Татьяна Лисицына - Двойное предательство (СИ)
Катя уткнулась ему в плечо и заплакала — все это было слишком хорошо, чтобы этому поверить. Неужели она встретила человека, который готов принять ее такой, какая она есть?
Глава 39
Прошло три месяца. Три счастливых месяца, наполненных нежными свиданиями, ожиданиями и встречами; и тем не менее иногда ей снились кошмары — прошлое никак не хотело отпускать ее, и часто она начинала сомневаться сможет ли она сделать Игоря счастливым, не пожалеет ли он когда-нибудь о своем решении. А Игорь в это время жил между двумя странами и его еженедельные перелеты составляли порядка шести часов, он часто не высыпался, очень скучал в разлуке и мечтал лишь о том, чтобы никогда не расставаться с Катей. Выходные они проводили в его домике у моря и были счастливы, как дети, а потом целую неделю существовали как во сне и жили мечтами, считая сначала дни, а потом часы до следующей встречи.
Единственное, что тревожило Катю, это странное поведение Лены. С некоторых пор она была задумчива и необычайно грустна. Закрывшись в своей мастерской, она целыми днями рисовала, и даже Катя не могла ее никуда вытащить. На все Катины вопросы она отвечала, что у нее депрессия и просила ее оставить в покое. Она стала настоящей затворницей, никуда не выезжала и никого не приглашала к себе. Луис в это время был в Москве, так что Катя не знала с кем посоветоваться и после нескольких неудачных попыток вызвать Лену на откровенность, решила подождать.
Лена позвонила сама, когда Катя уже собиралась домой. В этот раз ее голос звучал почти как обычно, и в ответ она сообщила, что ее депрессия закончилась, и она хочет прийти к ней в гости. Катя удивилась, но не подала виду: обычно Лена приглашала ее к себе или они ехали куда-нибудь ужинать. Когда они встретились, Катя сразу заметила, как изменилась Лена, она была какая-то поникшая, как цветок, которому не хватает влаги. Обняв Катю, она попросила не обращать внимания на ее нездоровый вид, сославшись на измучившую ее бессонницу.
Они расположились на маленьком балкончике, где стояли два кресла и столик. Катя поставила на стол фрукты и сладости, а Лена бутылку местного вина, которую она захватила из их погреба. В процессе разговора Лена оживилась: на бледных щеках появился румянец, она вновь принялась шутить. Когда они пили вино, Лена предложила тост за женскую дружбу и заставила Катю выпить весь бокал до дна. Потом Лена стала ей рассказывать что-то о книге, которую недавно прочитала и через какое-то время Катя ощутила сонливость и стала зевать. Ей было очень неудобно перед подругой, но Лена улыбнулась и предложила перейти в гостиную, чтобы прилечь на диван. Пока Катя шла в комнату, она обратила внимание, что ее ноги стали словно деревянные, и она даже пару раз покачнулась и могла бы упасть, если бы Лена не поддержала ее. Она совершенно не помнила, как заснула и что произошло потом. Когда ей удалось разлепить тяжелые веки, она увидела, что заснула одетой в гостиной, а вся комната залита ярким солнечным светом. «Сколько же времени?» — подумала она и посмотрела на часы. Стрелки часов показывали десять часов утра. Она с трудом оторвала голову от подушки, и ее взгляд упал на журнальный столик, придвинутый к дивану, на нем лежал конверт, на котором было написано «Кате». Она взяла конверт, который не был запечатан, и вытащила сложенный листок. Почерк ей был незнаком, но она, холодея от ужаса, сразу поняла, от кого письмо.
Милая Катюша!
Сейчас, когда ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых.
Катины руки задрожали, и она выронила листок на постель, но тут же схватила его.
Не могу отделаться от мысли, что эту фразу я часто читала в детективах. Пожалуйста, возьми себя в руки и дочитай до конца. Для меня очень важно, чтобы ты выполнила мою просьбу, а после прочтения сожгла это письмо, оно предназначено только для тебя, для всех других есть записка, которая лежит на твоем столе, ты ее прочтешь после.
Моя милая подружка, прости меня за то, что тебе придется перенести из-за меня, но ты единственный человечек, которому я могу доверять. Мне очень трудно писать, мысли путаются, очень грустно сознавать, что это моя последняя ночь, и мне придется расстаться со всем, что я так любила. Я никогда не думала, что сама решу уйти из жизни, но у меня нет другого выхода, и я надеюсь, что на том свете ко мне не отнесутся слишком строго. Я никогда бы не сделала это, если бы у меня была надежда. Две недели назад я узнала, что больна СПИДом, и моя смерть — это просто вопрос времени, но я решила сделать это сегодня, потому что завтра прилетает Луис, а я никогда не смогу рассказать ему об этом, потому что хотела оставить только светлые воспоминания о себе. Пусть он запомнит меня молодой и красивой. Анализы я сдавала анонимно, так что, если мне повезет, никто ничего не узнает. Катя, я тебя просто умоляю, сохрани мою тайну.
Так, что еще? Я смотрю на тебя спящую, и искренне жалею, что все заканчивается. Не вини себя, что не смогла меня остановить, это было невозможно. Постарайся понять, что жить с мыслью, что мое тело стало разносчиком заразы, для меня невыносимо. Я узнала это месяц назад, и все эти дни только желание закончить мою последнюю картину останавливало меня. К тому же я была совершенно одна.
Я подсыпала тебе в вино снотворное, поэтому утром у тебя может болеть голова. Ах да, мои картины! Это лучшее, что я сделала в жизни, поэтому я хочу чтобы ты забрала их себе. Жаль, что я не успеваю столько всего сделать, но я сама виновата. На этом все.
Целую тебя и люблю, мне пора. Я дождусь восхода солнца и скажу жизни «прощай». И если есть жизнь после смерти, то мы обязательно встретимся.
Лена.
P.S. Не забудь сжечь письмо.
Прочитав письмо, Катя долгое время сидела в оцепенении. Она никак не могла поверить, что это правда. Ей хотелось, чтобы это было очередным Лениным розыгрышем, хотя она и понимала, что так жестоко шутить она не могла. Вспомнив о записке, она вскочила с дивана и подошла к столу. Развернув ее, она прочла:
Я сознательно решила уйти из жизни. В моей смерти прошу никого не винить.
Всего несколько слов, а ее уже нет. «Хотя, может быть, она еще жива», — вдруг промелькнуло у Кати в голове. Несмотря на то, что нигде не было упоминания, где она собиралась лишить себя жизни, Катя отчетливо понимала, что это может быть только тот утес, который Лена ей показывала. «Вдруг она еще там, сидит на краю и не может решиться». Катя, наскоро ополоснув лицо холодной водой, быстро оделась и поймала такси.
Возле утеса она заметила ярко-красную Ленину машину, и ее сердце учащенно забилось. Она отпустила машину, и одна пошла по узкой тропинке, молясь про себя, чтобы Лена ее дождалась. «Только бы она была жива», — повторяла она одну фразу, но когда она, раздвинув ветки, вышла на открытое пространство на скале, она увидела, что там никого нет. Она осторожно легла на живот и подползла к самому краю, чтобы посмотреть вниз, но внизу лишь беспечно плескалось море, разбиваясь об острые камни. Катя поняла, что тело, скорее всего, унесло в море, чему способствовал сильный шторм, разыгравшийся вчерашней ночью. Она села на краю и заплакала. «Что же ты наделала, Леночка?»
Глава 40
Катя не помнила, сколько времени она просидела на утесе в полном оцепенении, убитая свалившимся на нее несчастьем. Неожиданно зазвонивший мобильный телефон заставил ее вернуться к действительности. Звонила Оксана, в гостинице возникла нестандартная ситуация, и она спрашивала, как поступить. С большим трудом Катя заставила себя взять в руки и выдать распоряжение. Бросив телефон в сумку, она достала Ленину записку и еще раз прочитала ее, перед тем, как сжечь. После этого она позвонила в полицию и сообщила о происшествии. Ей было сказано ждать на месте. Она снова села и, обхватив колени руками, задумалась о Лене. Она так ушла в воспоминания, что не слышала, как подъехала полиция. Пока другие полицейские обыскивали утес и спускались вниз к морю, пожилой полицейский учинил ей допрос с пристрастием, который продолжился в участке.
Странная смерть молодой, красивой и богатой женщины вызвала много вопросов. Катя упорно держалась своей версии, что не знает причины Лениного самоубийства, она лишь упомянула, что, возможно, это было следствием ее депрессии. Дело осложнялось тем, что тело Лены не было найдено, и единственным свидетельством ее смерти был тот клочок бумаги, который принесла Катя. Следователь позвонил Луису и сообщил о предполагаемом, поскольку факт смерти установить не представлялось возможным, самоубийстве его жены. Он должен был вылететь из Москвы первым же рейсом. Наконец, Катю неохотно отпустили из полиции, предупредив о невыезде из страны.
В крайне подавленном состоянии Катя вернулась на работу. На ее столе лежала гора бумаг, которые нужно было подписать. Она заставила себя приняться за работу, уже понимая, что эти дни, скорее всего, станут последними в этом отеле. Впереди была встреча с Луисом и бесконечные разбирательства в полиции. В дверь тихо постучали.
