, пьется с удовольствием.
Я впервые про себя называю свою девочку по имени. Владислава.
Завтракая, мы продолжаем болтать о покупках, которые надо совершить. И в какой-то момент я забываю, что мы с ним разведены. Все кажется правильным.
Глава 22
Около двенадцати мне звонят с работы.
Выдергивают из комфортной среды, напоминая, что за дверью есть мир. И с этим миром нужно взаимодействовать, если я не хочу стать иждивенкой.
Мы с Дамиром к этому моменту уже проходим стадию бушующей эйфории и возвращаемся к стандартным, скучным вопросам. Например, где он будет жить до рождения малышки, как мы с ним будем взаимодействовать. В идеале этот разговор мне бы стоило начать с заявления: «да, я тебя прощаю, Дамир» или «нет, я тебя пока не могу простить».
Но я снова не знаю, что делать.
Все мое сознательное стремится оставить Дамира внутри, сделать так, чтобы он даже за пределы квартиры не выходил, был моим, моим, моим… Но есть и другая точка зрения – может быть, я слишком рано принимаю его назад? Может, Карина имела в виду что-то другое, говоря, что я должна «его протестировать»? В голове у меня вспыхивает картинка, в которой Дамир преодолевает полосу препятствий…
Усмехаясь, я поднимаю глаза на настоящего Дамира у меня на кухне.
– В городе меня ничего не держит, – пожимает плечами, не переставая крутить в руках смартфон. – Ты не против, если я буду где-то рядом с тобой, малышка?
– Я не против, даже за.
Он кивает, легко усмехаясь.
Пока я обдумываю, как бы выразить свою следующую мысль – что Дамиру пока, наверное, лучше подыскать временную квартиру, – он сам об этом заговаривает:
– Кстати, у меня есть на примете несколько вариантов, недалеко от тебя. Даже пешком пройтись можно.
– Звучит самоуверенно, – я приподнимаю бровь, хотя злости в моих словах нет.
Ехал сюда, и планировал, что останется.
– Это была надежда, Вит.
– Надежда, что…
– Надежда, что мы сможем создать семью. Сделать то, что из-за меня с первого раза не получилось, – он засовывает телефон в карман и поднимается. Идет ко мне, останавливается за шаг. – Я все понимаю, Вит. Не тороплю тебя. Просто я хочу, чтобы ты понимала, что я приехал за тобой. И я буду тебя добиваться.
Между нами остается сантиметров пятнадцать свободного пространства. И смотря ему в лицо, я не могу не заметить, что на губах у него осталась сахарная пудра – мой абсолютно не секретный банальный ингредиент для блинчиков и других домашних сладостей.
Рука на автомате тянется к его губам.
Я касаюсь большим пальцем нижней губы и провожу по ней, стирая белый след.
Он приоткрывает рот, скорее инстинктивно, чем осознанно, тянется ко мне. Руки Дамира оказываются на моих плечах, и почти сразу сползают к талии. Его парфюм, его теплота, его присутствие рядом кружат мне голову, мешая думать…
Я вспоминаю, как он касался меня этими руками везде, как нежно целовал и заставлял кричать. Гормоны, это все чертовы гормоны… Или нет? Оказавшись в объятиях, я безотрывно смотрю Дамиру в лицо, словно в замедленной съемке вижу, как он наклоняется ко мне. Паника смешивается в голове с похотью. Не в силах больше ждать и сомневаться, я тоже двигаюсь и сталкиваюсь с ним губами.
Стону в поцелуй, не в силах удержаться… Почти забытое ощущение. Его поцелуй.
Он осторожно раскрывает губы языком, и я позволяю ему, на слабых коленях упираясь в стол. Дамир определенно знает все тайны моих губ, знает, чего я хочу, к чему стремлюсь и от чего теряю голову. Я сдаюсь вихрю страсти, ощущая, как каждое касание его языка к моему приносит волнение в самых глубоких уголках души.
Мысли растворяются, а мир вокруг теряет форму, оставляя наше единение. Я чувствую, как он тяжело дышит, находясь на том же краю страсти, что и я. Его руки блуждают по моему телу, исследуя каждый изгиб, каждую крошечную деталь, щекоча и распаляя. Язык Дамира танцует в ритме моих стонов, которые уже становятся совсем неприличными… Мои руки, словно протягиваясь к нему, находят его волосы, и я берусь за них.
Стол дрожит под напором его движений…
Дамир скользит губами по моей шее, пряча дыхание в изгибах нежной кожи; находит чувственные точки, вынуждает меня прикрывать глаза от удовольствия. Я опускаю руки вдоль его спины. Он приближается к моему уху, слегка приоткрывая губы, шепчет, как ему давно хотелось сделать это со мной, это и многое другое… Он пробуждает чувства, которые давно были забыты, словно открывает дверь в замкнутый сад, наполненный ароматами страсти и желания.
Не знаю, что выводит меня из ступора… Сигнализация вдали, понимание, что меня ждут на работе, или что-то другое. Но явно не тот факт, что я целуюсь с бывшим мужем на кухне, чувствуя себя самой счастливой дурой на свете… Хвала богам, я все же решаю оставить дверь в этот чертов сад пока что закрытой. Всему свое время – приоткрыли, заглянули, и вон.
