Мэри Стюарт - Терновая обитель
Рана была серьезной ― вокруг глубоких ранок от укусов виднелись синяки. Джессами уже перестал плакать, к нему вернулось самообладание. Теперь он наблюдал за моими манипуляциями с интересом и чуть ли не с гордостью.
― Плохая рана, да, мисс?
― Сильно он тебя укусил. Теперь расскажи мне, как это случилось. Это была не твоя собака, конечно?
― Нет-нет, у нас нет собаки. Мама не любит их. Грязные твари.
― Паразиты. Конечно. Так чья же это собака? И почему она тебя укусила?
― Просто собака. Ничья. Я ее выпустил, а она меня цапнула.
― Откуда выпустил? ― Я видела, что между пальцами правой руки, которой он все еще сжимал левую, у него застрял клок черной шерсти. ― Из капкана? Держись, Джессами, сейчас будет больно. Значит, кто-то ставит в лесу капканы?
Он глубоко вздохнул, когда антисептик попал в рану, и энергично закивал головой:
― Да. Из капкана. Это цыгане их ставят. Я его выпустил, а он меня цапнул. Дикий пес.
― Где это случилось?
Он немного заколебался, неуверенно посмотрел на меня и слегка махнул здоровой рукой куда-то на запад:
― Там, в лесу, около развалин большой усадьбы.
― Ладно, завтра ты, может быть, покажешь мне это место. ― Я с тревогой подумала о Ходже. Если кто-то действительно ставит в лесу капканы, я этого так не оставлю. ― А что с собакой? Почему она тебя укусила?
― Не знаю. Я не видел ― она убежала.
Я уже заканчивала перевязку.
― Вот и все, что я могу сейчас сделать. Пока хватит, но завтра ты должен обязательно показать рану доктору.
― Она будет против. Она никогда не пользуется лекарствами. Делает их сама. Если узнает обо всем, жутко разозлится. Скажет, так тебе и надо.
― Все равно тебе нужно обратиться к доктору. Как ты сейчас себя чувствуешь?
― Хорошо. Еще немного больно, но уже лучше. ― Он поднял на меня глаза испуганного ребенка. ― Вы ведь ей не расскажете, правда, мисс? Если я опущу рукав, она не увидит.
Я не стала спорить. Он действительно выглядел получше. Первый испуг прошел, рана была промыта и перевязана. Я унесла таз с грязной водой и опустила рукав на повязку.
― Хорошо. Подай-ка мне эти тряпки, я их сожгу. И эту шерсть… Вот так. Тогда приходи ко мне утром и покажи руку, ладно? И мы решим, надо ли идти к доктору.
Он ослепительно улыбнулся, совсем как его мать, и застегнул рукав на больной руке. Я быстро сделала ему чашку горячего сладкого чая и отрезала кусок пирога, который испекла накануне. Я попробовала задать еще несколько вопросов, но вразумительных ответов не получила и так и не поняла, что же Джессами делал один в столь поздний час в лесу. Проверял капканы, которые сам расставил? Очень похоже на то. Но на сегодня хватит расспросов. Завтра мы еще поговорим. Поэтому я дала ему допить и доесть молча, проводила до дверей и поднялась в спальню, чтобы во второй раз попытаться уснуть.
Глава 17
― Ты не знаешь, кто ставит в лесу капканы? ― спросила я Вильяма.
Он пришел вскоре после завтрака, принеся с собой очередную дюжину яиц в подарок и собираясь, по его словам, закончить прополку грядок с лекарственными растениями. Мы пошли вместе к сараю.
― Нет, не знаю. А разве они не запрещены?
― Металлические капканы, слава Богу, да, и давно. Но силки? Твой отец сказал, что поблизости живут цыгане. Они могут ловить так кроликов.
― Может быть, но здесь цыган не было уже очень давно. Раньше они селились в старой каменоломне, где вас встретил папа. Но теперь она вся заросла, и им выделили место с другой стороны леса. Здесь их нет ― мистер Йеланд никогда этого не допустит. А почему вы спрашиваете?
Дверь сарая была приоткрыта. Я распахнула ее настежь. «Потому что прошлой ночью…»
Я остановилась на пороге как вкопанная. Вильям, шедший сзади, налетел на меня и уже начал было извиняться, как тоже потерял дар речи от удивления. Мы оба стояли в дверях и не отрывали глаз от того, что лежало в углу сарая.
На подстилке Ходжа, свернувшись калачиком и стараясь казаться как можно меньше, на нас испуганно таращилась собака. Колли. Грязный и тощий, дрожащий от страха. Черно-белый призрак, вернее, сон из прошлого. Из далекого прошлого.
Я даже не вспомнила о Джессами и его прокушенной руке. Я опустилась на колени рядом с собакой, как двадцать лет назад на кухне моих родителей. Животное замерло и задрожало. Прижатый к полу облезший хвост чуть-чуть шевельнулся. Голова потянулась ко мне ― он хотел лизнуть мне руку. Вокруг шеи пса была завязана толстая старая веревка. Конец ее был перекушен.
Вильям опустился рядом и стал гладить собаку по голове.
― Какой он худой! Он умирает от голода!
― Да. Осторожнее. С ним все в порядке, но если ты нечаянно сделаешь ему больно, он может укусить.
Все время, пока я говорила, мои руки ласково поглаживали и ощупывали собаку.
― Вильям, беги скорее на кухню и подогрей немного молока. До комнатной температуры, не больше. Попробуй пальцем, ладно? Потом накроши в молоко кусок хлеба и принеси сюда в миске. Не выпускай Ходжа на улицу. И захвати с собой острый кухонный нож, надо перерезать эту веревку. Все в порядке, малыш, все в порядке. Лежи спокойно.
Вильям убежал. Пес привстал и лизнул мне подбородок. Я ласково говорила с ним, поглаживая и баюкая. Колли был ужасно тощий, с абсолютно сухим потрескавшимся носом. Длинная шерсть свалялась грязными клочьями. Постепенно дрожь перешла в редкие короткие спазмы и наконец совсем прекратилась. На газетах, там, где он лежал, виднелись пятна крови. Осторожно осматривая собаку, я нашла наконец рану ― голую проплешину у самого хвоста, до сих пор сочащуюся кровью. Без сомнения, это он укусил Джессами сегодня ночью. Если мальчик задел эту рану, выпуская собаку из капкана, тогда понятно, почему пес его укусил.
― Может, принести еще кошачьего корма? ― спросил Вильям.
― Нет, он слишком долго голодал. Хлеба с молоком пока достаточно. Теперь пускай поспит.
― Можно мне его погладить?
― И поговори с ним, пока я выкатываю велосипед. Не думаю, что бедняга теперь скоро снова начнет доверять людям.
Потом мы оставили его отдыхать, вышли из сарая и закрыли за собой дверь.
― Так вот почему вы спрашивали о капканах?
― Да.
― Но тогда вы еще не знали о собаке, правда?
― Нет. Впрочем, кое-что знала. Вот послушай. ― И я рассказала ему о ночном происшествии с Джессами. ― И если пес попал в капкан за хвост, а Джессами стал неловко освобождать его, то понятно, почему колли стал кусаться. Рана у хвоста слишком большая ― какой бы там ни был капкан, я собираюсь найти его и убрать.
