Алина Политова - Изумруд
— И что, ты думал, я запрыгаю от радости если ты продашь ее?! Как бы ты объяснил мне это?!
— Я бы сказал, что она уехала.
— Но все здесь видели, что…
— Все бы молчали как партизаны, поверь мне. — Ухмыльнулся Джул.
— Чак не молчал бы. — Вкрадчиво ответила Рене. — О нем вы забыли? Это он вызвал меня! Мне казалось, что все нечисто с этим моим отправлением на почту на ночь глядя, так что для перестраховки Чак должен был присмотреть за тем, что здесь будет. За Клер. Тем более после нашего с тобой недавнего разговора.
— Ты вступаешь уже в сговоры с Чаком?! — Нахмурился Поль. — Это о многом говорит.
— Это говорит о том, что я не могу больше никому доверять здесь кроме него.
— И ему все известно уже?
— Я не знаю. Он не говорил этого, но мне кажется, он должен был все понять. Ну дурак бы не понял, на самом-то деле.
— Да ладно! Никто не понял кто тебя не знал. — Возразил Джулиус. — Даже твоя девочка.
— Знаешь, мне теперь уже плевать на это. — Отмахнулась Рене и тут же засуетилась. — Мне нужно убрать отсюда Клер поскорее. Она здесь больше ни минуты не останется. Иди, вывози ее машину, Джул!
— Я не отпущу тебя. — В глазах Поля снова появилась сталь.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Пусть Джулиус ее отвезет. — Уже спокойнее предложил Поль.
— Ну уж нет! Этого шакала я и близко к ней не подпущу! Тем более я не хочу, чтобы вы знали, куда она поедет.
— Тогда как…
— Она сама поедет, одна.
— Рене, она не сможет…
— Сможет! Это самое безопасное для нее.
Рене уверенно залезла в тот же ящик стола, где брала чековую книжку и, достала оттуда шприц и ампулу.
— Ее сердцу это не очень понравится. — Пробормотал Поль, наблюдая за ее манипуляциями.
— Она молодая, справится. К тому же у нее нет выбора. — С этими словами Рене подошла ко мне и без лишней возни всадила мне укол в ту же руку, куда совсем недавно колол Поль. Надо сказать, у Поля это получилось лучше. Я вскрикнула от боли, но Рене не обратила на это никакого внимания. Как будто я была всего лишь пластмассовой куклой.
— Хвалю, твой дебют прошел успешно, — усмехнулся Поль, — я думал, ты не справишься, как тогда, с Дионом.
— Ну да. — Отозвался Джул. — На животных рука не поднимается, а не симпатичных девчонок очень даже.
— Закройте рот, — буркнула Рене, поднимаясь, — иди, Джул, открывай гараж.
— Давай я понесу ее. — Предложил тот.
— Нет, Чак отнесет ее. Открывай гараж.
Свежий ночной воздух помог мне немного прийти в себя. А может начал действовать укол Рене. Во всяком случае, пока мы шли до машины (вернее пока меня несли), я все лучше и лучше начинала чувствовать свое тело. Вялая уставшая кровь снова побежала по жилам, в ногах исчезло противное покалывание. Чак оказался умницей — стойко протащил меня до самой машины, а гараж, надо сказать, был довольно далеко от Большого дома. Чак казался сильным, вряд ли ему было столько же лет, сколько должно было быть моему брату. Когда Рене завела машину, он ушел обратно к дому, и мы остались одни. Рене вывезла нас за ворота. Я заметила чью-то тень, сказала об этом своей подруге.
— Это Джулиус, — спокойно отозвалась она, — следит, чтобы я не сбежала с тобой.
— Поехали. — Сказала я, голос был слабым-слабым, но мне уже удавалось его контролировать. — Не побежит же он за нами.
— Нет, не будем об этом.
Она сказала так уверенно, что я поняла, что уговаривать ее бесполезно. Да и не хотелось мне. Я чувствовала невыносимую усталость, просто вселенскую усталость. Не то патологическое бессилие, что было недавно, но все равно…
— Зажги и держи. — Попросила Рене и вложила мне в руку зажигалку. Я зажгла. Как будто тонну кирпичей сдвинула.
— У тебя здесь ручка была где-то. — Пробормотала она и залезла в бардачок. Быстро отыскала ручку и початую пачку каких-то сигарет, что осталась видно еще от хозяина машины. Я обожгла пальцы и отбросила зажигалку.
— Черт… ладно, давай ее сюда. — Она подняла зажигалку, зажгла ее и что-то быстро нацарапала на пачке.
— Это номер моего мобильного, Клер. — Сказала она. — Позавчера мне его привезли, Поль не знает о нем, и я постараюсь, чтобы не узнал. Видишь, я готовилась к тому, что ты уедешь. — Она засунула пачку мне в карман куртки. — Не потеряй его, Клер.
— Хорошо. — Бесцветно отозвалась я.
— Послушай, сейчас ты уедешь. Не говори мне куда. Уезжай подальше отсюда, в город, к себе домой или куда угодно. Я сделаю все, чтобы тебя не искали. Сейчас я побуду у ворот подольше, чтобы ты могла уехать и никто за тобой не поехал следом. Телефон в доме я обрезала, мобильных ни у кого нет, поэтому Поль не сможет устроить тебе ловушку…
— Я не смогу вести машину, у меня нет сил.
— У тебя нет выхода. Скоро ты почувствуешь себя лучше, обещаю. К тому же в критических ситуациях человек может прыгнуть через голову, а сейчас ситуация критическая, поверь мне. И ты сможешь.
— Я не знаю… мне кажется нет. Дорога… здесь такая дорога…
— У тебя нет выхода, — она схватила меня за руку и сжала ее, — пойми, Клер!
— Почему ты не можешь поехать со мной?
— Нет, даже не говори об этом…
— Почему?
— Они догонят нас очень быстро. К тому же… Клер, я не могу оставить его.
— Поля?
— Я люблю его.
— Любишь? Но… как же я?
— Клер, милая, нам некогда говорить об этом, ты должна ехать! — Умоляюще произнесла она. Такие странные для нее нотки…
— И мы не увидимся?
— Я не знаю. — Тихо прошептала она. — Тебе ни к чему это.
— А тебе?
— Не знаю, Клер. Я буду долго думать. И если я решу, что мне это нужно. Или что тебе это нужно. Тогда…
— Что — тогда?
— Тогда мне плевать будет на твое мнение, я сумею сделать так, как захочу. Но это потом. Сейчас мне просто хочется, чтобы ты уехала.
— Боже, я не смогу ехать, это самоубийство…
— Все! — Она открыла дверцу и потянула меня на водительское сиденье. Кое-как я перебралась, протерла кулаками сонные глаза и обреченно положила руки на руль. Да, мне надо было убираться отсюда, не знаю как, но надо было.
— Позвонишь мне если у тебя что-то случится, — Прошептала мне в самое ухо Клер, в последний раз обдав своим нежным детским запахом. — Только в самом крайнем случае, запомни!
Она захлопнула дверь, вот так, без прощальных поцелуев, обещаний и сантиментов. И я неуклюже двинулась в ночь.
6
Две мучительных недели тянулись как два года. За все это время я поняла только одно — любовь сродни наркотической эйфории, а разлука похожа на ломку. Среди моих друзей был один наркоман, я видела однажды, как он мучился когда пытался с этого дела соскочить. Он жил у моего парня, и я благодаря этому могла лицезреть все неприятные стороны наркотической ломки. Благо, мальчишка тот не сильно еще был зависим, я читала где-то, что все происходит намного ужаснее. Но наблюдая за ним, мне казалось, что я знаю что он ощущает, ведь я в душе всегда считала себя художником, человеком творческим, а творческие люди просто обязаны уметь поставить себя на место другого. И вот теперь целых две недели я перетерпевала эти ужасные муки воочию, если можно так сказать. Хотя наверное так нельзя сказать, но мне все равно. Короче, это было ужасно. Невыносимо ужасно. Я все время думала о Рене, даже когда мне казалось, что я думаю о чем-то другом. В моей голове постоянно всплывали разные прожитые нами вместе сцены, и каждый раз как иголкой эти воспоминания пронзали мне сердце. Чем больше старалась я избавиться от образа Рене, тем назойливей и чаще образ этот возвращался. Моя кровь была отравлена, она жгла меня и не давала покоя даже ночью. Жизнь без Рене казалась мне, хоть я и понимала, что это бред, лишенной смысла. Так банально все это звучит, я знаю, но снова и снова с людьми повторяется эта гадкая биологическая-духовная-чертзнаеткакая дребедень, которая заставляет говорить банальности, мыслить банально, банально себя вести, и при этом осознавать гениальный драматизм всей этой белиберды и единственную неповторимость. Вот, блин, как я круто завернула! Любовь…
