Фанни Жоли - Когда я стану кошкой. Ева вне рая и ада
Я думала, что «малибу» — напиток среднего качества, а оказалось вовсе нет! На самом деле он мне очень нравится. Розали Дюму тоже была там. Сияющая. В узком, пестром джерсовом платье расцветки пантеры. Она представила мне колосса в черной рубашке с бахромой и в бабочке «твист».
— Жан-Лy… Мы давно знакомы, вчера случайно села к нему в такси, и мы помчались на полной скорости, так ведь, милый?
Жан-Лу положил обе ручищи на бедра Розали и впился ртом в ее губы.
— Сдается мне, ты не торопишься выскочить из машины, детка! — воскликнул он, покончив со своим черным делом.
Может быть, оттого, что все веселились, а я хандрила, у меня и появилась такая потребность напиться? Или тем, что я столько пила, мне, наоборот, удалось вызвать у себя эту невыносимую хандру? Я все цедила и цедила «малибу». Пьется, как молоко. Мне кажется, Бенжи заметил, что в какой-то момент я начала пить прямо из горлышка. Неприлично? Да плевать! Какое ему дело до того, что я накачалась «малибу» в самый прекрасный вечер его жизни?
13 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Ужасный день. Я умираю над недержанием. Дальше некуда.
14 НОЯБРЯ, ВТОРНИК
Пенсионерка на качелях, юбка развевается по ветру? Дирижер с седой гривой кланяется после выступления, затянут в смокинг, крупный план промежности, незаметно защищенной новыми подгузниками «Безмятежность»? Звонок от мамы посреди моих мучений с МЕДЕКС. Ее распирает от новостей. Срочно нужно вывалить все свеженькие и горяченькие сплетни прямо на меня, да побыстрее.
— Во-первых: Ролан встретил наконец свою сумасшедшую любовь.
— Ты шутишь?
— Да, встретил. На следующей католической прогулке!
В подтексте сие означает: если бы мое поведение во время похода не было бы таким идиотским, это счастье могло привалить мне! Я чудом его избежала!
— Она студентка — ортодонтолог!
Мне пришло в голову, что это как раз минимум, необходимый для того, чтобы поддерживать беседу с Роро.
— Они учатся на одном факультете, только он ее не замечал!
Ну, в шляпе-то он не мог ее прошляпить.
— Видишь, Ева, пути любви неисповедимы!
Не факт, во всяком случае, будем надеяться, что для них это так; по крайней мере, я так думаю…
— Во-вторых, знаешь что, моя дорогая?
Нет, но чувствую, что узнаю.
— Симона на седьмом небе от счастья: ее дочь выходит замуж! Все поклонники, которых та хотела иметь, были, естественно, у ее ног, она ведь такая необыкновенная, поэтому ей долго не удавалось сделать выбор.
Не то что некоторые, следите за маминой мыслью…
— В конце концов, Брижитта остановила свой выбор… На своем патроне! Чудесный человек, в тридцать один год уже создал три фирмы, которые работают с оглушительным успехом, родители его миллиардеры, живут в Майами, из-за налогов. Свадьба будет там.
Отлично, вот и алиби, ведь у меня нет денег на билет до Майами.
— В-третьих, Эдит Пошон…
Вот она опять появилась, лапочка, держу пари, что она беременна.
— Эдит Пошон бе-ре-мен-на! Ее мать сияет от счастья. Ты увидишь, милая Николь помолодела на десять лет…
Читаю меж строк: сочувствую, ну почему так везет Николь Пошон и так не везет тебе? Мне, мне, мне?
15 НОЯБРЯ, СРЕДА
Сегодня утром видела Мари-Анник с Машаром в начальническом «форде» на въезде на стоянку. Она тоже видела. Видела, что я ее видела. Через три минуты она явилась ко мне с торжественной миной на лице.
— Ева, ты с самого начала была свидетельницей наших отношений с Патриком, и вот что я должна тебе сказать: я хочу, чтобы ты первой узнала, что все вылилось в нечто очень-очень серьезное, и отныне мы идем с Патриком по жизни вместе, я переехала к нему в пятницу…
— Отлично, просто класс, Мари-Анник! Я ужасно рада за тебя…
— За нас ты хочешь сказать?
— Да, да, за вас.
Она оставила двухкомнатную квартиру в Нантерре. Район вне зоны моих квартирных изысканий. Господи, даже объедки со стола Мари-Анник пролетают мимо моего носа. Я только мимоходом заметила, что Флоке ищет квартиру. Just call me, Ева-аббат-Пьер.
16 НОЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ
Все как сговорились, что ли? Любовь цветет повсюду пышным цветом. Только мне одной суждено вечно томиться без пары. Таков, значит, план небес? Сообщение от Селесты. Жан-Ги возвращается в Гонконг. Сенсация! Там его ждет женщина его жизни. Тайваньская адвокатесса.
— Оказывается, его сердце и его голова уже были заняты, я и не знала, — сказала мне подруга.
Было бы из-за чего извиняться. Я не стала ей говорить, что лучше остаться невостребованной, чем связать свою жизнь с ее Ж-Г. Все хорошо, что хорошо кончается. Я оставляю Жан-Ги Лепра Тайваню, и даже всему континентальному Китаю. Если китайцам так хочется, могут его к себе присоединить.
17 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА
Могло быть еще хуже. Я могла бы, например, страдать недержанием мочи.
18 НОЯБРЯ, СУББОТА
Провела весь день в постели. Перечитывала старые журналы «Шери». Не очень горжусь собой (эвфемизм). Регрессия. Депрессия? Съела чуть ли не целый батон белого хлеба (остались горбушка и один кусок) и опустошила банку «нутеллы». Пальцами, поэтому на этих страницах так много пятен. Единственное утешение: об этом никто, кроме меня, никогда не узнает.
19 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Строила во сне замки из песка, которые один за другим разрушались. Прообраз моей жизни? Я иду не вперед, а назад. Не видно ни одного Прекрасного Принца на горизонте. И уж тем более ни одного маленького принца собственного производства. Не переезжаю. Не меняю работы. Через месяц у меня день рождения. Где мои ласты? Где кислородный баллон? Я плыву в сером океане. Дно мягкое. Затененное. Когда я хочу оттолкнуться от него и всплыть на поверхность, я только еще глубже увязаю.
20 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Жиль Флоке сияет сегодня, как новенький евро. Он провернул дело с Мари-Анник. Нантерр воодушевляет его, двухкомнатная квартира тоже. Он осмотрел ее в субботу в тандеме со своей мамой, которая «очень хорошо все восприняла», потому что «уж если он уезжает, то пусть по крайней мере не слишком далеко от Гаренн-Коломб». И он быстренько заселился в воскресенье. А спасибо Еве сказать забыл? Какое спасибо? Мари-Анник не сообщила ему, кто их свел. Анонимная благодетельница, черт, всему же есть границы! Я ввела Флоке в курс дела. Он рассыпался в извинениях. Он был уже готов руки мне целовать. Наказанием за доброе дело стало для меня приглашение на ужин! Как только его мать дошьет шторы, обязательно! Даже у Флоке все получается лучше, чем у меня: он переехал, он обгоняет меня на прямой дистанции, а я ему еще и хлыст одалживаю.
