Ложь между нами (СИ) - Коваленко Мария
Я втихаря училась курить. Он праздновал свою свободу с лучшими друзьями.
Сейчас Клим вряд ли будет что-то праздновать. Мое предательство — так себе повод для торжества. А я...
Заметив краем глаза дымящего, как паровоз, мужчину, вырываюсь из паутины горьких мыслей и достаю телефон.
Тому, кто падает в пропасть, не поможет никакая соломка, но кое-что сделать я все же могу.
— Привет, — здороваюсь с Германом.
— Диана? — Он словно удивлен. — Я два дня не мог с тобой связаться. Даже приезжал к этому твоему Хаванскому. Как выяснилось, зря. Охрана отказалась позвать кого-нибудь.
— Прости. Было немного не до того.
Ругаю себя за то, что не брала трубку. Герман и правда звонил. Несколько сообщений и писем до сих пор остались непрочитанными. Нужно было написать ему хоть пару строк. Успокоить, что жива. Соврать, что цела. Пережила бы как-нибудь еще одну ложь.
— Я в курсе. О похищении было и в новостях, и так... — Друг покашливает. — Слышал.
— Раз слышал, тогда мне нечего добавить.
— Ты можешь сказать, как ты. Только прошу, без дурацкого женского героизма!
— Если без героизма... Я плохо.
Впервые признаюсь. Вытягиваю из себя два коротких слова и тут же чувствую, как внутри все трещит по швам.
— Твою мать! Где ты? Куда мне приехать? — Всегда спокойного Германа как подменяют.
— Ты мне не поможешь.
— Диана!
— Не нужно, не сейчас. Но именно ты можешь сделать так, чтобы «плохо» не превратилось в «ужасно», — перехожу я к главной цели своего звонка.
— Что угодно!
Герман действительно поменялся. Не было в нем раньше такой решительности и беспокойства. Сильные эмоции были лишь для жены.
На миг цепляюсь за эту странность, делаю мысленную пометку понять, в чем причины. И тут же забываю.
— Насколько я знаю, у тебя в клубе неплохие связи. Ты несколько лет умудрялся пудрить голову жене нашими любовными отношениями, и охрана с остальным персоналом помогала хранить секрет.
До этого дня и не задумывалась, почему все шло так гладко, а теперь как шоры с глаз спадают.
— Да. У меня есть связи. — Герман, к счастью, не мучает меня никакой ложью. — Только не понимаю, при чем здесь клуб?
— Так нужно. Сегодня вечером я вернусь туда. Должна вернуться.
— Какое, на хрен, вернуться?! Диана, ты с ума сошла?!
— Наверное, если бы сошла, было бы легче. Но я в сознании и отдаю отчет всем своим действиям.
— Тебе это не нужно. Тебе никогда не была нужна та жизнь. Зачем?
— Придется. Долгая история. Я не могу о ней никому рассказывать.
— Это из-за похищения? С тобой там что-то сделали?
Тревога в голосе Германа такая искренняя, что хочется завыть. Прямо сейчас открыться ему во всем и послать к черту все сделки.
— Нет. Мне нужно, чтобы ты нашел там людей, которые будут снимать видео и фотографировать. Я согласна на фото, на какое-то видео. На любой компромат. Но не смогу участвовать по-настоящему.
____ Прода послезавтра. Потом вернемся к стандартному графику.
Глава 47
Глава 47
К моменту возвращения домой я уже почти в норме. Лицо все еще бледное, но руки больше не трясутся, а в глазах нет и следа от красноты.
Не знаю, замечают ли это Николай и Алиса, сама я даже не смотрю в их сторону. В гостиной иду мимо. Игнорирую вопросы охранника. И чтобы не выдать себя, сразу же направляюсь в свою комнату.
Остаток дня провожу в одиночестве. Закрывшись на ключ, собираю чемодан. Бросаю в него все, что привезла из квартиры: белье, деловые костюмы, пижаму. Как напоминание, кладу сверху рубашку Клима. Принимаю душ и готовлюсь к вечеру.
В семь из зеркала на меня смотрит красивая незнакомка. В шелковом вечернем платье, чулках и туфлях на шпильках, с ярким макияжем.
Последнее заставляет усмехнуться. Уже и не помню, когда приходилось наносить на лицо столько косметики. На свадьбе, в клубе, во время редких походов в рестораны — ее всегда было меньше, чем сегодня.
Лицо похоже на восковую маску. Но, как ни странно, от всех этих теней, румян и прочего мне легче. Это словно не я, а совсем другая женщина — актриса, которой предстоит сыграть обычную роль.
Когда наступает время ехать, на сердце не остается никаких эмоций. Я понимаю, что больше не увижу этот дом и, скорее всего, не встречу чудесную девушку Алису. Знаю, что никто меня не пустит назад. И все же иду не оглядываясь.
Цокаю острыми каблуками по плитке. Чувствуя, как с каждым шагом настоящее все стремительнее превращается в прошлое.
— Отвезете меня? — У машины я даю Николаю визитку с адресом клуба. — Или вызвать такси?
— Диана Дмитриевна, вы хоть... — Николай набирает полную грудь воздуха.
Это как молния во время грозы — надежный признак того, что впереди ждут долгие раскаты.
— Давайте обойдемся без нотаций, — обрываю своего охранника. Жестко, несправедливо, но сейчас нет ресурсов на дипломатию и вежливость.
— Клим Александрович меня прибьет.
— В настоящий момент Клим Александрович находится в тюрьме. — Я потуже затягиваю пояс пальто.
— Вот как выйдет, так сразу и прибьет.
— Тогда я на такси. — Демонстративно достаю из сумочки телефон и отворачиваюсь.
Это срабатывает.
— Ладно, хорошо. Отвезу. — Николай нехотя распахивает дверь машины. — Надеюсь, мы ненадолго, — ворчит себе под нос и идет к водительской двери.
Дорога пролетает в молчании. Я думаю лишь о Германе. Чтобы он нашел нужных людей. Чтобы успел договориться. Николай лениво крутит руль и умудряется ловить все красные светофоры подряд.
К концу пути тишина в салоне становится тревожной. Я замечаю недовольные взгляды в зеркале заднего вида. Кажется, мой охранник начинает догадываться об истинной цели поездки.
— Не делайте этого, — паркуясь возле клуба, говорит Николай. — Клим Александрович даже из-за решетки сможет вам помогать. Он не бросит.
— Не сомневаюсь. — Я разрешаю себе последний свободный глоток воздуха перед финалом.
— Он не заслуживает такого.
Будто я предаю и его, Николай сжимает руль до побелевших костяшек и опускает голову вниз.
— Мне жаль. — Толкаю дверь. — Больше всего на свете я бы хотела, чтобы все оставалось как раньше. Но… — Выхожу из машины. — Надеюсь, Клим скоро освободится. И сможет забыть…
***
Как только я вхожу в здание клуба, время меняет свой ход. Оно мгновенно ускоряется. Размазывает меня на кадры и вспышки. Оживает звуками «давай», «стоп» и «снято». Мелькает чужими лицами, холодными взглядами, влажными губами и загорелыми спинами.
Я ни о чем не думаю и ничего не чувствую. Чтобы не чокнуться, полностью доверяюсь Герману. Разрешаю ему раздеть меня, поцеловать в плечо и уложить на белую простыню.
После этого перед глазами черный провал. Откуда-то сбоку доносятся щелчки затворов, сверху надо мной сыплет проклятиями Герман. От спертого воздуха кружится голова. Но я даже не пытаюсь ничего контролировать или понимать.
Существую.
Целую, не касаясь.
Делаю глубокие вдохи и медленные выдохи.
Не включаюсь, даже когда меня укутывают в теплое одеяло.
Не шевелюсь, когда Герман выставляет за дверь участников шоу и сует мне в руки чашку с дымящейся жидкостью.
— Не знаю, зачем тебе это было нужно. У нас все. Закончили. — Голос друга звучит тихо. Он словно тоже устал от всего, вычихался.
— Отлично. — Делаю маленький глоток.
— Да уж... отлично. Твой Хаванский не примет тебя после этого.
— Не примет.
— И что теперь?
— Теперь...
На мгновение позволяю себе представить Клима. Похудевшего, вымотанного и свободного. Вижу, как он возвращается домой. Обнимает плачущую сестру. Жмет руки подчиненным. Заходит в мою спальню...
— Так что дальше?
