Ирина Щеглова - Женщина – птица парная
Встреча с обворожительной женщиной в обеденный перерыв — что может быть невиннее?
Нет, я ничего такого не думал. Я вообще мало думал. Просто дышал полной грудью и смотрел на дорогу, ждал ее.
Увидел еще издали. Марина шла и улыбалась, словно и не принадлежала толпе снующих вокруг людей, она была вне толпы. Ветер развевал ее волосы, теребил легкий шелк платья, она несла себя с гордостью, как могут только по-настоящему уверенные в себе женщины. И я рванул навстречу.
— Ну, вот и встретились, — чуть насмешливо пропела она.
— Да, — я засмеялся счастливо. — Дай, думаю, позвоню, мимо проезжал…
Она окинула меня взглядом и взяла под руку:
— Идем?
Если бы я был жеребцом, то загарцевал бы нетерпеливо. Вместо этого лишь втянул в себя воздух и прижал ее локоть к своему боку.
Мы нашли уютное кафе, устроились за столиком в углу, подальше от посторонних глаз и ушей. Что-то заказали, не помню. Наш разговор все время скользил на невидимой грани дозволенного. Он состоял из намеков и полу-намеков. Мы соревновались в скрытности, словно играли в игру: кто о ком больше узнает и кто от кого больше скроет.
Например, Марина спрашивала:
— Отчего мужчины не носят обручальных колец?
А я отвечал:
— Устаревший обычай.
Она смеялась и закатывала глаза:
— Замужних женщин всегда намного больше, чем женатых мужчин.
— Это все потому, что мужчины хотят быть свободными, — парировал я.
— Что же делать бедным женщинам? — игриво сокрушалась она.
— Соглашаться на условия игры, — отвечал я.
— А ты азартен?
Я многозначительно улыбался:
— Смотря во что играть…
— Вот как? — Она легонько шлепнула меня по руке. — Видимо, опытный игрок.
— Твое мнение очень лестно, — я не соврал. — Но, боюсь, ты ошибаешься.
— Ну, не прибедняйся, — она расхохоталась. — Все вы одинаковые.
Сделал вид, что обиделся:
— Что ты имеешь в виду?
Она продолжала улыбаться:
— Да так, ничего…
Нам принесли заказ. Я рассеянно ковырялся в тарелке, все время поглядывая на нее. Ела она с аппетитом, причем не силос, который так любят поглощать современные дамы в надежде на похудение, а вполне нормальную пищу. Она заметила, как я смотрю на нее, и зачем-то сказала:
— Я не боюсь потолстеть.
— А я и не думал…
— Думал, думал, — она снова легко усмехнулась. — Кстати, большинство мужчин думают, что любят худых женщин, а на самом деле…
— Откуда ты знаешь, о чем думают большинство мужчин? — не сдавался я.
— Да у вас же все на лбу написано.
— Хм…
Вот именно, «хм», я не нашел ничего лучшего. Ведь знал же!
— Ну, не хмурься. — Она накрыла ладонью мою ладонь, и блаженное тепло побежало вверх по руке, достигло плеча, разлилось по шее и ухнуло вниз по позвоночнику. Мгновение, и я захотел ее, безумно!
— Вот тебе какие женщины нравятся? — Она словно забыла о том, что ее рука касается моей, перебирала пальцами, а у меня мурашки бегали по коже, и хотелось реветь весенним маралом.
— Сейчас мне нравишься только ты! — получилось сипло, хотя я вложил в эти слова всего себя.
— Комплимент?
— Чистая правда.
— Спасибо. — В ее глазах читался явный интерес, и еще, мне кажется, я прочитал в них вопрос, на который не было ответа. «Как далеко ты готов зайти?» — примерно так звучал вопрос. С некоторых пор я не берусь озвучивать то, что мне кажется. Слишком часто ошибался в женщинах и в том, о чем они думают. Мне нужно было подтверждение. И я его дождался.
— Знаешь, — сказала она, погрустнев, — недавно я рассталась со своим бойфрендом. Терпеть не могу этого определения, но… в общем, мы прожили четыре года, я думала, это на всю жизнь.
В душе я возликовал, потому что тоже не терплю «бойфрендов», но более всего потому, что она рассталась с кем-то. Виду не подал, сделал постное лицо и произнес:
— Жаль… что ж, бывает…
Марина поморщилась:
— Да ну тебя! Не строй скорбные рожи, тебе не идет.
— Не буду, — пообещал я.
— Я просто так сказала, сама не знаю зачем, — быстро проговорила она.
«Возможно, потому, что хотела сообщить мне, что свободна?» — мысленно подсказал я.
Она молчала, ждала чего-то. Я тоже.
Спохватилась:
— Время!
Подозвала официанта и расплатилась за себя, хоть я и попытался остановить ее.
Мы вышли на улицу, Марина протянула мне руку:
— Было приятно поболтать.
— Взаимно, — ответил я, немного расстроенный тем, что сейчас она исчезнет, а я снова останусь один на один со своими грезами.
Но она не торопилась, подставила лицо солнцу, жмурясь, закрыла глаза темными очками.
— Хорошо! — вздохнула. — Чудесный май в этом году.
Согласился.
— Так не хочется работать!
Я не возражал, даже всячески поддержал ее нежелание возвращаться в офис. У меня были еще кое-какие дела, но я мгновенно решил забить на все.
— Хорошо бы сейчас очутиться где-нибудь в лесу, — забросил удочку.
Она взглянула на меня одобрительно:
— Тоже так думаешь? — и снова плавным движением обвила своей рукой мою.
Мы медленно пошли по улице, что называется, куда глаза глядят. Говорили о море, путешествиях, отпуске. Она призналась, что любит бывать в Прибалтике, я вспомнил Клайпеду, потом рассказал ей о своей поездке в Кенигсберг, то бишь в Калининград. Смешная была поездка. На меня положила глаз руководительница нашей журналистской группы, невероятно восторженная дама. Она носила длинные платья с разрезами до бедер и просила меня, чтоб я ее фотографировал.
Марина посмеялась, а потом заметила:
— Любишь покрасоваться.
— Да ни в жизть! — отшутился я, но решил быть сдержаннее. Ведь знал, дурак, что нельзя рассказывать одной женщине про другую. И чего меня понесло! Выходит, она права, хотел набить себе цену, смотри, мол, какой я крутой, женщины просто пачками вешаются. Тьфу! Дешевый прием.
Я быстренько переключился на нейтральные темы и, как это часто случается с мужиками, углубился в рассказы о работе. Марина слушала вежливо и, как мне казалось, внимательно. Но сама молчала. Я же разливался соловьем, хотелось выглядеть эдаким суперпрофессионалом, незаменимым, золотоперым, великолепным. Сам не заметил, как вошел в раж. Она была благосклонна, чуть склонила голову к плечу. Только один раз перебила, указав на пустую скамейку у пруда. Я кивнул, мы уселись.
— Давно ты в журналистике? — спросила она.
— Больше десяти лет, — с готовностью ответил я. Приврал немного. Сначала работал где придется, в PR-рекламе, даже туризме. Пришлось побегать. Да еще и учился заочно. Так что журналистского опыта у меня было лет пять, может, шесть, если считать тот год, когда я практически в одиночку делал корпоративный журнал в одной компании.
