Биверли Бирн - Огненные птицы
Она лишь покачала головой и потянулась за сигаретой к малахитовому портсигару, стоявшему на кофейном столике. Она очень гордилась собой, потому что ей удавалось унять дрожь в пальцах.
– Ты ведь обещал, Диего. Я попросила тебя о помощи и о том, чтобы никаких объяснений от меня не требовал. Ты сказал, что согласен. А сейчас требуешь их. Это нечестно.
Диего рассмеялся.
– Честно, нечестно. Ты что же полагаешь, что честность – одна из моих добродетелей?
– Нет, я так не полагаю. Но ты ведь всегда соблюдал определенные правила в отношениях со мной.
– Это правда, – кивнул он. – И ты отвечала мне тем же. Не так ли, дорогая?
Какие были у нее глаза, их невозможно описать, огромные, темно-серые. Похожие на ртуть. Они смотрели на него сейчас без намека на какую-то неискренность.
– Да. Всегда.
– И сейчас тоже?
– И сейчас тоже.
Он вздохнул.
– Очень хорошо. Забудем об этом мистере Крамере. Пока. Это тебя устроит?
Она согласно кивнула. Это было все, что ей сейчас требовалось. Пока.
Ночь с воскресенья на понедельник, после своего возвращения из Испании, Энди провел у Лили, а не ушел, когда стало темнеть, как это он делал обычно. Утром они заспались. Было уже одиннадцать, когда он вышел из дома и сходил в киоск за газетами.
Энди принес номер «Обсервер» и «Санди таймс», заодно прихватив пакетик мятных пастилок.
Тем временем Лили приготовила кофе, нарезала апельсинов, посыпав их сахарной пудрой. Потом, вспомнив, что в саду росла мята, распахнула двери-окна и вскоре вернулась с зеленым пучком в руках. Мелко нарезав ароматную траву, она посыпала ею апельсины.
– Праздничный завтрак короля, – прокомментировал Энди.
– К вашим услугам, сэр, – Лили присела в реверансе.
Он стал наливать кофе, но вдруг прервал это занятие. Лили вопросительно посмотрела на него.
– Хотел бы я стать королем в царстве магов, – заявил Энди.
– Почему тебе этого хочется?
– Я все бы вокруг сделал совершенным. Никакого зла, никакого уродства. И, прежде всего, никакого издевательства или недоверчивости.
– А что, над тобой кто-нибудь издевается или не доверяет тебе?
Он не ответил, а Лили не настаивала. Теперь она ясно ощущала, что он был ей ближе, чем тогда, несколько недель назад. Пропасть, возникшая между ними, постепенно исчезала. У нее больше не было чувства, что он куда-то от нее ускользает. В душе Лили снова расцветала весна, снова забил ключ неизмеримого счастья, питавший ее жизненные силы.
После завтрака они растянулись на подушках, лежавших на полу гостиной, и занялись чтением газет. Энди сразу же набросился на книжное обозрение. Лили не очень внимательно поглядывала все разделы подряд, пока не наткнулась в «Санди Таймс» на нечто очень любопытное на ее взгляд. На весь разворот в газете был помещен цветной снимок роскошного особняка в стиле королевы Елизаветы. Неподалеку от него стоял егерь в красной униформе. Заголовок гласил: «Роскошные особняки открыты целый сезон», внизу более мелкими буквами стояло: «До весны еще пока далековато, но их светлость предпочитает распахнуть ворота настежь…» Лили читала не очень длинную заметку с чувством растущего восхищения.
– Энди, послушай, здесь говорится о том, что теперь можно свободно осматривать множество знаменитых английских имений.
– Можно. Теперь это стало национальной манией.
– Мне казалось, что аристократия презирает массы. Ты, конечно же, исключение.
– С пришествием налога на наследованную недвижимость они вынуждены проявлять к ним терпимость.
– Я не понимаю…
– Налог на наследство – это сборы, способные в одночасье оставить от почти любого состояния одни воспоминания, – объяснил он. – А если прибавить сюда еще и безумную стоимость прислуги в наши дни – и подавно. Они ведь не зевают и требуют свой фунт в час – отдай и не греши. И все это вместе взятое делает содержание этих огромных особняков такой безумно дорогой затеей, что и представить трудно. И в качестве выхода из положения некто предложил за сходную цену пускать к себе люмпенов пошляться по их владениям и поглазеть, в какой роскоши утопают их эксплуататоры. Скажем, за полкроны.
– А сколько это?
– Если пользоваться нашей новой убогой денежной системой – двадцать пять пенсов.
– Всего-то? То есть, ты имеешь в виду, что я за двадцать пять пенсов или семьдесят пять американских центов спокойно вхожу в любой из домов, помещенных здесь в списке?
– В принципе – да. Но у тебя не хватит пенсов, чтобы обежать все до одного: в Англии их тьма-тьмущая.
– Да нет, что ты! Зачем же все? – Лили осторожно вырезала статью из газеты.
Позже, когда они, устав от любви, лежали и подумывали, куда бы отправиться пообедать, Лили спросила:
– Энди, а твой брат тоже открывает ворота своего дома за двадцать пять пенсов?
– Нет. Мендоза люди иного сорта. У них, кроме земельных владений и титулов, еще и денег куры не клюют. Они по уши погрязли в бизнесе. Ничего не скажешь – континентальное влияние.
– А что это за бизнес? И что значит «континентальное влияние»?
– Мендоза являются владельцами одного частного банка. Это, конечно, не тот банк, куда шляется всякий сброд, вообразивший себя богачами, потому что имеет за душой пару сотен фунтов, а лишь акулы бизнеса и правительства ряда стран. Другими словами, это своего рода лицензия на выпуск денег.
– А для тебя в этом банке места нет?
– Разумеется, стоило мне только захотеть, тотчас бы появилось. Но я не захотел. И никогда не захочу.
– Ты не ответил на мой второй вопрос, – не отставала Лили.
– О континентальном влиянии? В своих корнях – мы испанская семья. Да и сейчас многие живут в Испании.
– И эта твоя поездка в Испанию была связана с семейным бизнесом?
– Нет, – довольно резко ответил Энди. – Я не из тех, кто на побегушках у «большого брата». Меня туда призвал замысел о моей новой книге. Но, прошу тебя, не надо больше задавать мне никаких вопросов. Не могу я об этом распинаться сейчас. Пока эти задумки – еще нечто очень и очень аморфное, расплывчатое. И начни я сейчас с кем-либо обсуждать их, так они и вовсе расплывутся. Да, кстати, ты меня натолкнула на мысль: а как там твоя мать? По-прежнему молчит? Я имею в виду, нет ли каких-либо новых деталей о Гарри Крамере?
Лили поежилась.
– Ни слова.
– Ладно. Ты не будешь обижаться на меня, если мы на какое-то время оставим в стороне эту затею? Сейчас я весь в своей книге. А это могло бы помешать работе над ней.
– Не буду, конечно. Мне это вообще кажется бессмысленным, как если бы мы бились лбом о каменную стену.
– Значит решено? Отлично.
– На какое-то время, – напомнила ему Лили.
