Ирада Вовненко - Дресс-код вдохновения
Регистрацию прошла быстро. Ожидая приглашения на посадку, открыла ноутбук и начала бодро стучать по клавишам.
«“Временное постоянство” – по-моему, неплохое название. Действительно, очень часто то, что мы считаем временным, становится самым что ни на есть постоянным и стабильным», – роились в голове мысли. Настроение было бодрым, даже каким-то лихим.
– Юлия, – вдруг произнес кто-то рядом.
Она вздрогнула. Подняла взгляд. На нее смотрел крепкий мужчина в кожаной куртке, без головного убора и в высоких ботинках.
– Мы знакомы? – удивилась она.
– Нннемного, – казалось, мужчина волнуется. – Я как-то вас на машине… до дома подвозил. Меня зовут Егор.
– О-о-о, – Юлия смутилась, запылали щеки. – О, Егор, простите. Конечно, я вас помню. Вы оказались столь любезны, что спасли меня! Благодарю вас!
– Не стоит, – Егор улыбнулся, – мне это было приятно, уверяю вас! Жаль, не представилось случая спасти вас еще…
– А что, нужен какой-то особенный случай? – Юлии стало вдруг весело.
– Нну, вроде бы да. – Егор выглядел растерянным.
– Нет, – Юлия смеялась, – прекрасные дамы ведь тем и хороши, что их можно спасать в любую минуту.
– Буду знать! – Егор тоже смеялся.
– Куда вы направляетесь, кстати?
– Лечу в Париж на выставку. Заодно хочу пройтись по Елисейским Полям. Давно там не бывал.
– И я в Париж, по работе, – сказала Юлия.
– Значит, полетим вместе. И я этому очень рад, правда.
Юлия улыбнулась.
Место в самолете было у окна. Она забросила сумку и отключила телефон. Закрыла глаза. Привычно окунулась в печаль. Вернулась странная грустная женщина. Пристыдила Юлию за неуместное веселье.
– Юлия, – Егор стоял в проходе, в руках у него был узкий конверт золотистого цвета, – а что вы делаете завтра вечером? Только не говорите, что будете читать.
– А почему бы нет? – заинтересовалась Юлия. – Буду читать по-французски. Оноре де Бальзак, Ги де Мопассан.
Егор улыбнулся.
– А вы хотите мне предложить сходить вместе в «Лидо» или «Мулен Руж»?
– Вы удивитесь, но у меня есть более интересное предложение…
В это время стюардесса попросила отключить все электронные приборы. Юлия достала свой мобильник, хотела убедиться, что он выключен.
– Завтра в Гранд Опера будет великолепный прием в поддержку молодых оперных дарований, – продолжал Егор. – Моя фирма случайно является партнером с российской стороны. Кстати, есть очень талантливые ребята.
Юлия вскрыла конверт. На колени ей выпало красиво оформленное приглашение, будто бы сделанное вручную: на искусно состаренном гладком картоне силуэт знаменитого здания, вырезанный из искрящегося тонкого стекла. Внутри значилось: Black tie (Cravate noire). Наличие такого кода означало для мужчин обязательный черный галстук-бабочку, строгий вечерний костюм, смокинг. Для женщин – вечернее платье в пол, чулки, туфли на каблуке, вечерняя сумочка, настоящие драгоценности. Допустимо коктейльное платье до колена. Помимо указаний на форму одежды, Юлия обнаружила на карточке другой условный знак, не менее важный: S.t., что означало без опозданий.
– Без опозданий, – произнесла она вслух.
– Ну что? – Егор явно волновался. На его рельефных скулах вспыхнули два ярко-красных пятна.
– Посмотрим, – Юлия сощурила глаза, – отыщу ли я в багаже перчатки и веер.
– Узнаю цитату, – Егор внимательно посмотрел на нее, – мы с вами в детстве читали одинаковые книжки. И слушали одинаковые пластинки.
– Всегда могу вычислить своих ровесников – это люди, мрачно готовые ко всему, – ответила Юлия уже серьезно. – Не радостный и созидательный настрой на перемены, свойственный уроженцам восьмидесятых, не потребность в свободе и желание бороться за свои права, характерные для шестидесятников, а простое и хмурое принятие реальности.
– Вы правы, – согласился Егор, – но я скорее буду шестидесятником по вашей терминологии. Потребность в свободе, вы сказали?
– Да. Мы, рожденные в середине семидесятых годов, не были шпионами в своей стране, не перепечатывали под копирку Бродского, о процессе Синявского и Даниэля узнали спустя годы; наша юная жизнь не была борьбой против режима, с режимом поборолись до нас – пожалуйста, программа «Взгляд» по вечерам, смелые журналисты, навсегда меняя представления о телевидении, говорят о таком, что и представить было невозможно. Герои нации, я и сейчас их помню: Листьев, Любимов, Политковский… Я именно в то время и захотела стать журналисткой.
– Вы молодец, – Егор не отводил взгляда, – всего добились.
– Оставьте, – Юлия побарабанила пальцами по подлокотнику кресла, – даже не знаю, что это я разболталась. Вы прекрасный слушатель!
– Спасибо.
– Но я сейчас закончу. Родись такие, как я, десятилетием раньше, чувствовали бы победу: я делал, что мог, удары моих пальцев по клавишам пишущей машинки разбудили Герцена и так далее. Ощущали бы себя причастными, и гордились бы, и видели ясно свое место и дальнейший путь. Но мы родились десятью годами позже, отстояли в октябрятском карауле перед портретом старого мертвого Брежнева, пионерами встретили бодрого Горбачева и уже вне политических фракций наблюдали, как наша страна делалась ничьей.
– Но умение выживать свойственно нам одинаково. По-моему.
– Да, – Юля повернула к нему взволнованное, порозовевшее лицо. Если бы она могла видеть себя со стороны, то с удивлением обнаружила бы молодую и стильную даму, блестящую собеседницу и редкостную красавицу. Грустная странная женщина осталась за бортом авиалайнера, где-то между Пулково и Орли. Хорошо, что рейс выполнялся без опозданий. S.t.
Пользуясь отсутствием пассажира на соседнем кресле, Егор разместился рядом, и они продолжили диалог, попеременно глядя то друг на друга, то в одну и ту же сторону.
* * *Отправитель:
932 18 18
15 декабря 10.23
«Я все решил. Теперь я точно знаю – хотя какая глупость, я знал это и раньше. Я хочу быть с тобой. И еще. Я хочу с тобой состариться…»
Сообщение не доставлено.
Эпилог
– Дресс-код (англ. dresscode – кодекс одежды) – форма одежды, требуемая при посещении определенных мероприятий, организаций, заведений.
У каждого дела – свой дресс-код, у каждой профессии, у каждого дня, каждого мгновения. Главное – чтобы ничто не препятствовало полету фантазии, вдохновения. Танцовщице – летящая юбка и каблуки, писателю – удобные джинсы, ученому – лабораторный халат, пилоту – летная униформа. Школьнику – белый верх, черный низ. Английской королеве – шляпка и сумочка через локоть. Скрипачу – фрак и расстегнутые манжеты рубашки, чтобы ничто не стесняло запястий.
