Губительные секреты (ЛП) - Олтедж Нева

Мужчина, которому на вид глубоко за полтинник, направляется к нам с другого конца комнаты, держа под руку женщину лет тридцати с небольшим.

— Франко Конти. Вторая жена, Ава, — говорит Изабелла в свой бокал.

Насколько помню, один из капо, отвечающий за отмывание денег от азартных игр.

— Дамиан сказал, что ты еще не знаком с его женой. Ее не было на нашей свадьбе, — добавляет Изабелла, прежде чем они добираются до нас.

— Франко. — Я киваю. — Вижу, ты, наконец-то, решил познакомить нас со своей женой.

После представления Изабелла начинает болтать с Авой, в то время как Франко стоит рядом со мной, наблюдая за толпой.

— Я обеспокоен назначением Анджело, — заявляет он. — Не уверен, что он подходит для той роли, которую ты ему отвел.

— Почему?

— Цифры — не его сильная сторона.

Я оглядываю окружающее пространство, притворяясь, что обдумываю его слова, на самом деле судорожно пытаясь отфильтровать кучу информации в своем мозгу. Кто такой, черт возьми, Анджело? Я слегка сжимаю талию Изабеллы.

— Анджело Скардони здесь? — восклицает она рядом со мной. — Я как раз хотела спросить его насчет Бьянки и как она чувствует себя в браке с членом Братвы.

О, да. Самый молодой капо, чья сестра вышла замуж за силовика Братвы несколько месяцев назад. Я забыл его имя.

— Ему придется научиться, — говорю я, понятия не имея, какую роль ему отвел. Вероятно, это как-то связано с отмыванием денег.

— Ты разговаривал с Лоренцо? — спрашивает Франко.

— О чем?

— Он был чрезвычайно… несчастлив, когда ты наложил вето на его идею о наркобизнесе.

Судя по тому, что рассказал мне Дамиан, мы никогда не имели дел с наркотиками. Дамиан упомянул, что отец Анджело Скардони пытался что-то сделать за спиной старого дона, и это плохо закончилось. Я не могу вспомнить всех деталей.

— Счастье Лоренцо — не моя забота, — отвечаю я.

— Ты уверен, что это разумно?

Я поворачиваюсь к нему, стараясь, чтобы на моем лице отражалось, что я думаю о его импровизированном вопросе.

— Я прошу прощения, босс. — Франко быстро опускает взгляд.

— Если ты еще раз услышишь, как Лоренцо кому-нибудь упоминает о своей идее, дай мне знать.

— Конечно. — Он кивает и берет жену за руку. — Я рад видеть, что с тобой все в порядке. Семья была встревожена.

— У них нет причин для беспокойства.

Когда Франко и его жена уходят, я смотрю на Изабеллу и вижу, что она строчит кому-то сообщение в телефоне. Я ступаю ей за спину, обхватываю обеими руками за талию и кладу подбородок ей на плечо.

— Кому ты пишешь?

Она искоса смотрит на меня, приподняв брови.

— А что?

— Это кто-то мужского пола?

— Да.

— Ты не будешь переписываться ни с одним мужчиной, если он не связан с тобой кровными узами. — Я слегка обнимаю ее и рычу ей на ухо. — Или я убью каждого из них, Изабелла.

— Ревнуешь? — Ее губы изгибаются в едва заметной улыбке.

— Ты даже не представляешь как.

— Я пишу Дамиану. Здесь есть люди, которых мы не ожидали увидеть, и мне нужно, чтобы он выяснил, есть ли какая-то важная информация, которую тебе следует знать.

— Мой маленький стратег. — Я оставляю поцелуй на ее обнаженной коже.

Изабелла замирает.

— Тебе не следует этого делать, Лука.

— Целовать тебя? — Я позволяю своим губам подняться к ее шее и снова целую ее. — Почему?

— Ты точно не известен тем, что проявляешь привязанность к другим людям. Особенно на семейных сборищах.

— Очень жаль. Мне нравится показывать всем, что ты моя.

— Все уже знают это, Лука. Большинство из них были на нашей свадьбе.

— Они могут знать, — поворачиваю ее так, чтобы она смотрела на меня, — но я хочу, чтобы они видели.

Обхватив ее за талию, приподнимаю и прижимаюсь губами к ее губам, а она издает тихий удивленный вскрик. Изабелла не сразу отвечает на мой поцелуй. Я, наверное, шокировал ее. Дело в том, что я тоже слегка удивлен своим поступком. Я никогда не собирался устраивать сцен, что именно и делаю, судя по ошарашенным взглядам на лицах окружающих нас людей, но не мог устоять перед этим необъяснимым желанием заявить на нее права на глазах у всех. Может быть, потому что видел, как другие мужчины пялились на нее, их сальные взгляды скользили по каждой части ее тела, выставленной напоказ в этом облегающем бордовом платье.

Я слегка прикусываю ее нижнюю губу, и Изабелла, наконец, начинает целовать меня в ответ, сначала медленно, но затем ее руки обхватывают мои плечи и затылок, и ее поцелуй становится жадным. Так гораздо лучше. Я чувствую что-то мокрое на своем лице и открываю глаза, обнаруживая, что веки Изабеллы все еще прикрыты, но по ее щекам катятся слезы.

Я осторожно опускаю ее обратно и беру за подбородок двумя пальцами.

— Tesoro? Что случилось?

Она плотно сжимает губы и качает головой, ее глаза все еще закрыты. Еще больше слез льется из них.

— Слишком много всего навалилось. Стресс, — говорит она. — Не обращай на меня внимания.

Ее голос звучит искренне. Но я не верю ни единому слову.

— Я отвезу тебя домой.

— Да. Давай пройдемся по саду. — Она открывает глаза, но избегает моего взгляда. Вместо этого кивает в сторону балконной двери.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь стал свидетелем моего срыва.

— Хорошо, — соглашаюсь я и беру ее за руку, выводя на улицу.

Что-то не так. Возможно, я потерял свои воспоминания, но не разум. Она скажет мне, какого хрена я сделал, что заставил ее плакать перед пятьюдесятью людьми. Потому что хотя и не могу сказать, что знаю ее давно, в одном я полностью уверен — Изабелла никогда бы не позволила членам Семьи увидеть ее слезы.

Я опускаюсь на пассажирское сиденье и выдыхаю. Черт. Лука обходит машину спереди, садится за руль и заводит ее.

— Тебе лучше?

— Да. — Я киваю, открываю свой клатч и достаю зеркальце и салфетки, чтобы убрать следы туши из-под глаз. Водостойкая, мать ее.

— Не хочешь рассказать мне, что только что произошло, Изабелла?

— Я уже говорила тебе. Переволновалась. — Я продолжаю вытирать щеку салфеткой, но черные пятна просто так не смываются, черт подери. — Просто забудь.

Дорога перед нами свободна, но Лука сбавляет скорость, а затем сворачивает на стоянку у заправки. В зеркале заднего вида замечаю, что машина с нашей охраной делает тот же поворот и паркуется немного в стороне.

— Почему ты остановился? — спрашиваю я.

Лука ничего не говорит, просто выходит из машины и направляется к маркету. Один из охранников выходит из машины, но Лука жестом показывает ему, чтобы тот садился обратно.

Пару минут спустя он возвращается и кладет мне на колени упаковку влажных салфеток.

Я смотрю на упаковку, затем на своего мужа, который сидит, положив локти на руль, и смотрит в лобовое стекло. Медленно достаю салфетку и продолжаю вытирать лицо.

— Мы кого-то ждем?

— Да. Ждем, когда ты начнешь говорить, Изабелла.

— Господи Иисусе. — Я бросаю использованную салфетку в сумочку и закрываю маленький пакетик. Почему он просто не оставит это в покое?

Что касается меня, то мы можем остаться здесь на всю ночь, потому что я ни за что не скажу ему, что была так чертовски взволнована и счастлива, когда он поцеловал меня на глазах у всех. Как будто я что-то значу. Словно… он влюблен в меня. Я так долго мечтала, чтобы он это сделал. И теперь понимаю, что он, возможно, сделал это только потому, что верит в нашу любовь. Раньше он даже не считал уместным поцеловать меня в день нашей свадьбы.

— Мне больше нечего сказать. Пожалуйста, мы можем поехать домой?

— Ладно. — Он заводит машину.

Тридцатиминутная поездка проходит в полной тишине. Когда мы подъезжаем, Лука паркуется на подъездной дорожке и обходит вокруг, чтобы открыть мою дверь. Он по-прежнему ничего не говорит. Может, так будет лучше. Сегодняшний вечер был изматывающим, и я не в настроении воевать с мужем. И вдобавок ко всему, мои ноги уже несколько часов мучают меня. Поэтому, прежде чем выйти из машины, я снимаю туфли, и, держа их в руке, направляюсь к дому. Я делаю, быть может, три шага, прежде чем Лука подхватывает меня на руки и несет к входной двери.