Соль под кожей. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Сергей: Что у тебя за работа, что можно устать, валяясь на пляже?

Сергей: PS. Ноги просто охуеть!

Я, радуясь тому, что между нами только текст, показываю ему средний палец. Этот мудак даже не посмотрел в мою анкету. Увидел красивую губастую бабу — и встал в боевую стойку. Впрочем, типичная реакция человека, для которого женщины всегда были просто мясом.

Рина: У меня в анкете все написано.

«Рина» должна оскорбиться отсутствию интереса к ней, как к личности. А Сергей должен исправиться и заглянуть в нее поглубже, чтобы попасться на крючок. Развести его на какой-то перепихон (даже виртуальный), не составит труда — я могу за пару дней одними только сообщениями и намеками сделать так, что у него слюна изо рта будет течь без остановки. Но мне нужно, чтобы он развязал язык, раскрыл свою гадкую душу и дал то, что в будущем поможет мне держать его рот на замке.

Из всех троих он единственный, кто может меня узнать. Будет лучше, если у меня в арсенале будет парочка железобетонных аргументов, почему он должен держать рот на замке.

Сергей: Прости, малыш, да, я тупо забыл!

Он присылает смайлик с сердечком.

Мои внутренности покрываются коркой льда. Сколько раз я слышала в точности такие же слова? Сотню? Две? Он не написал мне вечером, хотя мы договаривалась? «Прости, малыш, я совсем забыл!» Не заехал за мной в университет? «Прости, малыш, я совсем забыл!» Забыл о годовщине нашего знакомства? «Прости, малыш, я забыл!» Забыл, что у меня аллергия на клубнику? «Прости, малыш…». И всегда — этот же идиотский смайлик в конце.

Нормальная женщина после второго «забыл» послала бы его на хер, забыла, как страшный сон и была бы абсолютно права. Но я любила, как ненормальная. И со свойственным всем юным идиоткам рвением верила, что он исправится ради меня. Может, не в этот раз, и не в следующий, и даже не после двух, трех, четырех десятков косяков, но когда-то — точно-точно.

Но «Рина» не дура и знает, что в ее профиль Сергей посмотрел только что, после того, того, как его ткнули носом.

Рина: Ты всем девушкам пишешь только потому что они тебя внешне зацепили?

Сергей: В смысле?

— Ты все прекрасно понял, — говорю экрану ноутбука.

Он понял, что попался и вот это «в смысле» — просто чтобы потянуть время и придумать стратегию. Это на дурочку Валерию можно было орать и матерится, потому что она уже была у него в кармане, а со зрелой и норовистой Риной такая хрень не пройдет.

Рина: Ты даже не смотрел мой профиль.

Рина: Просто увидел на фотографиях красивую телку и написал.

На этот раз он не отвечает сразу, но это даже к лучшему, потому что на часах уже за полночь, и я адски хочу спать. Впереди выходные, но я все равно встаю по будильнику ровно пять пятьдесят утра — привычка, которую я культивировала все эти годы.

Ловлю себя на мысли о том, что шесть лет назад, даже после всего, что эта тварь со мной сделала, в глубине души я все равно мечтала о встрече с ним. Это было невозможно, потому что по требованию Данте я обрубила все возможные каналы связи, а потом он запретил мне подсматривать за жизнью Сергея даже через социальные сети. Мне было так хреново, что иногда я просыпалась посреди ночи с болью в груди и мыслью о неминуемой смерти от инфаркта. Но потом, потихоньку, через боль и эндорфиновую ломку, я выкарабкалась из зависимости, которую по ошибке считала любовью. И только потом, когда мои расшатанные «эмоциональными качелями» гормоны пришли в норму, я увидела настоящее лицо человека, которого считала смыслом всей своей жизни.

— Ты уродливая, тупая, озабоченная тварь, — проговариваю вслух, разглядывая аватарку Сергея в диалоговом окне. — Ты сделал шесть ошибок в семи сообщениях, которые написал. Меня от тебя тошнит.

Я испытываю невероятное облегчение, когда захлопываю крышку ноутбука, зная, что буду все выходные мариновать его игнором.

Глава пятнадцатая: Данте

Глава пятнадцатая: Данте

Прошлое

Я приезжаю в спортзал ближе к вечеру, за полчаса до закрытия. Даю девочке на ресепшене пакетик с крафтовыми конфетами из шоколадницы и она, покраснев от смущения, разрешает мне одним глазом взглянуть на мониторы камер слежения, расставленные в трех частях зала.

Валерия занимается с Хмельницким — тренером, который в свое время гоня и натаскивал меня, ставил технику и помогал определиться с тем, какую форму я хочу и что для этого нужно. В прошлом — профессиональный выступающий бодибилдер, с призовыми местами в том числе и на международных выступлениях, а сейчас — просто здоровый пятидесятитрехлетний мужик, который слегка подрасслабился и отрастил небольшой живот. Принципиально не занимается тренерской деятельностью, так что мне пришлось использовать все мое красноречие, чтобы уговорить его взять Валерию. Ну и слегка сыграл на честолюбии — показал Хмельницкому пару ее фоток с намеком, что сделать конфетку из ВОТ ЭТОГО, наверное, сможет только профи.

На видео с камер, которое идет в прямой трансляции, Хмель как раз загоняет Валерию в тренажер для жима ногами, на котором висят четыре пятнадцатикилограммовых блина. Ощутимый вес даже для девочек с приличным стажем тренировок, а Валерия занимается всего пять недель. С любопытством наблюдаю за тем, как она спокойно, без намека на сопротивление, ставит ноги на платформу, убирает ручки и под счет Хмельницкого начинает выжимать вес. Двадцать раз. Потом встает и делает пробежку по опустевшему залу, пока тренер навешивает на платформу еще одну пятнашку. И Валерия так же молча, с упорством носорога, делает еще один подход. Спустя еще два, на платформе висит уже сто кило. Я принципиально бесчувственная скотина, но в ту минуту, когда она, краснее и скаля зубы, выживает явно непосильный вес, что-то внутри ёкает и хочется сказать Хмелю пару ласковых. Но Валерия справляется и он, после отеческого похлопывания по плечу, отправляет ее на кардио.

— Ну как она? — спрашиваю я, расхаживая около той зоны зала, где еще не начались резиновые коврики, и которая официально считается холлом.

Хмельницкий пожимает мне руку, смотрит на Валерию, которая потихоньку бегает на дорожке. Ровно в том темпе, чтобы не свалиться с ног после изнуряющей тренировки, но выжать из своего тела максимум.

— Молодец девка, — немногословен он.

Хмельницкий крайне скуп на похвалу. За год нашего спортивного сотрудничества, максимум, что я от него слышал — «смотри-ка, не сдох». Дословно. Я в принципе не думал, что в его лексиконе есть более основательная похвала.

— Это не слишком круто? — позволяю себе вставить пять копеек, кивком указывая на пока еще не разобранный тренажер.

— Ты поучи меня щи варить, — ворчит Хмельницкий. — Первый раз вижу девчонку, которая не ноет. Вообще. Первый раз выжал ее как лимон. Думал, будет с крепатурой неделю валяться, а она пришла и снова отпахала в ноль. Будет из нее толк. — Он окидывает меня взглядом, кривит губы. — Не как ты, слава богу.

Для Хмеля все мужики, у кого нет ярко выраженной горы мяса — дрищи. Я привык, хотя первое время, пока он гонял меня как школьника, еще что-то пытался ему доказать.

— Обидишь ее, — он сует кулак мне под нос, — сделаю из тебя отбивную.

Я жду Валерию в машине около зала. Она садится рядом, нахохлившаяся и завернутая в шарф до самых глаз, больше похожая на недовольную сову, чем на человека. Всю дорогу молчит, ни разу не тянется к телефону, не просит сменить музыку. В стейк-хаусе даже не притрагивается к меню.

— Ты худеешь, но это не значит, что тебе нужно голодать, — отпускаю легкую иронию, чтобы немного ее взбодрить.

— Я буду стейк форели на гриле, — машинально говорит она. — И любой салат, заправленный лимонным соком.

Видно, что Хмельницкий уже вколотил в нее в том числе и пищевые правила. Возможно, мне только кажется, но ее щеки стали заметно меньше. Не уверен, правда, что стоит озвучивать свои наблюдения.

Я понимаю, что что-то не так, когда Валерия, даже спустя полчаса, так и не прикасается к еде. Даже для вида не пытается поковырять сочный аппетитный стейк. Та сильно переживает, что не может следить за своим бывшим? Если это такой способ заявить протест, то она добьется только противоположного, потому что именно в этом вопросе я буду непоколебим.