Как приручить джигита (СИ) - Истомина Аня

– Да не должно, – пожимает плечами Дамир. – Другие гайки сухие, я проверил.

– Ну, хорошо, надеюсь, ты в сантехнике лучше разбираешься, чем твои земляки. – ворчит она. – А то таких ремонтов соседям понаделали, что они потом переделывали.

– Мама, – шиплю сквозь зубы. – Дамир – доктор.

– Ну, надеюсь, тогда лечит он лучше, чем его земляки ремонты делают, – добавляет она, заставляя меня покраснеть от стыда.

Она вот такая, прямолинейная и вечно всем недовольная, и ей вообще плевать, что она может задеть человека.

– Я лучше лечу, чем разбираюсь в сантехнике, конечно, – усмехается Дамир добродушно и моет руки горячей водой. – Но кран я в состоянии перекрыть, не переживайте.

– Спасибо, – бросает она недовольно, но потом пристально смотрит на меня. – А ты борщ со свининой или говядиной приготовила?

– С курицей, а что? – хмурюсь.

– Что “что”? Надо накормить гостя.

Глава 42. Пошутила

Замираю и смотрю на нее с удивлением.

Мама не то, чтобы не жалует чужих, но покормить их уж точно не предлагает.

– Будешь борщ? – перевожу взгляд на Дамира.

– Да нет, я пойду, – внезапно смущается он. – Мама с Ромой только с дороги, устали, наверное.

– Ешь, пока дают. – пристально смотрит мама на Дамира, и он послушно садится на стул под ее взглядом. – А ты что стоишь? Накладывай давай. – командует она, забирая мокрые тряпки.

Спохватившись, начинаю суетиться: достаю тарелки и наливаю борщ, который еще даже не успел остыть. Нарезаю хлеб.

– Рома! – зову сына. – Иди кушать!

– У твоей мамы не забалуешь, да? – улыбается Дамир, помогая мне разложить ложки, когда мама выходит из кухни.

– Да не то слово, – вздыхаю смущенно.

– У моей тоже, – усмехается Дамир. – Чем тебе помочь?

– Да вроде бы все, – развожу руками. – Попозже чайник поставлю. Мы не привыкли плотно ужинать.

Борщ – не плотно, Юль, да. Легкий перекус.

– Есть еще салат, но там колбаса, – смущенно предлагаю. – А, ну и торт Наполеон.

– Ммм, Наполеон… Заманчиво, – улыбается Дамир.

– Покупной, – вздыхаю. – Так себе из меня хозяйка.

– По-моему, ты отлично справляешься, – Дамир притягивает меня к себе и очень аккуратно, почти невесомо, прикасается к моим губам.

А у меня сердце замирает от этой нежности.

Слышится топот, и мы с Дамиром едва успеваем отстраниться, как в кухню вбегает Рома, а следом заходит мама. Усаживаемся за стол. Рома выбирает место рядом с Дамиром.

– Как отдохнули? – уточняю у мамы.

– Отдыхать не работать, – хмыкает она. – Привет тебе от крестной.

– Спасибо. Как у нее дела?

– Нормально. Ноги болят только. А ты кого лечишь? – смотрит мама на Дамира.

– Людей, – аккуратно отзывается он. – Я хирург.

– Ой, посмотри-ка у меня вот тут на руке что-то выскочило.

– Мам, Дамир не кожник. – вздыхаю смущенно.

– У тебя забыла спросить, – ворчит она, задирая рукав и показывая Дамиру локоть. – Доктор – он и в Африке доктор. Вот, смотри.

Наблюдаю, как Дамир безропотно берет ее за руку и обводит пальцем подкожный бугорок.

– Не болит? – уточняет, глядя на маму.

– Неа, – весело отзывается она.

– Это похоже на липому, – ставит ей “диагноз” Дамир. – Если не будет увеличиваться в размерах, то можно так оставить. Если увеличиваться будет, то лучше ко врачу, чтобы вырезать и забыть.

– Все бы вам, хирургам, вырезать сразу. – ворчит мама довольно, натягивая рукав обратно.

– Есть такое, – усмехается Дамир и невозмутимо продолжает есть.

– Вот и в больнице мне доктор сказал, что липома, – оборачивается она ко мне. – Юля, чайник поставь.

Встаю и зажигаю огонь под чайником. Вот мама! Устроила Дамиру проверку, а я красней теперь. С другой стороны – спасибо, хоть так. Обычно ей сложно угодить. Она у меня суровая, закаленная бытом и невзгодами женщина, и когда она обещала Руслану огреть его сумкой, то вообще не шутила.

– А ты где учился? – слышу за спиной. – У себя? Откуда русский так хорошо знаешь?

– Я в Москве с детства живу, – отзывается Дамир.

– А, – словно теряя интерес, отмахивается мама, – так какой же ты нерусский?

– Так я русский, – усмехается Дамир, – Дагестан – это же Россия.

– Да? – удивленно хмыкает она.

– Ага, – в голосе Дамира слышится веселье. – Уже лет двести.

– Ну, ладно, уговорили, – вздыхает мама. – Рома, доедай суп давай.

Ромка морщится и качает головой. Отодвигает тарелку. Наелся.

– Не лезет? – усмехается мама. – А торт влезет, да?

– Не хочет – пусть не ест, – Дамир забирает у Ромы тарелку с остатками супа и, не вставая, переставляет ее на разделочный стол, а у меня даже челюсть отвисает. Нет, я, конечно, тоже бы именно так и сделала, но не ожидала от Дамира того, что он пойдет наперекор моей маме. Я бы с его мамой побоялась спорить.

– Желудок испортит, – бухтит мама.

– Не испортит. – мягко отрезает Дамир и гладит Рому по голове. – А вот если будет переедать, то испортит.

И мама открывает рот, чтобы возразить, но ничего не говорит и встает.

– Торт надо порезать, – смотрит на меня и лезет в холодильник, а я облегченно выдыхаю, потому что подумала, что она обиделась и сейчас демонстративно уйдет из-за стола.

– Борщ очень вкусный, Юля, – Дамир встает и убирает свою тарелку в раковину. – Спасибо.

– Может, добавки? – предлагаю.

– Нет, я тоже поберегу место для торта, – улыбается Дамир и включает воду.

– Да садись ты, чего вскочил? – смущается мама. – Что мы, посуду не помоем?

– Мне не трудно, – отзывается он, но она буквально отбирает у него губку и заставляет сесть обратно.

– Две бабы в доме, а он собрался посуду мыть. – ворчит мама сердито и ставит торт в центр стола.

– Женщины, – мягко поправляет ее Дамир.

– Женщины, – бубнит она себе под нос тихонько и накладывает торт. – Женщины – это когда в мехах и золоте. А когда в переднике – бабы.

– Понял. Исправим. Меха какого размера нужны? – Дамир обаятельно улыбается и, кажется, окончательно сбивает ее с толку, потому что мама просто садится и молчит, глядя на него.

– Давайте пить чай, – пытаюсь вывести разговор в нейтральное русло, потому что боюсь, что кто-то из них вот-вот психанет.

Ставлю на стол чашки, достаю блюдца.

– Ты какой-то неправильный. Другой бы просто украл. – усмехается мама, переварив, видимо.

Смущенно краснею, понимая, что речь обо мне. Оборачиваюсь и зыркаю на нее сердито из-за спины Дамира.

– А можно? – парирует он.

– Да забирай, – с царской щедростью разрешает она. – Сам вернешь через неделю.

Дамир хмыкает и больше ничего не отвечает.

– Спасибо, мам, что за шубу, а не за барана, – усмехаюсь и ставлю на стол блюдца.

– Да где он их возьмет в Москве? – хитро щурится она.

Пьем чай. Рома быстрее всех расправляется с тортом и убегает в комнату, а потом приносит на кухню коробку с конструктором и молча берет Дамира за руку.

– Тебе помочь собрать вертолет? – уточняет Дамир, а Рома кивает. – Ну, пошли.

Они уходят, а я смотрю на маму и вздыхаю.

– Ну, что? – усмехается она.

– У нас цыган в роду не было по материнской линии? – встаю и собираю со стола посуду.

– Опять недовольная, – ворчит она, помогая убрать. – Видно же, что мужик не простой и глаз на тебя положил.

– И поэтому надо его разорить? – усмехаюсь. – Чтобы пожалел о своем выборе?

– Мужик в женщину должен вкладываться, – назидательно грозит мне пальцем мама, будто сама всю жизнь не ходила в одной юбке.

– Дамир Роме больницу нашел, – вздыхаю, составляя посуду в раковину. – И оплатил. А ты ему про шубу.

– Да я же пошутила, – хмурится. – Вечно слова при тебе не скажи.

– Ага, – усмехаюсь и, сполоснув тарелки, вытираю руки.

Прибравшись, захожу в детскую. Дамир и Ромка сидят на полу и потрошат пакеты с конструктором. Дамир бросает на меня взгляд и хлопает ладонью по полу рядом с собой.