Любовь под напряжением (ЛП) - Стоктон Кейси

— Нет, это муравьи, — сказала я, нагнувшись, чтобы смахнуть ещё одного сандалии, и наконец отошла от гнезда.

Чёртовы муравьи.

— Я отведу твоего отца внутрь и займу вам место, Джун, — предложила Нелли, указывая туда, где папа уже ждал нас дальше по тротуару.

— Спасибо.

— Мы скоро вернёмся, — сказал Такер, направляя меня обратно к парковке и своему чёрному грузовику.

Я намеренно не оглядывалась. Я не хотела видеть, как Мэдди заходит в церковь вместе с родителями Такера, или встречаться взглядом с Джен. Рой по-прежнему казался мне нейтральным, как будто сохранял позицию Швейцарии рядом с братьями Такера, но я не смогла бы выдержать, если бы он смотрел на меня как на девушку, пытающуюся вернуть его сына.

Или на девушку, которая встречается с его сыном? Такер больше не мой, и мы сходили на одно-единственное свидание. Это не было бы изменой, если бы он виделся с кем-то ещё. Это просто было бы ужасно, невероятно больно.

Он опустил задний борт грузовика и жестом указал.

— Садись. Я схожу за аптечкой.

Мне удалось устроиться на краю борта, хотя и не слишком изящно. Я подоткнула платье под бёдра и посмотрела на свои ноги. Да, колени выглядели отвратительно. Как стыдно.

Такер вернулся с аптечкой и поставил её рядом со мной, роясь в поисках бинтов и антисептика. Он достал бутылку воды и поморщился.

— Салфеток с антисептиком нет, но мазь должна подойти, если мы сначала промоем. Сними сандалии.

Я посмотрела на свои босоножки на ремешках. Когда он стал таким осторожным?

— Это просто ссадины, Так.

— Любая царапина — это риск инфекции. — Он поднял брови. — Сандалии?

Я наклонилась, сняла босоножки и бросила их рядом с собой в кузов грузовика. Он открутил крышку бутылки с водой и полил на одно колено, потом на другое. Я резко вдохнула, когда он промокнул колени сухим полотенцем, отчего замер и посмотрел на меня.

— Не больно, — сказала я. — Просто немного щиплет.

Он продолжил.

— Как твои щиколотки?

— Заболят позже. Ты же знаешь, как это бывает.

Он кивнул, аккуратно открыл пластырь и прижал его к моему колену.

Мне нужна была тема для отвлечения. Его пальцы были слишком мягкими. Слишком нежными.

— Эти дурацкие муравьи. Ненавижу их. Честно говоря, я уже забыла о них. В Калифорнии муравьи совсем не кусаются. Там они безобидные. Раздражают, но не кусаются.

— Южные муравьи слишком дерзкие.

— Да уж, как и южные женщины.

Такер взял мою щиколотку, выпрямляя ногу, и вытер голень. Его пальцы, крепко сжимающие мою щиколотку, посылали какие-то древние сигналы в мой организм — такие, от которых перехватывало дыхание. Напряжение сковало меня.

— Тётушки доставляют тебе проблемы? — спросил он.

— Нет, не совсем. Честно говоря, я едва их видела, если не считать похода в гости к Гейблам на ребрышки. Чудо, что они до сих пор не объединились, чтобы закидать мой дом яйцами или не начали собирать подписи за то, чтобы выдворить меня из города.

— Никто так сильно тебя не ненавидит, Джун.

— Не настолько, возможно.

Он поднял взгляд от моей ноги, наклонил голову и внимательно посмотрел на меня.

— Тебя вообще никто не ненавидит.

Этот разговор был уже старой песней.

— Так, значит, Мэдди здесь.

Он снова посмотрел на колено, открыл тюбик с мазью и снял с него колпачок.

— Ага.

— Это интересно. Она ведь живёт в Билере?

— Да.

Он выдавил немного мази мне на колено и нежно размазал пальцами. Его деликатное движение творило с моим сердцем что-то непостижимое. Этот человек умел быть заботливым, и это выбивало почву из-под ног. Я чуть ли не ёрзала на борту грузовика, чувствуя его прикосновения.

— Вы вместе? — спросила я.

— Я сейчас ни с кем не встречаюсь.

— Поняла. — Я кивнула, делая вид, что понимаю. — Одинокий парень, пробует встречаться, чтобы найти ту самую.

— Я ничего не «пробую», — сказал он, открывая ещё один огромный пластырь, подходящий для колена.

— Конечно. Я не хотела ничего такого сказать…

Он сделал шаг ближе, слишком близко для простого наклеивания пластыря. Он аккуратно наложил его на колено, проводя пальцами по краям, чтобы приклеить его. И этим полностью выбил из меня слова. Он не смотрел на пластырь, он смотрел на меня, почти нависая. Когда он закончил, он смял мусор, бросил его в аптечку, а потом положил руки выше моих колен, наклонившись чуть ближе к борту грузовика.

Это было абсолютно уместно. Никакого дискомфорта. Его бедра прижались к моим ногам, заставляя меня забыть собственное имя.

— Спасибо, — прохрипела я, чувствуя, как пересохло горло.

Это заставило его чуть улыбнуться.

— Пожалуйста.

Но он не отошёл. Не двигался. Остался там, так близко ко мне, возвращая меня к воспоминаниям, как мы целовались на этом самом борту грузовика после того, как стали королём и королевой выпускного. Моя корона упала на глаза, и он аккуратно снял её, потом просто швырнул в кузов, где отломал половину камней.

Я до сих пор хранила ту сломанную тиару где-то.

— Кажется, служба уже началась, — прошептала я.

— Жаль.

— Правда?

Его взгляд упал на мои губы.

— В каком-то смысле. Я знаю, что должен быть там, но всё, чего мне сейчас хочется…

О, как же я хотела, чтобы он сделал именно то, о чём явно сейчас думал. Но вчера вечером мы чуть не поцеловались, и я остановила его. Почему я это сделала? Сейчас мой мозг плыл где-то в дымке, окутанный запахом его одеколона и теплом его рук на моих ногах.

— Кажется, это была плохая идея, — сказала я, вспоминая, как его губы вчера касались моей кожи.

— Кажется, ты остановила поцелуй, которого хотела, но считала неправильным.

— Потому что это была плохая идея, — прошептала я.

Он едва заметно пожал плечами, и я не была уверена, не придумала ли себе этот жест.

— Ты пробуждаешь это во мне.

— Искушение забыть о здравом смысле?

— Просто желание тебя.

Мне бы нашатыря. Или хороший, крепкий удар по спине.

— Нам нужно вернуться внутрь, пока нас никто не хватился.

В моём представлении этим кем-то была бы Мэдди, но вслух я это не сказала.

— Да, ты права.

Но он не двигался.

Это ведь было приглашение, верно? Я прочистила горло.

— Я тут подумала. У меня есть немного свободного времени в ближайшие дни. Если хочешь, могу помочь закрасить этого ужасного лонгхорна.

— Ты хочешь покрасить мой дом?

— Я хочу платонически провести время с тобой, и это кажется хорошим способом сделать это.

На слове «платонически» он едва заметно прищурился.

Хотя я и сама чуть запнулась, произнося его. Не то чтобы я на самом деле хотела этого, но я также не хотела, чтобы он думал, будто я вернулась насовсем и готова к отношениям. Границы — это хорошо. Они защитят нас обоих.

— Хочешь прийти завтра после работы и помочь мне покрасить дом, Джун?

— Я буду там.

Он отступил, дав мне возможность наконец вдохнуть полной грудью. Я надела босоножки, пока он убирал аптечку, и мы вместе направились обратно в церковь. Я заметила ходунки отца на краю скамьи в задних рядах, а приглядевшись, поняла, что он сидит рядом с Флетчерами.

Нэнси Джо сидела за пианино, играя гимн своими артритными пальцами (честно, неужели нельзя дать женщине выйти на пенсию?), а прихожане пели, что стало хорошим прикрытием, чтобы мы могли незаметно занять свои места. Или так мне казалось.

Такер прошёл вперёд и сел рядом с Мэдди, проскользнув мимо моего отца и Нелли. Я почувствовала, как все глаза в комнате устремились на меня, когда я замерла на краю скамьи, ожидая, что Нелли подвинется, чтобы я могла сесть рядом с отцом. Но она просто продолжала петь и смотрела на меня с улыбкой, будто говоря: «Чего ты ждёшь?»

Прекрасно. Такер сегодня стал частью «бутерброда из желающих его женщин» прямо в церкви. Я прошла мимо отца и Нелли и заняла свободное место прямо рядом с Такером. Настолько рядом, что наши ноги соприкасались. Я бросила взгляд вниз по скамье и увидела, что между ним и Мэдди осталось много свободного места. Это чувство мелочного триумфа заставило меня внутренне ухмыльнуться.