Диана Килина - Колибри (СИ)
– Александр Сергеевич, – поправляюсь я и мысленно ругаю себя за такую глупость.
Как можно было выдать себя с потрохами? Да еще и перед его другом.
– Интересно, – он замолкает на секунду, и по его лицу я вижу, что он что–то усиленно обдумывает, – Что вас связывает?
– У нас сугубо рабочие отношения, – краснея еще больше, говорю я, и опускаю глаза в стойку.
Она черная, по–моему акриловая, с литой мойкой и сверкающей крошкой, которая переливается в свете тусклых лампочек.
– Это и странно. Он никому не позволяет называть себя Сашей, кроме жены.
Кровь отлила от моего лица, и я почувствовала, как подкосились ноги. Вцепившись в стойку пальцами, так, что костяшки побелели, а подушечки окрасились в кроваво–красный цвет, я выдохнула:
– А он женат? – выдавила из себя я.
Сергей Александрович пожал плечами, а потом спокойно ответил:
– Ну да. Он в Питер поехал на день рождения дочери.
Вот это был окончательный удар под дых. Внезапно, все встало на свои места. То, как он ловко справлялся с коляской, как он выбрал автокресло, его непринужденное поведение с Тео. Няня, которую он умудрился найти среди ночи. Он казался мне идеальным в отношении ребенка, но сейчас я поняла, что он не был идеален. Просто он знал, что такое дети. Он сам был отцом.
– Алиса? – вопрошает Сергей Александрович, и я выдавливаю из себя улыбку:
– Да?
– Все в порядке?
Сколько его дочери? Она такая же, как Тео, или старше? А его жена, кто она? Почему он ей изменяет? Хотя, стоп! Он же спал с Кристиной, причем если мне не изменяет память, то он сделал это даже после эпизода со мной в его номере. Что ему мешает изменять жене? Или мне? Эти бесконечные сообщения и звонки… Гостиничный номер. «Мне так удобно» – сказал он как–то. Господи, как я могла быть такой дурой.
– Все отлично. Я могу воспользоваться вашим предложением и свалить отсюда пораньше? – с натянутой улыбкой спросила я.
Сергей удивленно захлопал глазами, потом потеребил ремешок часов, и пригладил волосы.
– Да, конечно.
– Супер, – практически воплю я, поднимаю свой рюкзак с пола, накидываю его на плечо и выхожу из–за стойки, – Да, Сергей Александрович, – говорю я, пытаясь сдержать захлестнувшие меня слезы, – Я хотела бы взять отгул завтра.
– А кого мне поставить на замену? – растерянно говорит он, возвышаясь надо мной.
Я почему–то не заметила, что он стоит так близко. От его тела исходит жар и тепло, и мне отчаянно захотелось отпрыгнуть в сторону. Но я сдержалась.
– Кого–нибудь из общего зала. Кристина так уже делала, когда я заболела, – бросаю я, – До свидания.
Я обхожу его и быстро иду к выходу. Глаза застелила пелена, и я не моргаю, чтобы не разреветься в голос. Майя и Бри смотрят на меня с удивлением, оно и немудрено, ведь я никогда не уходила посреди рабочего вечера. Выйдя в коридор, я пустилась рысью к спасительной двери черного входа. Кровь стучала в висках, ноги дрожали, глаза заливало слезами. Я выбежала на улицу, в надежде ощутить прохладу ночи, но на улице август, и ночи выдались жаркими. Встряхнув головой, я быстрым шагом направилась к стоянке такси, открыла дверь первой попавшейся машины и села на заднее сиденье.
– Викерласе, – дрожащим голосом пропищала я.
Таксист кивнул и тронулся с места, включив счетчик. Я открыла рюкзак, достала из него наушники. Когда я вставила их в мобильник, я увидела еще одно сообщение от Саши:
«Сейчас полжизни отдал бы, чтобы тебя поцеловать. А потом усадить на свой рабочий стол»
Я удалила эсэмэску, включила музыку, и по моим щекам потекли горячие слезы.
Посмотри в глаза, молчанье одолей
Ничего вернуть назад, увы, нельзя
В кругу своих друзей не правды нет ничего сильней
Того, что уже сделано.
Посмотрев в окно такси, я поймала свой взгляд, скрывающийся за мелькавшими уличными фонарями. Мое детское лицо почему–то перестало быть детским. Я прислонилась к холодному стеклу, вытерла залитые щеки, и облизала соленые губы. Закрыв глаза, я выключила все звуки в голове, оставив только злосчастную песню, которая продолжала меня убивать каждым словом и нотой.
Сидя у окна, когда лукавит ночь
На отражения в стекле нельзя смотреть
Шесть часов лежать глазами в потолок
И от боли лучше сразу умереть.
ГЛАВА 23
Резкий звонок телефона отвлек меня от разглядывания кукурузных хлопьев, плавающих в тарелке с молоком.
Не сломана, но без тебя жила
Не сломана, я все тебе дала
Я посмотрела на телефон и увидела высветившийся номер Саши. Сбросив вызов, я добавила его телефон в черный список, стерев пятнадцать сообщений, которые он послал мне за последние полчаса.
Сволочь.
Вернувшись к тарелке с хлопьями, я поводила ложкой по молоку и отодвинула свой завтрак. Тео был на улице с мамой. Я проснулась в одиннадцать, потому что не могла уснуть до шести утра. Спасибо маме за то, что она не стала меня будить.
Встав со стула, я медленно поплелась в гостиную. Закинув ноги на диван, я включила телевизор и начала бездумно переключать каналы, собирая какофонию звуков. Остановившись, я уставилась на старенький клип Тимати:
Не сходи с ума, не жалей ни о чем
Глупая, ведь ты мне все простишь потом
Выключив звук, я закрыла глаза и расползлась по дивану, закинув руку на голову. Телефон снова зазвонил, и я, выдохнув, вернулась на кухню. Увидев на экране номер Никиты, я сразу взяла трубку:
– Да.
– Лиса–Алиса?
– Привет, Никитос.
– Ты пойдешь сегодня на фестиваль? – спрашивает с надеждой он.
– Да, – быстро отвечаю я, – Пойду. Я взяла отгул.
– Здорово. Я заеду за тобой в шесть? Ты живешь там же?
– Да, на Викерласе.
– Окей, тогда выходи в шесть.
Положив трубку, я вернулась в свое предыдущее положение на диване, и в таком виде встретила маму, вернувшуюся с прогулки.
– Алиса? – взволнованно спросила она, – Ты не заболела?
– Нет, мам. В шесть за мной заедет Никита, мы пойдем на фестиваль красок, – бесстрастно отвечаю я, уставившись в телевизор.
– Александр не будет против?
– Мне плевать, будет он против или нет, – резко отвечаю я, услышав это имя.
