Недотрога для адвоката. Дело о разводе (СИ) - Варшевская Анна

– Вас останавливали? – Анита дёргается всё время, пока я просматриваю документы.

– Ага, – киваю, жёстко усмехаясь. – Вряд ли им придётся работать ещё. Ближайшие пару лет они будут пересказывать, как их «по учебнику» обезоружили.

Она вздрагивает.

– Ты.… их…?

– Да, – отвечаю спокойно. – А теперь слушай. Ты сдаёшь этот жёсткий диск в прокуратуру. С показаниями. Добровольно.

– Я боюсь, – губы у неё кривятся, как будто разреветься собирается.

– Бояться раньше надо было, – отрезаю бескомпромиссно. – Хоть что-то сделай уже в своей жизни правильно!

Анита, помедлив, кивает. И всё-таки всхлипывает.

– Я не хотела! Не думала, что это так обернётся. Это несправедливо… Что я, не заслуживаю, чтобы меня любили?! От Артура только и слышала всю жизнь, что от меня одни проблемы! – задирает голову, слёзы катятся.

Молча смотрю на неё. Мне, честно говоря, нечего на это сказать. И не за что её прощать. Даже ненависти к ней нет, за то, что она отталкивала Соню и вела себя с ней не как мать, а как… не знаю кто.

Я, кажется, просто устал.

А ещё…. к Соне хочу, обратно. Взять её за руку и не отпускать.

Кстати, о Соне. Она ведь хотела увидеть мать. Я видел, что хотела.

– Сама расскажешь всё это Соне?

Анита замирает, потом качает головой.

– Нет. Не сейчас. Если хочешь… если она захочет.… потом.

– Ладно, – киваю, соглашаясь.

Может, и правда, не нужно им сразу сейчас видеться. Пусть девочка сначала в себя придёт до конца.

– Я сам скажу. Когда будет нужно, – делаю шаг назад. – Твоя задача сейчас, Анита, держаться подальше от клуба. От Дамира. Вообще от всех. И продолжать строить из себя капризную стерву, которой ты успешно была до сегодняшнего дня.

Женщина хмурится, но молчит. Вот и ладно.

– Я скину тебе информацию, к кому и куда обратиться, чтобы у тебя взяли показания, – киваю ей.

– Спасибо, – отвечает кисло.

– Не за что меня благодарить, – не могу сдержаться и кидаю на неё презрительный взгляд. – Соня… дочь тебя всё равно любит, Анит. Это самое большое зло, какое мать только может сотворить со своими детьми. Они умудряются любить несмотря ни на что, даже если мать этого совершенно не заслуживает. Спасибо ты скажешь ей, если она когда-нибудь забудет то, что произошло. И простит тебя.

Разворачиваюсь и иду обратно, в клинику.

Возвращаюсь так же, как уходил, через боковой выход, не спеша. Сначала в приёмный, в котором сейчас тихо, потом поднимаюсь в палату. Осторожно открываю дверь – не хочется пугать девушку шумом, если она задремала.

Соня действительно спит. Лежит на боку, уткнувшись лбом в сгиб локтя. Одеяло сбилось, край футболки чуть задрался на плече, обнажая светлую полоску кожи.

Рядом сидит Агата, тот администратор, просматривает какие-то бумаги, делает пометки карандашом на листах. Увидев меня, тихо встаёт из кресла, прижимает палец к губам.

– Всё в порядке, – говорит негромко, кивает мне. – Температура в норме. Соня немного вспотела, но, думаю, это реакция на препарат. Капельница уже закончилась, если она проснётся и захочет пить – вы давайте ей воду по глотку.

– Давно заснула? – спрашиваю шёпотом.

– Минут двадцать назад отключилась окончательно, – девушка улыбается. – Не переживайте, всё будет хорошо.

– Спасибо вам, – вкладываю в голос всю возможную благодарность.

– Да ну что вы, – она машет рукой. – Всегда пожалуйста. Если что, я буду на посту, – добавляет, собирая все свои бумажки. – Не исчезаю.

– Хорошо, – киваю с признательностью.

Когда девушка уходит, сажусь в кресло, стараясь не шуметь. Смотрю на Соню, не отрываясь.

Она спит спокойно, лицо расслаблено. Но… на память мне приходит сцена в машине. Как она вздрогнула, когда я потянулся к ней. Как испугалась прикосновения. Сказала, что это из-за металла, но, похоже, она сама пока не отдаёт себе отчёта в том, как на неё повлияло похищение.

Пытаюсь вспомнить всё, что я читал по психологии, всё о том, как помочь жертве вернуть уверенность в себе…. было время, когда я не поднимал головы от профессиональной литературы, пытаясь заглушить в себе чувство вины.

Мне сейчас нужно помочь ей вернуть ощущение, что она в безопасности. Вернуть…. себя, без давления, без даже намёка на контроль – наоборот, она должна понимать, что весь контроль в её руках.

Как пройти по этой грани и не передавить – большой вопрос. Ей бы, конечно, с психологом поработать, но не факт, что она сходу согласится.

Вздохнув, откидываюсь на спинку кресла. И тут же вспоминаю – Макс!

Достаю телефон и набираю приятеля.

Он отвечает сразу.

– Что, жив ещё?

– Пока да, – усмехаюсь грубоватой шутке. – Макс, слушай. Есть информация, жёсткий диск с информацией. Фото, документы, фиктивные договоры, куча всего.

– Что, баба этого Дамира таки решила встать на светлую сторону? Или ты малость помог?

– Испугалась за дочь, – хмыкаю, продолжая смотреть на Соню. – Хоть что-то материнское и человеческое в ней проснулось. Ну, ещё и Дамир на неё руку поднял – у мужика крыша, похоже, поехала, ситуация из-под контроля вышла. Тоже повлияло. Она сбежала и хочет свидетельствовать. Похоже, и правда не была в курсе всего.

– Так, а тот «брат», про которого ты упоминал? – Макс, как и всегда, держит все факты в голове. – Ты выяснил?

– Нет. Анита только упоминала, что это кто-то непростой, вроде Дамир к нему с опаской относится. Имени не слышала. Но… – вздыхаю, готовясь к тому, чтобы произнести это вслух, – …у меня есть подозрения.

– Слушаю? – Макс тянет паузу. – Интересно, мы с тобой думаем об одном и том же человеке?

Скорее всего, да. И от этого дико паршиво, просто словами не передать.

– Думаю, да, – отвечаю тихо. – Он единственный, кто имел доступ ко всем и ко всему. Ко мне. К дочери. К бывшей жене. К клубу. К деньгам. И у него мотив — убрать Аниту и Соню одной комбинацией. Через опеку, психушку, подставу, как угодно, любыми методами. Дамир – исполнитель. А главный кукловод… Артур, – выдыхаю устало.

– Ты понимаешь, что если это подтвердится… – в голосе Макса тревога.

– Поэтому и звоню, – подбираюсь в кресле. – Слушай внимательно. Завтра Анита отдаст тебе жёсткий диск. Я скину тебе её номер, перешлю ей место, которое укажешь – какое-нибудь нейтральное. Встретишься с ней, поговоришь сначала, без давления. Потом – сопровождение до прокуратуры.

– А Соня?

– Она в безопасности. Пока, – кидаю очередной взгляд на безмятежно спящую девушку. – Но столько, сколько она выдержала.… не всем мужикам под силу.

– Ты сам как?

– Пока держусь, – встряхиваю головой, стараясь привести мозги в норму, чтобы ничего не упустить. – Но сейчас нужно не поднимать шумиху. Дамир и Артур сейчас оба знают, что ещё один неверный шаг – и их возьмут. Поэтому наверняка затаятся. Если, конечно, у них мозги есть, – хмыкаю, вспомнив бывшего друга в компании девицы с пониженной социальной ответственностью. – Поэтому нужно вести их тихонько, без групп захвата и сирен. Во всяком случае, пока. И Соне… надо дать время. Она должна хоть немного прийти в себя.

– Понял. Слушай… ты уверен, что справишься? Ты ведь не просто так влез в это, – Макс молчит несколько секунд. – Да, я помню про твоё дело о разводе, ты же всё это вёл, но.… у тебя с ней…

– Это неважно, – отрезаю, не желая обсуждать Соню и наши отношения хоть с кем-то.

Большой вопрос, что там вообще будет с нами дальше, и будем ли «мы»….

– Мне важно, чтобы она осталась живой. Свободной, – говорю тихо. – Чтобы не боялась дотрагиваться до тех, кто хочет быть рядом.

Слышу, как Максим вздыхает на том конце.

– Ладно, Славин. Завтра утром свяжемся, заберу диск. Потом проведём Аните инструктаж. Своим скажу, что работаем по внутреннему делу, чтоб никто не задавал вопросов. А насчёт прокуратуры – у меня есть пара людей, которым можно доверять.

– Спасибо.

– Сочтёмся, – Макс отключается, а я кладу мобильный на столик, стоящий рядом с креслом.