Энн Мэйджер - Куда падал дождь
Лунный свет освещал черные волосы Джо, выбеливая прядку на виске. Мертвенный свет поглотил черноту его глаз, и они стали какими-то непрозрачными, будто он был не от мира сего.
– Эй, мистер, – обратился Джо к Миднайту дерзким, раздраженным голосом, которым обычно разговаривал с матерью, – вы зачем пугаете мою мать?
Миднайт поднял руки, показывая, что сдается и никакого вреда причинять не собирается.
– Да ты ее напугал больше, чем я, – дружелюбным голосом бросил он, – шнурки-то лучше завязывать.
Джо посмотрел на свои кроссовки.
– Она тоже талдычит мне об этом.
Не спуская глаз с Джонни, Джо нагнулся и завязал шнурки.
Он разогнулся, и наступило новое напряженное молчание: отец и сын рассматривали друг друга с нескрываемым интересом.
Наблюдая за ними, Лейси чувствовала внутреннюю дрожь, но имя, которое прошептали губы Миднайта, полоснуло ее по сердцу как бритвой:
– Натан…
Глава одиннадцатая
Натан.
Луна лила свой неверный свет сквозь стеклянный купол, слабо освещая спираль лестницы и худенького мальчика в руках у перепуганной Лейси, придавая всему какой-то призрачный вид.
Джо терпеть не мог, когда мать лезла к нему со своими приставаниями, и пытался вырваться. Лейси это ужасно обижало. Миднайт понял, что между матерью и сыном такая же бездна, как между мальчиком и им самим.
Джо попытался освободиться из материнских объятий с подчеркнутой грубостью, но за всеми этими жестами Миднайт видел свидетельство его одиночества, что напомнило ему Коула в том же возрасте. Что они, черт бы побрал, сделали с Джо?
Мальчик неуклюже проскакал еще несколько ступенек, не обращая внимания на вновь развязавшиеся шнурки. Он скалился как Коул, но двигался как Натан – легко, быстро и напористо.
– Это ж надо! – бросил он, доскакав до последней ступеньки, и смело направился к своему высокому двойнику. – Как это вы умудрились сделать такой же Холлоуин на башке, как у меня?
– Холлоуин на башке? – не понял Джонни.
– Ну, чего тут непонятного, волосы как у вампира.
– А, это у нас семейное.
– А мы что, родственники?
– Это долгая история, – протянул Миднайт, уклоняясь от ответа. Нагнувшись, он снова завязал шнурки на ботинках Джо. – В двух словах не объяснишь.
– Вы мой дядя или кто-то?
Наступила тягостная тишина. Миднайт почувствовал на себе тревожный взгляд Лейси. И Джо. Тот, помрачнев, переводил взгляд с Миднайта на мать и обратно.
– Или кто-то, – проговорил Миднайт, поднимаясь.
– А почему же вы к нам никогда не приходили?
Лейси начала бить дрожь. Она пыталась плотнее запахнуть халатик. Миднайт смотрел на Джо, но всем существом чувствовал, как напряглась Лейси, и это вызывало в нем враждебную реакцию.
Она десять лет прятала от него сына. Она была замужем за Сэмом. Выдала его, Миднайта, сына за сына Сэма. И из-за этого он чувствует себя не в своей тарелке в присутствии собственного сына. И в довершение всего он как последний дурак продолжает думать о ней.
– Я говорю, почему вы…
Лейси, спустившись вниз по ступеням, шикнула на него:
– Хватит приставать, Джо.
Губы у Джо скривились, и он с явной неприязнью посмотрел на мать.
– Уже время спать, Джо, – только и сумела выдавить Лейси.
– Каждый раз, стоит мне по-настоящему заговорить с кем-нибудь из взрослых, ты начинаешь нести какую-то ахинею, словно я маленький.
– Потому что ты всегда не вовремя, – проговорила Лейси, пытаясь прекратить дальнейшие расспросы.
– Как я могу заснуть, если не знаю, кто он? Лейси побледнела и закусила губу.
– Его зовут Джонни Миднайт.
У Миднайта заходили желваки на скулах. Может, это и правда, но не вся. Она не говорит, что я твой отец.
– Почему он тебя так сграбастал? Будто зол на тебя и ужас как тебя любит?
А малыш не глуп.
Джо бросал на Джонни любопытные взгляды.
– Папа никогда…
Джонни чуть не взорвался.
Сэм – папа, а он – так себе, сбоку припека.
– Джонни… старый друг.
И это все? У Миднайта пальцы сжались в кулаки. Эти ее недомолвки кого хочешь взбесят.
– Это ты к нему в больницу ходила?
– Да, – сказала она тем бархатным голоском, от которого слабел Джонни.
– То есть ты ухаживала за ним, когда он болел, – прокомментировал Джо неожиданно смягчившимся голосом. – Но почему же тогда…
– Почему да почему. Хватит, Джо. Сколько можно?
– Но я хочу знать, мама, а ты мне не говоришь.
– Я… я не могу. А теперь, будь добр, скажи мистеру Миднайту «спокойной ночи» и марш спать.
Стало быть, он – мистер Миднайт. Для своего собственного сына. Джонни сделалось не по себе.
Джо внимательно посмотрел на смуглое лицо Миднайта.
– Я вас еще увижу, мистер Миднайт? Миднайт готов был убить Лейси. Он снова присел на корточки.
– Джонни, – немного резче, чем надо, сказал он. – Зови меня Джонни и на «ты».
– Я привык называть взрослых по фамилии и на «вы».
– Я… видишь ли… не совсем как все взрослые. Идет?
– Джонни… – Джо уже не скрывал своего любопытства. – Так мы еще увидимся?
– Голову даю на отсечение, сынок. Лейси придушенно вскрикнула. Глазки у Джо загорелись.
– Ты когда-нибудь бывал в Алкатрасе? Миднайт вспомнил туристский путеводитель в холле.
– С твоей мамой. Давным-давно. Она считала, что Алкатрас – это замок.
– Она мне говорила. А меня возьмете туда? Мама только обещает, а вместо этого ходила к вам.
– Ну, значит, за мной должок, – пообещал Миднайт.
– Завтра?
– Завтра.
Лейси плотно сжала губы.
Отец и сын были полностью поглощены собой и ничего вокруг не замечали. Подошел Нерон и сунул свой мокрый нос между их головами, переводя изумленный и недовольный взгляд с одного на другого. Джонни и Джо одновременно прыснули.
– Он ревнует, – стал объяснять Джо. – Ему кажется, что о нем забыли.
Черные глаза Джонни снизу вверх взглянули на напряженное лицо Лейси. Лунный свет стекал по ее волосам и играл блеклыми пятнами по красному шелку ее халатика. Для него она была олицетворением всего самого желанного в мире, и сейчас, спустя столько лет, он чувствовал, как изголодался по теплу и нежности ее тела. Ему захотелось взять ее за руку и притянуть к себе, чтоб она была с ними.
Но вместо этого он заговорил с тайной издевкой:
– Ревнует? Забыли? Пожалуй что так. А как ты, Лейси? Тебе такие чувства известны? – Джонни слишком быстро отвел от нее глаза и не увидел, как нежное лицо Лейси исказилось от неподдельной боли.
Отец и сын не обращали на нее внимания и гладили густую шерсть Нерона.
– Джо! – с трудом выдавила Лейси, пытаясь всеми силами разъединить их. – Ты ведь шел спать.
