Шейла О'Фланаган - Замужество Изабель
Я дотронулась до Соркиной щечки. Кожа ее была теплой и сухой. Мне показалось невероятным иметь собственного ребенка. Человечка, который является твоей частью. Интересно, как это – дотрагиваться до существа, которого произвела на свет ты сама?
Образ Тима снова начал витать в моем воображении. Я выбросила его из головы… Мне не хотелось думать о ребенке, которого я могла бы произвести на свет в союзе с Тимом!
Сорка проснулась где-то около полуночи. В индикаторе раздался ее тоненький голосок, и я вскочила с кресла, как ужаленная, и помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки. Сорка сидела в кроватке с мокрыми от слез глазками.
– Что случилось? – ласково спросила я. – Какие у нас проблемы?
Она снова заплакала.
Я взяла ее на руки, прижала к себе и вдыхала специфический детский запах. Она на минуту затихла, потом снова начала подвывать. Я начала ходить с ней по комнате, слегка покачивая на руках.
– Кто у нас такая хорошая девочка? – пробормотала я, и сама засмеялась абсурдности своего вопроса.
Она воззрилась на меня огромными круглыми глазами.
– Ты такая прелестная, – прошептала я, прижимая ее к себе еще крепче.
Я села к окну в плетеное кресло и вдруг почувствовала такое облегчение, какого не испытывала уже сто лет. Вот и я наконец кому-то нужна, подумала я. Сорка, не отрываясь, смотрела мне прямо в глаза. Я поцеловала ее в лоб. Она начала сонно мигать, а затем заснула на моих руках.
Я проснулась, только когда в спальню вошла Рейчел, но и тут не выпустила из рук ребенка, чтобы не потревожить его сон.
– Ну, и как? – шепотом спросила Рейчел.
– Она не спала всего несколько минут, – тоже шепотом ответила я.
Пошевельнувшись в кресле, я поняла, что у меня сильно затекли все конечности.
– А она тяжеленькая!
Рейчел положила ее обратно в кроватку, и несколько минут мы стояли и вместе любовались ею.
– До чего же они невинные! – печально сказала Рейчел.
– Неужели и мы когда-то были такими маленькими? – в тон ей спросила я.
– Говорят, дети растут быстро, – сказала Рейчел, поправляя у дочери одеялко.
– А ты хочешь еще детей?
– Не знаю, – ответила она. – Хотелось бы, конечно, только это тяжелая работа.
– Брось работу, – не подумав, брякнула я. – Как мать советовала. Тогда ты не будешь так уставать.
– Думаю, что уставать я буду в любом случае, – улыбнулась Рейчел. – И работу свою бросать не хочу. Я так старалась, чтобы добиться того, что сейчас имею.
– А я бы бросила работу, – мечтательно сказала я. – Какая прелесть – не вставать каждое утро по будильнику!
Рейчел минутку помолчала.
– А вообще, как ты? – наконец спросила она. – С тех пор, как порвала с Тимом?
Я знала, что рано или поздно этот разговор должен был состояться.
– Нормально.
– Ты уверена?
– Да вроде бы.
Я не собиралась плакать. Да и какой смысл плакать, когда прошло уже, слава Богу, восемь месяцев?
– А от Эллен наверняка мало помощи? – продолжала расспрашивать Рейчел.
– Она сама в ужасе.
– Ты уже начала встречаться с кем-нибудь другим?
– Ты что, шутишь?
– О Изабель! Тебе надо поскорее найти себе другого мужчину. Ты уже переболела своим Тимом?
– Не знаю, – сказала я и начала плакать. Вместо ответа Рейчел вытащила из коробки носовой платок. Я вытерла глаза, высморкалась и сделала инъекцию из своего ингалятора.
– Так ты уже им переболела? – повторила она свой вопрос.
– Я думала, что да, – ответила я. – А затем каждый раз что-то случается, и я начинаю плакать снова, вот как сейчас. Это несправедливо, Рейчел! – воскликнула я с отчаянием. – Я очень стараюсь его забыть, но где бы я ни была, куда бы ни пошла, я не могу выбросить его из головы! Я все время воображаю себя замужней женщиной. А когда моя подруга Жюли рассказывает мне о своем бойфренде, я чувствую себя полной неудачницей. Все места в городе напоминают мне о нем – все пабы, кино, рестораны, все! Он мне мерещится повсюду!
– О Изабель! – Рейчел обняла меня и прижала к себе, как ребенка. – Со временем станет легче.
– Мне все так говорят. Но никто этого не знает. Все только предполагают.
Она вытащила еще один носовой платок из коробки.
– А почему бы тебе на некоторое время не переехать в Лондон? – спросила она. – Найдешь себе там работу, дашь себе возможность отвлечься.
– Я не думала об этом, – прохныкала я. – Никогда в жизни не хотела работать в Лондоне.
– Но так ты порвешь этот порочный круг, – настаивала Рейчел. – Перестанешь везде видеть Тима. Познакомишься с новыми людьми. Это тебе очень поможет, Изабель.
Я вздохнула.
– Может быть.
– Нет, правда, – продолжала она. – Позвони в пару агентств. Они вечно ищут секретарей и административный персонал. Могу поспорить на твое первое жалованье, что ты найдешь работу без всяких проблем.
Я слабо улыбнулась.
– Я подумаю!
– Обещай мне! – настаивала Рейчел. – Не говори сразу нет.
– Обещаю, – снова вздохнула я.
Вместе с Жюли и Энди я отправилась на новогодний бал. Сперва я не собиралась этого делать, потому что не хотела быть третьей лишней, но они настаивали, едва не насильно всучили мне билет и потребовали за него 50 фунтов. Чем больше пойдет людей, тем лучше, говорили они.
Я облачилась в свое темно-голубое платье для коктейлей, которое не надевала со времен вечеринки на работе у Тима, и удостоилась высших похвал своих друзей.
– Выглядишь потрясающе! – сказал Энди, когда мы ехали в такси.
– Сказочное платье! – вторила ему Жюли.
Сама она была одета в облегающее черное платье с бриллиантовой брошью на плече. При ее высоком росте и заколотых на макушке волосах она смотрелась очень элегантно.
Отель был заполнен толпой в вечерних туалетах, неудержимо рвущейся к бару. Огромный плакат желал всем счастливого нового года, оркестр наигрывал знакомые благозвучные мелодии. Я пожалела, что пришла. И в лучшие-то времена я ненавидела новогодние празднества, когда все слушают глупые мелодии, говорят друг другу глупые шутки и прикидываются, что им весело!
Энди пошел добывать напитки. Когда он вернулся, Жюли на минутку удалилась.
– Ну как ты? – спросил Энди, воспользовавшись ее отлучкой. – Переболела своим женихом?
– Разобралась с ним, – ответила я, отхлебывая из своего стакана. Вместе с алкоголем по моему телу разлилось живительное тепло.
– Ты слишком красивая, чтобы страдать из-за такого дерьма, как он, – продолжал Энди.
– Он не дерьмо, – возразила я.
– Разумеется, дерьмо, – безапелляционно подтвердил Энди. – Как можно бросать женщину у алтаря?
– Он бросил меня не у алтаря, – засмеялась я, и сама удивилась своему смеху, который был похож на настоящий смех, а вовсе не на нечто среднее между смехом и рыданием. – До свадьбы оставалось две недели.
