Ирэне Као - За всю любовь
– Пока.
Алессандро отступает на несколько шагов.
– Мы ведь скоро увидимся? Ты ведь не исчезнешь снова? – спрашивает Линда, шагая назад спиной.
– Кто знает…
С этими словами Алессандро уходит. Линда смотрит ему вслед и, когда он растворяется в вечерних сумерках, возвращается к лестнице. В голове – водоворот мыслей. Инстинктивно она засовывает руки в карманы и ощущает, что в одном из них ее уколол какой-то предмет.
Это ее гребешок со стразами, который она потеряла той ночью в Париже!
И все происходит будто в одно мгновение. Линда ощущает, что сейчас может лишиться чувств, сердце бешено бьется, глаза блестят. Она обессиленно садится на ступеньку.
Вот он, недостающий кусочек мозаики. Вот он. И всегда был у нее на виду – почему она не поняла это раньше?
Глава 7
Небо над улочками Баирро Алто и Баиша пугающе черное. Едва Линда вышла из дома, как разыгрался настоящий всемирный потоп: проливной дождь стеной, холодный ветер, кружащий листья. Люди на улице ищут убежище. А Линда продолжает бежать, наперекор ледяным каплям, бьющим по лицу и голым коленкам. Она пробежала пол-Лиссабона – пролетела стрелой, как дикий зверь. Дыхание прерывистое, икры разрываются от боли. Злость и бессилие – вот что она испытывает и продолжает бежать, метр за метром, кажется, что сердце вот-вот разорвется на части.
Линда видит синюю вывеску отеля. И только сейчас замечает, что промокла до нитки, майка прилипла к телу, шорты насквозь вымокли, ноги в кедах хлюпают, как в болоте.
Дождь стихает, оставляя в воздухе густую серо-синюю дымку. Она вытирает кеды о коврик у порога и встряхивает мокрые волосы каким-то детским движением. Потом распахивает стеклянные входные двери и, словно безумная, подлетает к стойке ресепшена.
Она очень устала, но ей удается немного унять дыхание.
– Добрый вечер, меня зовут Линда Оттавиани, – представляется она мужчине за стойкой.
Вид у нее не слишком презентабельный, и она это понимает, поэтому старается говорить как можно увереннее.
– Мне нужен синьор Деган, – говорит она твердо.
Она впервые так называет Але: ей кажется, что она говорит о ком-то незнакомом, поэтому чувствует неловкость.
– Конечно. Одну минутку, – консьерж берет трубку телефона и набирает номер. – Только проверю, в номере ли он, – добавляет мужчина, глядя на Линду немного сурово.
Его взгляд еще больше ее стесняет. Алессандро просто обязан быть в номере, не может быть, чтобы он уже уехал. Если это так, клянусь, я убью его собственными руками.
Но когда до нее донесся его голос, она расслабляется и глубоко вздыхает.
– Можете подниматься, – говорит консьерж, кладя трубку на место. – Он ждет вас в номере 305. Лифт – в конце коридора, направо, – добавляет он, наклоняясь и указывая направление.
– Спасибо, – отвечает Линда.
– Не стоит, – отвечает тот, прощаясь с ней кивком головы.
– До свидания, – говорит Линда и бежит к лифту, думая в этот момент только об одном.
Она нажимает кнопку вызова, снова и снова, но проходит минута, а двери по-прежнему закрыты. Линда решает подняться по лестнице – в конце концов, всего три этажа, пустяки по сравнению с тем, сколько она пробежала. Между тем она так устала, что с каждой ступенькой ей кажется, что она преодолевает гору, но ждать больше нельзя, и сдаваться сейчас было бы глупо. Наверху ее ждет неизвестность, для которой ей потребуется оставшаяся энергия.
Тяжело дыша, Линда поднимается на третий этаж и сразу замечает в середине коридора приоткрытую дверь. Должно быть, это и есть номер 305? Интуиция ей подсказывает, и ее, как магнитом, тянет к этой двери. Сердце стучит, как бешеное, в голове, в животе, кровь пульсирует в конечностях.
В дверях появляется Алессандро. Он ждал ее прихода задолго до того, как консьерж сообщил об этом. Линда подходит к нему, она так бежала, что грудь ее вздымается, с волос капает вода, но взгляд решительный, руки сжаты в кулаки.
– Входи, – произносит Алессандро.
Он берет ее за руку и ведет в комнату, закрыв дверь ногой, будто боится, что она передумает и уйдет. Линда строго смотрит на него, потом резко достает гребешок и швыряет его на кровать с таким презрением, будто это скорпион или еще какое-то ядовитое животное. Она не может ждать ни секунды и хочет знать всю правду прямо сейчас.
Алессандро видит ее состояние и решает, что лучше начать первым, чем потом защищаться.
– Не верю. Не может быть, чтобы ты не поняла, что это был я.
Линда запускает пальцы в свои мокрые волосы, дергая их почти до боли.
– Нет, Але. Наверное, мы слишком долго были далеко друг от друга… – пытается съязвить Линда, видно, что она готова вцепиться в него. – О боже, я чувствую себя полной идиоткой… – произнося эти слова, она слышит, что ее голос дрожит.
Изнутри поднимается злость, она сильнее желания узнать правду, одолевавшего ее мгновение назад. Алессандро уходит и возвращается с большим полотенцем, протягивая его Линде.
– Вот, вытрись. Ты вся промокла, а я не хочу, чтобы ты заболела. Особенно теперь, когда ты готовишься к ответственному шагу…
Он улыбается, и Линда видит в его улыбке горечь. Она выхватывает у него полотенце и начинает отчаянно вытирать волосы. Потом резко стягивает с себя промокшую насквозь майку и остается в одном спортивном бюстгальтере. Вытирает плечи и руки, затем перекидывает полотенце через шею, как бы стараясь прикрыться.
Какая она трогательно хрупкая и прекрасная, думает Алессандро. Он чувствует непреодолимое желание обнять ее, прижать к себе и успокоить, но сейчас не время, и он это знает.
– Сядь, – он указывает на кровать.
Увидев ее, беззащитную и растерянную, Алессандро вдруг ощутил то, что никогда прежде не испытывал.
– Нет. Я лучше постою, – холодно отвечает Линда.
Она соблюдает безопасное расстояние, но не сводит с него глаз: ей нужно получить объяснение. О многом она догадалась, но остальное предпочитает услышать от Алессандро – во всех подробностях.
– Да говори же, черт возьми! Ты ведь для этого меня сюда позвал, разве нет? Я жду.
Алессандро тяжело вздыхает, с прямотой глядя на нее.
– Ладно, ладно. Ты права. Начнем с начала.
И он начинает свой рассказ о том периоде, когда жил в Париже. Лондонское агентство, с которым он работает, направило его снимать репортаж об уличном искусстве для публикации по случаю запуска нового журнала. Это глянцевое издание, совершенно не в его стиле. Но тема была любопытная, и он согласился. Алессандро знал, что Надин живет там (они переписывались какое-то время после ее разрыва с Томмазо, хотя между ними больше ничего не было), и вспомнил, что она не раз говорила об увлечении искусством, встречах с творческой элитой Парижа, а главное, о начинающих художниках. Поэтому он решил ей позвонить. Без каких-либо обязательств и конкретных целей. Они встретились на открытии выставки Роберта Мэйплторпа в Гран-Пале, где Надин представила его своим друзьям-фотографам.
