Анна Яковлева - Жених для ящерицы
Странным образом усилия Француза меня не задевали. Я была возбуждена, но совсем по другому поводу – меня одолевало желание установить истинную причину визита Максима:
– И что ты от меня хочешь?
– Ты можешь в суде сказать, что мы проводили все время вместе и я физически не мог участвовать в афере.
Максим Петрович подложил себе еще один кусок курицы.
– Но ведь на документах твоя подпись? – напомнила я.
– Подпись я ставил, веря, что приношу пользу фермерам. Ты должна мне верить!
– Я же не судья! Моя вера ничего не изменит. А сколько Жуков тебе обещал за содействие? – включила я рациональное начало.
Максима Петровича огорчил мой бестактный вопрос.
– Витя, – скроив скорбную мину, прошептал он, – это уже не важно. Все было построено на обмане, все рухнуло. Теперь у меня только ты. Ты будешь меня ждать, если меня посадят?
Я с недоверием уставилась на Француза.
Ждать? Кажется, Максим уверовал, что я от него без ума! И что теперь с этим делать?
– Максим, – освежила я память Королю, – у тебя есть жена.
В глазу Максима сверкнула непрошеная слеза.
– Она меня бросила.
– Какая жалость! – вырвалось у меня.
В эту минуту я со всей отчетливостью поняла, что меня ждет.
Встречи с адвокатом, комплектация посылок согласно перечню допустимых Минюстом продуктов и вещей, очереди в следственный изолятор, свидания на зоне. Мама! Почему я не ящерица?!
– Максим Петрович… – глядя в сторону, затравленно начала я, но мою спонтанную речь перебил стук калитки.
На крыльце раздались бодрые шаги, на кухню вихрем влетел Жуков Арсений Иванович, изменив атмосферное давление, влажность и температуру воздуха!
– Ха! Так и знал, что ты дуешь Вите в уши какую-нибудь чушь! Вроде ты невинная маленькая девочка, которую заманили в сети растлители, ввергли в пучину греха или что-нибудь в этом роде. Так? – Арсений с обезоруживающей улыбкой на губах обратился ко мне.
– Примерно, – не стала отрицать я.
Максим Петрович чуть не плюнул в тарелку с курицей.
– Наглец! Какого черта тебе здесь надо? – поинтересовался он, поднимаясь во весь свой немалый рост. Взгляд Француза не предвещал ничего хорошего.
– Того же, что и тебе, – прищурился Арсений, – спорим, ты проиграешь?
– Я не собираюсь с тобой спорить. Тебе придется уйти, – мрачно предупредил Максим Петрович (воинственность придала ему еще больше шарма) и жестом драматического актера указал партнеру на дверь.
– Только вместе с тобой! – задирался Арсений.
– Не хочешь сам – я помогу тебе.
Француз толкнул Арсения, но Арсений уцепился за руку противника.
– Вот только петушиных боев не устраивайте, пожалуйста, – попросила я, но было поздно – мужчины вцепились друг в друга, как бультерьеры. Из-за чего?
Иллюзий на свой счет я не питала, оставалось одно – поля для гольфа…
– Ребята, брейк! – выкрикнула я. – Есть идея!
Тихомиров никак не ожидал такого вероломства: коллектив отозвал претензию, до суда дело не дошло.
– Этим проходимцам опять удалось вывернуться, – сообщил Дима, собирая немногочисленные вещи в ванной и спальне, – если ты в этом замешана, я вынужден буду привлечь тебя за соучастие.
– Окстись, Дима, какое соучастие? Не выдумывай.
– Я докопаюсь до истины, будь уверена.
– Флаг тебе в руки, барабан на шею.
Чего скрывать, команда у меня была ненадежной, и я, конечно, блефовала. Утечка информации грозила не только планам (а планы были – ух!), но и моей репутации.
На заработанные деньги я собиралась купить линию по производству сухого, сгущенного и пастеризованного молока. Если уж личная жизнь не задалась, то ничего не остается, как заделаться бизнесвумен и возглавить предприятие.
Гена Рысак не поддержал мой план действий.
– А ты уверена?
– Нет, Гена, не уверена, – призналась я.
– А зачем так рисковать?
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
– Зато живет на свободе с чистой совестью.
– Как ты?
– Ну, не все же такие неудачники, как я.
– Это ты сказал!
– Не жаль тебе следователя? Человек разочаровался в профессии, собирается подать в отставку.
– Нечего делать в прокуратуре с такими слабыми нервами, – заметила я, – что плохого, если конфликтующие стороны находят компромисс?
– А это компромисс? – с сомнением поинтересовался Геннадий Павлович.
– Конечно, Палыч. А что же еще? Ты Верку предупреди, что я вечером заеду.
– Зачем тебе Верка? – Гена смотрел с подозрением.
– Мне административный ресурс понадобится.
Тогда, на кухне, глядя на сцепившихся рейдеров, я подумала: в нашей области достаточно лугов маркиза де Карабаса. Зачем ломиться в закрытую дверь?
Второе письмо застало меня врасплох.
Сначала афера с паями, потом Тихомиров, потом мы с Веркой с азартом разрабатывали бизнес-план – за всеми этими событиями я забыла о таинственном обожателе.
Как и в первый раз, конверт был без штемпеля, листок – со следами тайнописи. Что на этот раз использовал аноним-затейник?
Неровные оранжево-желтые буквы проступили под утюгом – автор использовал лимон.
«Ты сводишь меня с ума, – со сложной смесью стыда и любопытства читала я, – я ненавижу всех мужчин, которые крутятся вокруг тебя. Они притворяются деловыми партнерами и твоими друзьями, а сами мечтают уложить тебя в постель, наслаждаться запахом твоего тела, гладкой кожей и твоей близостью. Не будь наивной, гони их от себя. К. М.».
Читать это было невозможно, но я дочитала.
С одной стороны, бесила наглость сочинителя, с другой – ударяла под дых энергетика, исходившая от листка. Неужели все-таки маньяк?
Надо отдать Тихомирову письмо, чтобы прекратить это безумие. Если страсть начнет прогрессировать и этот К. М. станет писать непотребности, то я не смогу показать письма чужому человеку!
Кто мой преследователь? Чего он добивается?
«Жорка!» – неожиданно заключила я, удивляясь, как эта простая мысль не пришла мне в голову раньше.
С решительным видом я направилась к соседу.
Мне открыла Татьяна:
– О, привет! – поразилась она моему неожиданному визиту: в случае необходимости мы переговаривались через забор.
Выглядела соседка так, как выглядят люди, вернувшиеся с курорта, – прибавив сексуальности и скинув года три-четыре. Мне стало неловко за свою бледную кожу, синяки под глазами и – самое ужасное! – за то, что я собиралась сказать.
– Тань, слушай, а где Жора?
– На заезде (так называла командировки мужа Татьяна), а что?
– Нет, ничего. Хотела попросить, чтобы он просверлил дырку под зеркало в прихожей, – нашлась я, испытывая глубокое разочарование от того, что подозрение с Жорки снято.
