Ирма Уокер - Его единственное условие
– Ваш сыночек спит, как ягненок, миссис Сабелла. А когда проснется, наверняка потребует есть.
Она бросила быстрый взгляд на листок, прикрепленный к кровати.
– Я вижу, вы собираетесь сами его кормить. Ну что же, для ребенка это лучшее начало жизни. Дает иммунитет, и все такое… Если не справитесь, позвоните. Я вернусь через несколько минут и проверю, как у вас дела. Вы умеете нянчить малышей?
– Да, я ходила в школу будущих матерей, – ответила Меган, протягивая руки к сыну. – Я уверена, что справлюсь.
– Очень рада. Вот если бы все молодые матери были так же хорошо подготовлены!
Опустив младенца на руки Меган, медсестра ушла, на прощание снова окинув Тони внимательным взглядом.
Меган этого даже не заметила – она была полностью поглощена ребенком. Осторожно развернув одеяло, она впервые увидела личико своего сына. И тут же все другое – боль от родов, отчужденность Тони, нелегкая жизнь, которая предстояла ей впереди, – отошло на задний план.
Малыш спал, крепко сжав кулачки, словно готовился к схватке с миром, в который только что пришел. Меган невольно подумала, что подобное упорство пригодится ему в жизни. Волосы ребенка, черные, прямые, были на удивление густыми, а черты лица в точности повторяли отцовские.
Только сейчас Меган вспомнила о Тони. Подняв глаза, она хотела было сказать, что их сын – настоящий Сабелла, но тут же осеклась, заметив выражение лица мужа.
– Ты действительно ходила в школу матерей? – спросил он напряженным тоном.
– Ну да, по средам. Разве я тебе не говорила?
– Нет, не говорила. А разве на этих занятиях не предполагается присутствие мужа?
– Я… я ходила с другом. Ты ведь так занят… Мне не хотелось тебя беспокоить.
– С кем же? Наверное, с Джин?
На мгновение Меган почувствовала искушение солгать, однако, подумав, ответила правду:
– Нет, с Полом Сандерсоном. Его как врача заинтересовала эта программа, и он вызвался меня сопровождать.
– Ясно.
Тони взглянул на ребенка все так же мрачно. И тут умерла последняя надежда Меган, надежда, которую она лелеяла все это время вопреки очевидности. Она надеялась, что произойдет чудо и Тони, увидев ребенка, изменится. Теперь же поняла: такого рода перемены крайне редко случаются в реальной жизни. Итак, Тони не намерен быть отцом своему сыну. Значит, она может рассчитывать только на себя. Лишь ее любовь и поддержка суждена в жизни этому малышу…
Меган охватил гнев, и она даже не попыталась его скрыть, когда снова подняла глаза на Тони. Гнев и… да, презрение. На этот раз она не станет скрывать своих чувств и наконец выскажется напрямик.
– Тебе незачем беспокоиться, Тони. Я сдержу свое слово. Ребенок не доставит тебе никаких хлопот. Ты по-прежнему будешь вовремя получать свой обед и завтрак, жить в чистом, ухоженном доме. Я постараюсь сделать так, чтобы ребенок не мешал тебе. Когда ты пригласишь в дом друзей, я по-прежнему буду выполнять роль безупречной хозяйки, а когда тебе захочется заняться любовью, я к твоим услугам. Я не перестану заботиться о своей внешности, так что жить бок о бок с опустившейся женой тебе не грозит. Но и ты должен выполнить то, что обещал. Я хочу, чтобы мой ребенок вырос в нормальной семье – это то, чего я сама была лишена в детстве. Я хочу, чтобы у него были и отец, и мать. Пусть ты не в состоянии заставить себя полюбить его, но все равно будешь рядом, и он сможет расти, имея перед собой твой пример.
Выражение лица Тони не изменилось, и Меган подумала, что вряд ли он удостоит ее ответом. Однако через минуту он произнес:
– Я тоже сдержу свое слово.
Послышался скрип отодвигаемой ширмы, и появилась медсестра, деловитая и официальная. Она без обиняков сообщила Тони, что, хотя он и новоиспеченный отец, ему придется покинуть палату, потому что его жене нужен покой. Меган решила, что муж уйдет, так и не поцеловав ее, однако Тони наклонился и запечатлел небрежный поцелуй на ее щеке. Потом он вышел, ни разу больше не взглянув на сына.
Меган не могла сдержать слез. Да, теперь у нее есть этот малыш. Он заполнил наконец ту пустоту, которую Меган ощущала всю жизнь с тех пор, как себя помнит. Но одновременно она потеряла нечто весьма для нее дорогое, то, что составляло неотъемлемую часть ее существования последние семь лет. Как сможет она жить под одной крышей с Тони и притворяться, будто ничего не произошло, если что-то в ее душе надломилось и умерло всего несколько минут назад?..
Невзирая на протесты, а потом просто уговоры Милтона Фарадея, Меган взяла трехмесячный отпуск. Она решила, что по крайней мере это время должна полностью посвятить себя ребенку. Было наконец выбрано имя для малыша – вернее, выбрала его Меган. Она провела целых два дня в ожидании, что скажет по этому поводу Тони. Когда же она сама спросила, не хочет ли он назвать ребенка в честь своего отца, Тони ответил, что это ей решать и что мама, без сомнения, будет в восторге.
Итак, Меган собственноручно заполнила свидетельство о рождении, вписав туда имя сына – Майкл Антонио Сабелла. С этим документом Меган и выписалась из роддома. Она выбрала педиатра, руководствуясь советом Пола, и была очень рада, хотя и не удивилась, услышав от врача, что здоровье ребенка в полном порядке.
Удивило ее другое – Майкл оказался очень беспокойным малышом. Днем он спал слишком мало для детей его возраста и часто просыпался по ночам. Меган обратилась к врачу и услышала в ответ, что такого понятия, как норма, просто не существует. Одни дети спят больше, другие меньше и часто выбирают для этого не ночь, а день. Ей придется приспособиться к образу жизни Майкла, а со временем он сам перейдет на обычный режим.
Меган постаралась объяснить все это Тони, придерживаясь выработавшейся у них обоих за последнее время привычки общаться друг с другом с преувеличенной вежливостью, а потом добавила, что, судя по рассказам мамы Сабеллы, Тони сам был таким в младенчестве.
– Да ты и до сих пор скорее «ночной человек», не так ли? – напрямую обратилась она к Тони, не в силах больше выносить его молчание.
– Да. Похоже, мне требуется меньше сна, чем большинству людей, – с такой же безукоризненной вежливостью ответил он.
С тех пор как Меган выписалась из роддома, Тони избегал смотреть на нее. Он старался не прикасаться к жене, даже не целовал ее на ночь, и Меган недоумевала – неужели это от того, что ее фигура еще не пришла в норму?
Она немедленно приступила к занятиям аэробикой и довела себя до того, что у нее постоянно болели мышцы. Она урезала до минимума свой дневной рацион и ела бы еще меньше, если бы не опасалась, что это может повредить Майклу. В их с Тони уговор входило, что она останется той же стройной, привлекательной женщиной, какой была до родов, и Меган преисполнилась решимости привести в порядок свою фигуру в рекордно короткие сроки.
