Американский принц (ЛП) - Симон Сиерра

Но мысль об этом, о таком бесчеловечном отношении, когда обычно мои любовники обожали и боготворили меня, привела меня опасно близко к тому, чтобы излиться фонтаном спермы на этот рюкзак.

Эш надавил предплечьем на мою поясницу, пригвоздив меня к месту, и принялся размазывать вазелин в нужном месте, который достал из аптечки первой помощи.

— Именно этого ты хочешь? — спросил он не так уж холодно. Кончик пальца прижался к моему входу, скользнул внутрь по костяшку, и я дернулся в обратном направлении. Это казалось неправильным, мое тело интерпретировало вторжение как боль, но я делал это достаточно раз, чтобы переписать это чувство как удовольствие. Через несколько секунд Эш добавил второй палец, все глубже и шире, и задел мою простату.

— Ответь мне, — потребовал Эш. — Именно этого ты хочешь?

— Да, — застонал я.

— Ты позволишь мне использовать тебя, не так ли? Оттрахать тебя так, как я хочу?

Ловкие пальцы исчезли, я снова застонал, бессознательно раскачивая бедрами, чтобы создать трение моего члена о рюкзак.

— Да, — пробормотал Эш себе под нос. — Да, ты этого хочешь.

Я оглянулся назад, не ожидая увидеть то, что предстало предо мной: Эш без куртки, футболка облегает его мускулистые плечи и грудь, бицепсы одной руки то напрягались, то расслаблялись, когда он трахал себя в смазанный вазелином кулак, через расстегнутую ширинку штанов. Все в нем передавало его власть надо мной, его право взять то, что он хотел: тот факт, что он все еще был полностью одет, это резкое скольжение члена в кулаке, его предплечье все еще жестко прижимающее меня к месту.

Наконец, когда член стал достаточно скользким и блестящим, Эш наклонился ко мне, все так же удерживая меня на месте, и вжался широкой головкой члена в мой вход. Он казался огромным, невыносимо большим, монстром, и я извивался и ойкал, инстинктивно пытаясь избежать насилия.

— О нет, — вздохнул Эш. — Ты не ускользнешь так легко. — Он просунул под меня руку, под таз, чтобы я больше не смог двигаться вперед, а затем продолжил вторжение, его сильно разбухшая головка протиснулась через первое кольцо мышц, а затем через второе.

Это не было ни с чем несравнимо. Грубость, боль от моих огнестрельных ранений, морфий. Годы нужды, желаний и мастурбации украдкой от мыслей столь же испорченных, как и то, что сейчас происходило. Было больно, так ужасно больно, что у меня перехватило дыхание, и все же мой собственный член ощущался твердым как камень, мокрым от предсемени и пульсирующим от жара нужды.

Его ногти разжигали огонь на моей спине, и я выгнулся в ответ, от чего Эш безжалостно рассмеялся позади меня. Он толкнулся еще на один дюйм, из-за нового угла его головка прижалась к выступающей железе на моих внутренних стеках, и я упал в пьянящем морфийевом экстазе. Теперь мое тело полностью распласталось на рюкзаке.

Эш последовал за мной, устремляясь вниз до тех пор, пока вся его длина не оказалась внутри меня.

— Бля, как же горячо в твоей заднице, — прошипел он, казалось, почти разозлившись на то, как хорошо ему стало. Он придавил меня своими бердами, вышел из меня на несколько дюймов и начал раскачиваться туда-сюда, чтобы тереться о то место внутри меня.

— О, боже, — пробормотал я. Мои бедра терлись о рюкзак — это был рефлекс, я бы не смог остановиться, даже если бы захотел, и позади меня послышалось еще больше жестокого смеха.

— Ты собираешься кончить, как подросток, изливающийся на подушку? — Его рука скользнула мне под горло и надавила, от чего я выгнулся к нему. Теперь Эшу было удобно говорить мне на ухо и одновременно медленно двигаться во мне, словно поршень, то вставляя в меня свой член, то высовывая его. — А?

Я яростно вздрогнул, дьявольский жар пронзил мой пах. Яйца подтянулись, бедра так напрягались, что причиняли чуть ли не больше боли, чем огнестрельное ранение в голени, а морфий возводил все это на грань реальности. На мгновение мужчина позади меня с холодным смехом и унизительными насмешками действительно стал испорченным сказочным принцем. На мгновение это стало тем, что произошло несколько лет назад в тот день, когда он стоял надо мной, придавив ботинком мое запястье — после того, как победил меня на тренировке, и перевернул меня, чтобы окончательно закрепить мое поражение самым полным из возможных способов.

Эш удерживал руку на моем горле, и уронил голову, отдавшись ощущениям. Он трахал меня, его толчки становились глубже и жестче, они были достаточно сильными, чтобы каждое движение отражалось болью в моем плече, достаточно сильными, чтобы ослабить перевязку на моей ране.

— Бля, — сказал Эш себе под нос, — именно это мне и было нужно. Проклятье, не двигайся… — Мои бедра снова терлись о рюкзак, мой оргазм был лишь в нескольких секундах, — …не двигайся, черт побери! Я хочу, чтобы ты не двигался.

Это все, что мне было нужно: это явное подтверждение того, что он действительно использовал меня, что прямо сейчас для него я был всего лишь тугой дыркой, которая не могла сопротивляться. И я кончил, потираясь о рюкзак, сексуально озабоченный подросток, как он и сказал, а не мужчина с несколькими подтвержденными убийствами и гаражом, полным спортивных автомобилей. А Колчестер был внутри меня, Колчестер удерживал меня за горло, Колчестер показывал мне ту часть себя, которая была наполнена безграничной жестокостью и эгоистичной животной силой. Колчестер, Эш, мой капитан, пронзал мое тело своим членом, как завоеватель, как король.

И мой оргазм все длился, длился и длился, густые полосы спермы забрызгивали рюкзак, а Эш удерживал мое тело изогнутым, чтобы было удобно наблюдать за всем этим через мое плечо, словно я демонстрировал ему шоу. И как только я излился, он толкнул меня на рюкзак и отпустил, словно мой оргазм разозлил его и в тоже время возбудил сверх меры. Почти весь его вес был на мне, я чувствовал, как мышцы его бедер, живота и груди работали вместе, чтобы он толкался в меня мощными бедрами, работали над тем, чтобы похоронить во мне этот член глубоко, жестко и быстро. Я мог лишь дышать, мог лишь сдерживать рваные гортанные стоны, так и норовящие вырваться из моего горла; все дело было в его массивном теле, распластанном поверх моего, а еще в этом огромном члене, неумолимом, жадном и неудовлетворенном, решившем выжать из меня все, чего он хотел, прежде чем кончить самому.

Эш, казалось, потерялся в себе, его выпады и резкие реплики, что были раньше, исчезли, он снова и снова меня пронзал, было слышно лишь неровное кряхтение, чувствовалось лишь неумолимое вторжение члена.

И тут, без предупреждения, его зубы вонзились в мое плечо, и он взорвался шквалом садистских толчков, из-за которых у меня на глаза навернулись слезы. Я ощутил ожог его спермы, его горячие струи, а еще чувствовал, как из огнестрельной раны вытекает свежая кровь и течет по моей груди, и сквозь слезы пришло странное головокружение. Колчестер — Эш — только что меня оттрахал до потери сознания, только что излился в меня, и тот же момент кровь вылилась из меня, словно он был вампиром, королем фей или волком. Я ждал этого четыре года, и это было смертоноснее, жестче и красивее, чем я надеялся.

Мгновение мы просто лежали, Эш все еще был распластан на мне, а затем — невозможное — он снова начал двигаться внутрь меня. Все еще чертовски жестко.

— Надеюсь, ты не думал, что так легко отделаешься, — пробормотал он мне на ухо. Он переместил свой вес и приподнял вверх мое тело, и я почувствовал, как тонкие струйки крови просачиваются из моей раны и спускаются вниз по животу. Кровь меня не волновала, и определенно, не было похоже, что она волновала Эша, судя по тому, как он растопырил пальцы под лунным светом, чтобы ее рассмотреть.

Больше перемещения и движения, а затем мой быстро разбухающий член встретился с теплой ладонью, покрытой вазелином. Его пальцы сомкнулись на мне, и мои глаза с трепетом закрылись по собственному желанию. Эш подвесил меня между двумя реальностями: реальностью его толстого члена, поглаживающего меня изнутри, и реальностью его скользкого кулака, двигавшегося туже и жестче, чем делал я сам, но каким-то образом даже идеальнее по той же причине.